Лили (Том 2) - Гэфни Патриция (серия книг .TXT) 📗
– Лжец.
Дэвон отшатнулся.
– Тебе станет легче, если я скажу, что сожалею о том, что сделал? Я не говорил этого раньше, потому что знал, что это не…
– Вы дадите мне денег?
– Что?
Она повторила вопрос – хотя он прекрасно расслышал и в первый раз – по-прежнему чужим, бесцветным голосом.
– Но зачем? – ласково спросил Дэвон.
– Чтобы я могла уехать. Чтобы я могла жить. Холодок пробежал у него по спине, а волосы на голове шевельнулись.
– Лили.., дорогая…
Его голос звучал отрывисто и сердито, но при этом он бережно обнял брата, помог ему встать на ноги и проводил в библиотеку. Как только Клей устроился на диване, Дэвон подошел к буфету и вытащил бутылку виски Налив себе выпить, он повернулся в ожидании отповеди со стороны Клея, столь же предсказуемой в последние дни, как наступление понедельника вслед за воскресеньем.
– Н-н-неужели это и в-в-вправду помогает? – заикаясь, спросил Клей, указывая на стакан.
– Представь себе.
Дэвон поднес к губам стакан с янтарной жидкостью, вдохнул ее терпкий аромат и отхлебнул глоток. Плечи у него невольно содрогнулись, а на глазах выступили слезы. Нет, это ни капельки не помогало, но он привык, а ничего другого просто не было.
– Посмотри, что Мак… Маклиф мне подарил, Дэв.
– Что это?
– Конь. Он сам его вы-вырезал. Это Тэмер, видишь? Гэйлин говорит, р-раз уж мне не-нельзя на нем ездить, то уж смо-смотреть-то можно!
Дэвон выдавил из себя улыбку. Маклиф вернулся месяц назад. Покинув Даркстоун, он нашел работу на оловянном руднике неподалеку от Лискерда. Извиняться перед конюхом было мучительно и неловко, но Дэвон прошел через это, а Маклиф рад был вновь вернуться к работе с лошадьми.
Клей откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Дэвон забеспокоился:
– Как ты себя чувствуешь? Тебе нехорошо?
– Нет, я в порядке. Немного у-устал.
– Ты слишком долго сидел на террасе. Давай я отведу тебя наверх.
Клей отмахнулся от него.
– Какой у Лили срок.., м-м-м… – трудное слово далось ему не сразу, – ..беременности?
Дэвон аккуратно поставил полупустой стакан на стол.
– Не знаю. Она не хочет мне говорить. Лили вообще не хотела с ним разговаривать, но самым верным способом заставить ее замкнуться во враждебном молчании служила любая – прямая, косвенная, вкрадчивая или откровенная, без обиняков – попытка расспросить ее о ребенке, которого она носила под сердцем. Ради ее спокойствия Дэвон давно, уже несколько недель назад, отказался от каких бы то ни было расспросов. Но она страшно исхудала, и он не ног не тревожиться о ней.
– Тебе несладко, – тихо заметил Клей. – Но в каком-то смысле, знаешь… – он замолчал, на сей раз не в поисках нужного слова, а потому что хотел пощадить чувства брата.
Дэвон так и понял.
– Это то, чего я заслуживаю? – язвительно осведомился он.
Клей лишь улыбнулся и пожал плечами в ответ.
– Какая свежая мысль! Но постарайся понять: мне она тоже приходила в голову уже не раз, так что я сыт ею по горло.
– Верно. Но я все-таки не п-п-понимаю, как ты мог во-о-образить хоть на секунду, что Лили могла в меня вы.., вы-выстрелить? Это же…
– Черт побери! – в голосе Дэвона зазвучала тихая, еле сдерживаемая ярость. – Была записка. Клей, она лежала прямо под твоей рукой. Ее сундук был полон денег. Я думал, ты умираешь… О, дьявол, ни о чем я не думал, я действовал!
Он закрыл глаза и прижался лбом к оконному стеклу. Все это были не причины, а оправдания. Сколько раз он терзался сознанием чудовищной глупости того, что натворил!
– Матушка скоро п-п-приедет.
Дэвон опустошил стакан и повернулся к брату.
– Да.
– Из-з-звини, я опять з-з-забыл день.
– В пятницу.
– Верно. Алисия т-т-тоже приедет, правда?
– Да.
– Вот и хорошо.
Улыбка Клея вызвала у него ответную улыбку.
– Да, это хорошо. Будет на кого переложить несносную обязанность быть тебе нянькой. Клей криво усмехнулся.
– Из Алисии вы-выйдет отличная нянька. Уж к-ку-да лучше тебя. Она х-хорошенькая, чего о тебе не скажешь, и не будет на меня ры-рычать. – Его выражение стало серьезным. – Дэв?
– К твоим услугам.
– Хочешь, я.., поговорю с Лили? По…пробую? Дэвон невесело рассмеялся.
– И что же ты скажешь?
– Ну.., не знаю.
–Может, что-то п-п-п…
– Придет в голову?
– Придет в голову. Что-нибудь умное и.., ну.., уб-бедительное.
– Ценю твою заботу. Но не думаю, что из этого выйдет толк.
– Но ведь это не повредит, верно? Я т-т-только попробую.
Может, и не повредит, думал Дэвон, но и не поможет. Все равно что вливать лекарство в глотку мертвецу. “Я с ней поговорю”, – твердо решил Клей.
Глава 25
– И как ты не сопреешь в такую жару, а, Лили? Апрель на дворе, а ты сидишь у огня, согнувшись в три погибели, как старая ведьма!
С этими словами Лауди развернула над матрацем чистую простыню и принялась подтыкать ее по углам.
– Гэйлин говорит, с тех пор, как ты поселилась в домике мистера Кобба, сюда перетаскали больше дров, чем пошло на обогрев всего Даркстоуна. Тебе бы выходить почаще во двор, что ты сидишь тут, как сова? Да я у вас днем, а не ночью, чтоб все тебя видели.
Она искоса бросила взгляд на Лили, но та не ответила и не подняла глаз от шитья.
– Умом тронулась, вот что я вам скажу, – пробормотала Лауди себе под нос, расстилая шерстяное одеяло поверх простыни и взбивая подушку. – Да и отощала, ну просто мешок с костями, смотреть страшно.
Габриэль поднялся со своего места рядом с креслом Лили, потянулся и неспеша направился к двери.
– Вон даже пес одурел от жары! Лауди, ворча, подошла к дверям и опустилась на корточки перед Габриэлем.
– Ух ты, красавчик, – замурлыкала она и погладила его по лбу.
Габриэль вежливо моргнул и отвернулся.
– Да уж, дело известное, только на хозяйку ты и смотришь, больше ни на кого не глядишь! Вот у кого сердце верное, благослови его Господь!
Распрямившись, она открыла дверь, и Габриэль выбежал наружу.
– Ну, что там у нас еще осталось? Подмести да пыль вытереть, – сама себе ответила Лауди и подошла поближе к камину. – А ну-ка, покажи, что ты сегодня шьешь? Дай глянуть! Ой, какой крошечный чепчик, вот здорово! Чтоб мне сгореть! Эта малютка еще не родилась, а одежек у нее – больше, чем у королевы!
Лили нарушила молчание:
– Это мальчик.
Ободренная результатами своих маневров, Лауди живо возразила:
– А вот и нет! Миссис Кармайкл говорит, что будет девочка, а уж она-то знает толк в таких вещах.
– Нет, будет мальчик, – покачала головой Лили и вернулась к своему шитью.
Лауди встала, подбоченившись.
– Все? Больше тебе нечего сказать? За весь злосчастный день? Тьфу на тебя. Лили, что ты с собой делаешь? Сидишь тут в четырех стенах, как зачумленная, ешь одна, ни с кем ни словечка, даже со мной поговорить не хочешь! Да ты тут зачахнешь! А знаешь, что про тебя говорят? Что ты нос задираешь и знаться ни с кем не хочешь, больно гордая стала!
– Кто так говорит? – спросила Лили без особого любопытства.
– Энид. Она так и сказала Розе. Ну, я ей надавала оплеух, впредь будет помалкивать Сложив руки на груди, Лауди сделала паузу в ожидании ответа, но его не последовало. Досада на ее простеньком круглом личике сменилась плутоватым выражением лукавого бесенка.
– Ну что ж, словами горю не поможешь, видно, придется тебе жить, как живется.
Схватив с камина перьевую метелку и напевая про себя, она начала обметать пыль с мебели. Потом как бы невзначай обронила:
– Хозяин сегодня встал поздно. Плечи Лили напряглись, пальцы замерли над вязанием. Исподтишка наблюдая за нею, Лауди продолжала:
– А чего удивляться? Стрингер говорит, полночи не спал, все пил. Запрется в спальне, да и пьет горькую. Раньше, бывало, выпивал с молодым хозяином, да тому теперь нельзя: еще, говорят, от раны не оправился.
Она бросила еще один взгляд украдкой: Лили, не отрываясь, смотрела на тлеющие угли, и лицо у нее было такое, что Лауди бросила метелку и подошла к ней.
