Лишняя в этом доме (СИ) - Юдина Екатерина (полная версия книги .txt, .fb2) 📗

- Пожалуйста, будьте осторожнее и пока что попытайтесь не делать резких движений, - попросила медсестра. – Вы же только очнулись.

- Что со мной? – спросила еле слышно.

- Мы считаем, что переутомление. К тому же вы ведь провели с альфой гон, но при этом являетесь не пробудившейся омегой. Возможно, это пагубно повлияло на вас. То есть, связь с альфой это не то, что может выдержать ваше тело. Но на данный момент все это лишь предположения. Более точные ответы вы можете получить у врача после обследования. И будет лучше, если их проведут как можно быстрее.

Я не стала спрашивать, как они поняли, что я провела с альфой гон. По моему телу это было очевидно. Особенно для врачей.

Но в остальном слова женщины я воспринимала плохо. Вернее, практически не понимала их. Голова болела слишком сильно, не позволяя мне делать нормальные выводы.

Единственное, что я понимала, так это то, что мне хотелось до крови расцарапать метки, оставленные на мне Брендоном. Таким образом уничтожить их.

Медсестра ушла, но буквально через десять минут в палату вошел доктор. Молодой альфа лет тридцати пяти.

- Как вы себя чувствуете? – спросил он. В дальнейшем, осматривая меня, доктор все так же задавал подобные вопросы, касающиеся моего самочувствия. Говорить было тяжело. Мне все время казалось, что губы у меня онемели, а язык связался в узел, но все равно я пыталась подробно описывать свое состояние. Надеялась, что таким образом мне поскорее подберут лечение, которое снимет всю эту невыносимую боль.

После того, как доктор ушел, в моей палате появились медсестры. Они помогли мне дойти до ванной комнаты и привести себя в порядок.

Я могла бы сказать, что после этого мне стало легче, но это не так.

- Вы можете, пожалуйста, подсказать, где мой телефон? – я спросила у медсестры, в этот момент, пытаясь сесть на кровать. Никаких моих вещей я в палате не увидела. Да и на мне была не моя одежда, а больничная ночнушка.

- Насколько нам известно, ваш телефон сейчас у ваших родителей.

Эти слова стали тем, от чего у меня по коже пробежал холодок и внутри все сжалось. Даже ладони дрогнули.

- У моих родителей? – переспросила одеревеневшим голосом. – Они знают о том, что я тут?

- Конечно. Когда вы только попали в городскую больницу, в вашем телефоне нашли номера ваших родителей и позвонили им. Они приехали и, впоследствии перевели вас сюда. Они же так же предоставили нам вашу медицинскую карту.

Мне изначально показалось странным, что меня из обычной больницы перевели в частную, но поскольку голова болела настолько сильно и по большей степени я ощущала себя так, словно каждую секунду в мое тело вонзалась сотня ножей, первоочередным желанием для меня было получить лекарства. Лишь после этого разбираться в том, что происходит.

Но все же у меня ни на мгновение не возникло мысли о том, что родителям могло быть известно мое местонахождения. Хотя как раз об этом и следовало подумать.

- Можете, пожалуйста, дать мне телефон? – я попросила у медсестры. – Мне нужно срочно сделать звонок.

Женщина кивнула. Через десять минут она принесла свой телефон и я тут же набрала номер Хизер.

Прошло несколько гудков, прежде чем я услышала ответ:

- Да. Слушаю.

- Хизер, это я. Элис…

- О, боже, где ты? – она тут же перебила меня и уже теперь я уловила то, что ее голос дрогнул, словно бы от сильного переживания, которое я ощутила даже через динамик телефона. – Как ты? Что с тобой? Где ты пропадала все это время?

- Я в частной больнице «Морисон».

- Что?.. – ее голос еще сильнее дрогнул, поглотив этот вопрос. – Почему ты там? Что с тобой случилось? Как ты себя чувствуешь? И почему ты сразу не позвонила? Я же тебя так долго искала.

- Разве родители не рассказали тебе о том, что я тут?

- Разве они знают? Я к ним только полчаса назад подходила и спрашивала не нашли ли тебя. Твоя мать сказала, что пока что ничего неизвестно, но они продолжают поиски.

Я кончиками пальцев прикоснулась ко лбу. Голова начала болеть еще сильнее, хотя мне казалось, что сильнее просто некуда.

Что происходит?

Медсестра же сказала, что маме и папе известно о том, где я находилась. Более того, они сами меня сюда перевели.

- Пожалуйста, расскажи о том, что происходит в особняке, - я попросила у Хизер.

- Нет, сначала ты расскажи, как ты себя чувствуешь и почему ты пропала почти на две недели.

- Мне стало плохо на улице, - произнесла, ложась на кровать. Она была прохладной. От этого становилось хоть немного, но все же легче. – Я потеряла сознание и меня привезли сюда. Я только сегодня очнулась.

- Что… Что говорят врачи?

Я не стала рассказывать Хизер про гон Брендона. Возможно, я сделаю это позже. Когда мне будет лучше и точно не по телефону. А так я в общих чертах все обрисовала. Убедила женщину в том, что со мной все хорошо. Хотя, ничерта «хорошего» со мной не было.

После этого я опять попросила ее рассказать о том, что происходило в особняке.

- Я толком ничего не знаю. Ты же понимаешь, я тут только обслуживающий персонал и в курс дела и, тем более, подробностей меня не вводят. Но мне известно, что тебя ищут. То есть, я уже собиралась идти в полицию и писать заявление, но твоя мама сказала, что они уже это сделали и что мне не нужно в это лезть, так как они, как родители, с твоей пропажей разберутся намного лучше, а я буду только мешать.

- И до сих пор они говорили, что так и не нашли меня? – спросила, закрывая глаза ладонью.

Это был плохой знак. Но…

Наверное, еще до гона Брендона меня бы он до паники встревожил, но сейчас, может из-за боли, или же из-за того, что Брендон настолько тщательно поломал меня, я с иной стороны смотрела на происходящее. Тревоги не было. Только пустота.

- Да, - ответила Хизер. – Тут очень напряженная атмосфера. Но…

Женщина запнулась. Замолчала.

- Что?

- Я хочу уволиться. Сделаю это как только ты уедешь в университет.

- Почему?

- У меня больше нет сил терпеть все это, - произнесла она на рванном, нервном выдохе. – Ты пропала, а им все равно. И пусть они говорят, что ищут тебя, но их спокойствие меня убивает. А вдруг с тобой произошло бы что-то действительно страшное? – я услышала ее судорожный выдох. – Так вот они все это время спокойно продолжали жить дальше. То есть, смотришь на них и поверить невозможно, что у них пропала дочь и сестра. А у меня от этого душу выворачивало наизнанку. Ты же знаешь, что я всегда была за то, чтобы ты налаживала с Диланами семейные отношения. Я же видела, что ты нуждалась в семье, а видя их безразличие… Как же меня это выводит. Просто, пожалуйста, будь с ними осторожнее, после того, как вернешься в особняк. Из них всех только Брендон каждый день по несколько раз подходил и спрашивал связывалась ли ты со мной. Нужно будет сейчас пойти и сказать ему, где ты и что с тобой.

- Не нужно, - я сжала телефон с такой силой, что тупая боль отдалась во всем теле той, волной, от которой сознание помутнело.

Даже просто слышать упоминание о Брендоне было тяжело. Оно вызывало во мне жуткое и едкое отторжение. То, от чего в груди начинало неприятно жечь.

Я вообще не желала о нем ничего слышать.

- Почему? Знаешь, из всех Диланов… Пусть это и неожиданно, но мне казалось, что только его волновала твоя пропажа. Я разговаривала с Брендоном. Он увиделся со всеми, с кем ты когда-либо общалась. И у меня спрашивал есть ли у тебя еще какие-то знакомые.

- Я… Не рассказывай ему. Пожалуйста. Понимаешь, то, что со мной произошло отчасти из-за Брендона. Можно сказать, что он довел меня до срыва.

- Что он тебе сделал? – голос Хизер тут же стал другим. Более тяжелым. – Боже, а я ведь и из-за него переживала. Видела, что он сутками тебя ищет. Что не спит и не ест. Черт, раздери…Что? Что он тебе сделал?

Сутками ищет?

Я закрыла глаза, слыша, как в сознании прозвучали слова произнесенные голосом Брендона. Те, которые он когда-то сказал мне. Примерно за месяц до того, как стало известно о том, что я не родная дочь Диланов: