Влюбленная в тебя - Гибсон Рэйчел (книги полностью TXT) 📗
Взглянув на Майка вопросительно, Мэдди пробурчала:
– Неужели так интересно?
– Ты же не будешь изображать скромницу? – спросил Майк с усмешкой. Мэдди не ответила, и он, вздохнув, отлепился от дверного косяка. – Ладно, пойду побью камнями твою кошку.
Мэдди смотрела ему вслед и пыталась не думать о завтрашних и послезавтрашних днях и обо всем, чему не суждено сбыться. Быстро надев открытое розовое платье из хлопка, она собрала на затылке – под заколку – волосы. Глядя в зеркало, нанесла немного блеска на губы и подкрасила тушью ресницы.
Теперь-то Мэдди твердо решила: в ярком свете дня, когда ее сексуальный голод был удовлетворен, а чувства находились под контролем, она признается Майку, скажет, что она – Маделин Джонс. Он заслужил того, чтобы это знать. Хотя, с другой стороны…
Так ли уж необходимо, чтобы он все знал? Прошедшей ночью она была не очень-то тактична, поставив вопрос насчет других женщин. Она явно разозлила Майка, но факт остается фактом: Майк Хеннесси склонен хранить верность одной женщине не более чем его отец. Или дед. Пусть даже в данный момент он ни с кем больше не встречался. Но когда-нибудь она, Мэдди, ему надоест, и он отправится к другой женщине. Так зачем же говорить ему всю правду?
И вообще, она, Мэдди, не из тех женщин, у которых глаза на мокром месте и которые без конца рыдают, уткнувшись в мужскую шею. Однако ее немного смущало то обстоятельство, что накануне она все же потеряла над собой контроль. Смущало даже сейчас, спустя двенадцать часов.
Час спустя, уже в машине, Мэдди решила, что пришло время все прояснить.
– Извини за вчерашнее, – сказала она погромче, чтобы Майк услышал ее – звуки кантри-музыки заполняли кабину его грузовика.
– Тебе не за что извиняться. Ты громко кричишь, но мне это нравится. – Улыбнувшись, он мельком взглянул на нее сквозь стекла синих зеркальных солнечных очков, потом снова уставился на дорогу. – Иногда я не совсем понимаю, что ты говоришь, но у тебя такой сексуальный голос!..
У Мэдди возникло подозрение, что они с Майком говорили о разных вещах.
– Я имею в виду тот нервный срыв в «Хеннесси».
– О-о!.. – Большой палец Майка похлопал по рулю, в такт песне про женщину, которая обожала хром. – Об этом не беспокойся.
Она бы с удовольствием последовала его совету, но это было нелегко.
– Бывают девицы, к которым я никогда не хотела относиться. Например, к породе эмоциональных девушек, которые все время плачут.
– Ты не кажешься мне эмоциональной девушкой. – Ветерок из воздушных заслонок играл волосами над его лбом. – Но как же насчет других девушек?
– Что?..
– Ну, ты сказала, что бывают девушки, к которым ты не хочешь относиться. – Не отрывая глаз от дороги, Майк выключил проигрыватель и снова заговорил во внезапно наступившей тишине. – Эмоциональные девушки – с ними все ясно. А как насчет остальных?
– Ох… – Мэдди усмехнулась. – Во-первых, не хочу быть глупой. Во-вторых, я не из девиц «напьюсь-и-согласна-на-все». Ну и наконец, девушки-охотницы и девушки – толстые задницы. Такой тоже не хочу быть.
Майк искоса взглянул на нее.
– Толстые задницы?
– Не проси, чтобы я тебе объясняла.
Улыбнувшись, он снова уставился на дорогу.
– Значит, ты имеешь в виду вовсе не девушек с объемистым задом?
– Нет, не их.
– О-о, а ведь я ни разу…
– Забудь.
Майк рассмеялся:
– А некоторые женщины говорят, что им это нравится.
– Ха-ха! Некоторые женщины говорят, что им нравится, чтобы их отшлепали. Но я никогда не понимала, в чем тут удовольствие – в обоих случаях.
Протянув руку поверх рулевой колонки, Майк взял ее ладонь.
– А как насчет того, чтобы привязать тебя к кровати?
Мэдди пожала плечами:
– Это мне даже нравится – немного.
Он поднес ее руку к губам и улыбнулся:
– Кажется, я знаю, чем мы займемся в ближайшее время.
Рассмеявшись, Мэдди принялась рассматривать пейзаж за окном. Высокие сосны… Густой кустарник… И южный рукав реки Пайетт. Штат Айдахо приобретал славу модного местечка, но здесь еще оставались участки великолепной дикой природы.
В ресторане они сели за столик и стали любоваться зеленовато-голубыми водами Лососевого озера и покрытыми снегом вершинами гор Сотут. Говорили о жителях Трули. А потом Мэдди рассказала о своих подругах, о свадьбе Луси в прошлом году и о грядущем замужестве Клер. Они поговорили обо всем на свете – от погоды до событий в мире. Даже о спорте поговорили и о недавней вспышке вирусной лихорадки в Западном Ниле. Говорили обо всем – за исключением того, зачем она переехала в Трули. Кроме того, по молчаливому соглашению они избегали разговоров о книге, которую Мэдди должна была написать, а также о той ночи, когда мать Майка пристрелила двоих и себя заодно.
В результате у них получился день отдыха и веселья. А в те редкие моменты, когда Мэдди смотрела в голубые глаза Майка, совесть напоминала ей о том, что он не был бы с ней, если бы знал, кто она такая на самом деле. Но она гнала от себя эту мысль, заставляя совесть умолкнуть. И по дороге домой зарыла свою совесть так глубоко, что доносился только едва слышный ее шепот.
Глава 14
Покинув работу этим же вечером, Майк появился у порога Мэдди с шелковыми галстуками в одной руке и мышкой-игрушкой – в другой. Когда он связывал руки Мэдди, Снежок сражалась с мышью, а потом, вопиюще нарушив правила, кошка устроилась спать в кресле хозяйки. Пренебрежение правилами входило у нее в привычку. А Майк Хеннесси входил в привычку у самой Мэдди. Она знала, что эту привычку ей придется преодолеть, когда придет время, – но тут была одна загвоздка… Мэдди очень нравилось проводить время в обществе Майка – хоть в постели, хоть вне ее, и это, в свою очередь, порождало новую проблему: работа продвигалась очень плохо. Она даже не закончила пометки на карточках и не выстроила временную цепь событий. А ведь ей необходимо это сделать, прежде чем приступать ко второй главе. И вообще, следовало вспомнить, зачем она приехала в Трули. Не бросать же все ради того, чтобы хорошо провести время с Майком… Увы, когда на следующий вечер Майк позвонил и предложил встретиться в «Морте» после закрытия, Мэдди раздумывала не долго. В двенадцать тридцать она постучалась в заднюю дверь бара, одетая лишь в короткий красный плащ и туфли на шпильках. На шее у нее был один из синих галстуков Майка, свисавший между обнаженных грудей.
– Мне нравится этот галстук, – сообщил Майк, распахивая полы ее плаща.
– Я подумала, что мне следует его вернуть.
Майк с улыбкой привлек ее к себе.
– Мэдди, в тебе есть нечто особенное, – сказал он, глядя ей в глаза. – Нечто такое, что заставляет меня думать о тебе постоянно – даже в то время, когда разливаю коктейли или наблюдаю, как Трэвис бьет по мячу во время Ти-бола.
Она закинула руки ему на шею. Соски терлись о его рубашку поло. К ее животу прижималась его возбужденная плоть, уже вполне готовая к действию. Тут-то и сказать бы, что она тоже постоянно думала о нем. Но Мэдди не смогла. Не потому, что это было неправдой. Просто следовало воздержаться от таких разговоров.
И она – вместо разговоров – впилась поцелуем в его губы и сунула руку к нему в джинсы. То, что началось как эксперимент длиной в одну ночь, повлекло за собой другие ночи. Майк хотел видеть ее снова и снова. А она, Мэдди, хотела видеть Майка снова и снова. Но это была не любовь! Она не любила Майка, но он ей ужасно нравился – особенно в тот момент, когда уложил на барную стойку и она, лежа между двух бутылок виски, ловила в зеркале отражение его сильного тела, то и дело приподнимавшегося на ней, в то время как она возносилась к сверкающим вершинам блаженства.
Но это был секс. Просто секс, которого она ждала четыре года. Да-да, ничего более. А если она когда-нибудь забудет этот факт, то стоит лишь сказать себе: «Да, я превосходно изучила его тело, но я даже не знаю номер его домашнего телефона и не знаю, где он живет». Пусть Майк твердит, что в ней есть нечто особенное. Что бы там ни было в ней – этого мало для более серьезных и более длительных отношений.
