Плененная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Мы проехали всего около пятнадцати минут, после чего остановились у небольшой бетонной хибары. Дерьмо.Мой страх ни на секунду не утихал, даже напротив - подскочил на несколько делений, и когда я огляделась вокруг, я заставила себя смотреть и наблюдать, чтобы быть готовой удрать в любую минуту.
По периметру в окружении цыплят ходила курица, и клевала разбросанное по грязи подобие корма. В воздухе стоял тяжелый запах жары, вперемешку с вонью животного помета.
Но все равно, к этому старому, захудалому домишке у меня было более 'теплое' чувство.
Рядом с хибарой валялся трехколесный детский велосипед, порванное сидение которого с энтузиазмом клевал маленький цыпленок.
- А что мы здесь собираемся делать? - спросила я.
Я чувствовала себя глупой, но надеющейся. Надежду мы прибережем для границы, и для чудесного Божьего вмешательства. А сейчас, я бы не отказалась от телефона.
Я надеялась только на это, и на... незнакомца. Я так устала от встреч с новыми людьми.
- Тебе нужно переодеться. Плюс, у Хавьера есть телефон, по которому мы сможем заключить наше соглашение.
При словах о телефоне, внутри меня все заликовало, но затем, до меня дошли остальные его слова, - Какое соглашение?
Чувство тревоги возросло вдвое. Меня тут же окутал страх.
Шкет фыркнул, - Дорогуша, как говорится, жопки, бабки или шмаль, без баблоса нету воза. И так как у тебя нет шмали, я выбираю жопки или бабки... Думаю, ты понимаешь, к чему я веду.
Мое сердце ускорило ритм, отбивая в моих ушах громкие отрывистые удары: бум - бум - бум.
- О каком количестве бабок ты ведешь речь?
Я не хотела признаваться в том, какой чертовски бедной была моя семья. И я уж точно не хотела платить 'жопкой'.
- За такую милую куколку как ты, думаю, можно попросить, по меньшей мере, сотню штук зелени.
От его слов, мой желудок резко скрутило и меня чуть не стошнило. Моя семья и близко не располагала такими деньгами. Единственным человеком, которого я знала, и у кого, возможно, могли быть такие наличные, была Николь, но это были не ее собственные деньги, так ведь? Они принадлежали ее родителям, а я едва была с ними знакома. Николь всегда была одна в их огромном доме.
Меня стало разрывать от отчаяния. Я убежала, чтобы столкнуться с этим?
Я посмотрела на Шкета. Я чувствовала, как все выходило из-под контроля, все шло не так. Бороться или бежать. Я собиралась делать и то и другое.
- А что, если нет? - прошептала я себе под нос, зная о необходимости задать этот вопрос, но, не особо желая знать ответ, потому как он, скорей всего, отразит исход событий.
- Думаешь, никто не заплатит за тебя денег?
Он посмотрел на меня и улыбнулся, - О, я уверен, по крайней мере, твой паренек – Калеб более чем готов раскошелиться.
Ухмыльнувшись, он медленно оглядел меня сверху вниз, а затем широко улыбнулся.
- Не так ли, дорогуша?
На этот раз я сглотнула рвущуюся наружу желчь. Где был этот бармен? Куда он ушел? Хотя, какая разница?
Он схватил мою руку своей здоровой, потной ручищей и потащил меня за собой, пока я тщетно пыталась высвободиться из его хватки. Я не собиралась сдаваться без боя. Всю дорогу до лачужки, он смеялся надо мной, и я поняла, что причиняла больше вреда себе, чем ему.
Изнутри дом выглядел гораздо приличнее, чем снаружи. На бетонных стенах всюду были развешаны картины, большей частью религиозного характера. Прямо передо мной, над маленьким накрытым полиэтиленом диванчиком висело изображение Христа на распятии, с мученическим выражением лица, кровавыми слезами, стекающими по его щекам, и взглядом, устремленным в небеса, безмолвно вопрошающим у Бога, за что Он его покинул. Я задавалась тем же вопросом.
Я убежала от единственного дьявола, которого знала, и теперь мне это дорого обойдется - надеюсь, в сто штук, а может, и намного больше.
- Где телефон?
От сдерживаемых слез мой голос был хриплым. Втягивая в себя безысходность вместе с потоками горячего воздуха, я молила о том, чтобы семья Николь помогла мне. Я не была уверена в том, что они мне поверят, не говоря уже о том, чтобы сделать мне ТАКОЕ одолжение. Обратятся ли они в полицию? Или повесят трубку, услышав то, о чем я их попрошу?
Шкет указал на край дивана, на котором стоял старый телефон с диском - моя единственная надежда - приглашая меня сделать самый важный звонок в моей жизни.
***
Было совершенно не сложно узнать, где живет бармен - стоило просто подождать завсегдатаев этого заведения и помахать перед их носом крупной купюрой американской валюты. Все жители пыльных стран прекрасно понимали значение доллара. Американские деньги олицетворяют американский образ жизни - шанс построить будущее, которое ты хочешь, а не то, которое тебе уготовано. И для такого светлого будущего стоило идти на кражи, убийства, и продажу собственной души.
Калеб не мог не усмехнуться над тем, как легко было ее найти. Он сказал ей, чтобы она не позволила ему себя найти, и он не шутил. Но она ведь снова его не послушала.
А между тем, Калеб уже успел определить ее местонахождение, отчего, внутри него расцветало чувство победы. Но, вместе с тем, было что-то еще. Противоречие. Когда дело касалось ее, противоречие всегда играло ведущую партию.
Что он сделает, когда увидит ее? Накажет? Накричит? Отшлепает ее, пока она не станет рыдать и умолять о милосердии, или осыплет ее поцелуями, на что она отреагирует точно так же? С ней он никогда не знал, как поступит, пока не придет сам момент и не овладеет его решением.
Калеб шел на плантацию, не торопясь забирать свой приз. Если не брать во внимание чувство победы и гнева, ему не особо нравилось то, что он собирался делать дальше. Поэтому, он надеялся, что у бармена не было семьи.
Он также надеялся, что его Котенок последует за ним без дополнительного принуждения, и что ему не придется никого убивать. Но все же, он не был уверен ни в одном из проигрываемых в его голове сценариев. Поэтому он просто шел. Не спеша.
Слушая звуки грязи, хрустящей под его ботинками, он вглядывался в ландшафт этой местности. Неподалеку простирался целый город. Она была там, в одном из множества домов, сделанных из извести, глины и песка, сыреющих под полуржавыми, жестяными крышами. Их было сотни, и они располагались на огромном пространстве между ним и горизонтом, но это было неважно. Город мог быть очень большим, но он был очень маленьким в том смысле, в котором для Калеба это имело значение.
Нищета порождала отчаяние, а отчаяние, порождало коррупцию, что в свою очередь гарантировало ему полную безопасность при любом раскладе. Поэтому, независимо от того, что произойдет этой ночью, Калеб вернется… и не с пустыми руками.
Каблуки его ботинок громко стучали по земле.
Она не оглянулась. Ни разу.Она просто сбежала от него.
Внутри него закипал гнев.
- Думаешь, мне повезет? Да, Котенок, я чувствую, что мне очень повезет.
Он ускорил шаг. Лучше обрушить удар, когда его ярость разбужена, а страсть остужена.
***
Несмотря на ранний вечер, солнце беспощадно опаляло мои плечи. Пыль покрыла меня с головы до ног и заполнила мой рот, пока мы со Шкетом ехали по дороге на его мотоцикле.
Хавьер великодушно выделил мне одно из платьев его жены, чтобы я смогла переодеться. К сожалению, ее формы оказались несколько пышнее моих, и платье прикрывало не намного меньше, чем моя ночная сорочка. Но оно было черным, и это уже было неплохо. Я надела его поверх сорочки и укуталась в пиджак Калеба.
Это было слабым утешением по сравнению с тем, что могло теперь со мной произойти. Но Николь должна была за мной приехать. Во всяком случае, она мне обещала.
В ту секунду, как я услышала ее голос, я разрыдалась от облегчения и чистой радости. Она тоже плакала.
Несмотря на помехи в связи, я слышала ее натянутый голос, объясняющий мне, что она знала, что я никогда не убежала бы без нее. Но она также дала мне понять, что моя мать верила в меня куда меньше. Фактически, она объявила Николь ответственной за мое исчезновение, требуя от полиции допросить ее и заставить признаться в моем местонахождении. Но когда это не сработало, потому, как не было никаких показателей противоправных действий (мои книги не проверялись) и мне уже было восемнадцать, она собрала все мои пожитки и вывалила их на лужайку перед домом Николь. Моя мать накричала на нее, назвав ее шлюхой и эгоистичной богатенькой девчонкой. Меня она назвала еще хуже.
