Карнавал сомнений (СИ) - Кармон Карин "Karin Carmon" (книги без сокращений .txt) 📗
— Зараз, клянусь тебе! Если бы я знал, что в итоге всё так обернётся, я бы ни за что…
— Ты бы всё равно не смог ему соврать и рассказал бы правду. А если бы попытался, Майк бы понял, и было бы ещё хуже.
— Нет, Стэйс… Я… — бормочет Логан. Опускает глаза, избегая встречаться со мной взглядом. — Я бы сказал ему правду. Как всё было на самом деле. Но я соврал, а потом уже не мог отказаться от своих слов. Майк бы не поверил.
— Что значит «как всё было на самом деле»? — не понимаю я.
— Что мы с тобой… — он смущённо, прямо как в детстве, шмыгает носом. По-прежнему глядя в пол, еле слышно произносит: — Что ничего не было… Ну, между нами. Ничего не произошло… тогда в Сиэтле…
— В смысле не произошло?..
— Мы не переспали.
— Как не переспали?! Я же помню, мы целовались… Потом пошли в номер… В лифте и ещё в коридоре. А потом залезли в джакузи… Ты притащил шампанское.
— И от него ты вырубилась прямо там, а я кое-как тебя вытащил. Отнёс в кровать. И сам уснул рядышком.
— Уснул? То есть… Ты же сказал утром… Ещё предложил на трезвую голову…
— Ну, сказал… — с глупой, виноватой улыбкой бормочет Логан. — Потому что идиот. У тебя была такая реакция, когда ты проснулась, что я не удержался. Не знаю, что меня задело… Захотелось доказать, что мы можем… Что я могу… Что не хуже Майка… Да не знаю я почему!
Тогда в душевой в Сиэтле, когда буквально через минуту мы оба почти одновременно осознали, что не можем даже по-настоящему поцеловаться, я почувствовала облегчение. Я и Логан — близкие друзья, не больше. И это — правильно. А якобы случившееся накануне свалила на пьяную тоску и временное помутнение рассудка. Всё это ровным счётом ничего не значило и ничего не меняло в наших отношениях. Я просто перевернула страницу, не задумываясь. Тем более ничего не помнила о той ночи. Абсолютно никаких подробностей. Почти забыла про Сиэтл и наше с Логоном пьяное рандеву, пока не увидела запись Майка с Мишель на девичнике.
А теперь выходит, что и вспоминать-то мне нечего. Что кроме пьяных, невнятных поцелуев, от которых хотелось смеяться до слёз, а не срывать с Логана одежду и бросаться с ним в постель, ничего не случилось. Но, что ещё хуже, именно из-за них Майк переспал с Мишель, потому что идиот-Логан подтвердил ему то, чего никогда не происходило. Охренеть!
— Ты!.. — Я даже не могу понять, какие чувства обуревают меня в данный момент. Со всей силы бью Логана по физиономии, ощущая, как миллионы маленьких иголок впиваются в мою ладонь.
— А знаете… Если в моей семье или среди друзей есть ещё кто-то, кого вы заставили поверить, что переспали с ним, — слышу за своей спиной язвительный голосок младшей сестры, — самое время мне об этом рассказать.
========== Глава 12 ==========
Комментарий к Глава 12
Коллингвуд — город в провинции Онтарио, где расположен один из популярных лыжных курортов Канады.
Надо было двинуть по виноватой физиономии Логана ещё раз… двадцать. Просто, чтобы выпустить пар: мне, как и матери, нужен «козёл отпущения». Но Логан быстренько ретировался вместе с Дэни, оставив меня на кухне в гордом одиночестве мириться с действительностью, пока на звон «случайно» встретившейся с парцеланом хрустальной пепельницы не вышел из кабинета Майк. Он, выслушав мой сбивчивый рассказ о том, что случилось, торопливо собрал с пола уродливые осколки, а потом увёл меня в спальню, где я отчаянно, но безуспешно пытаюсь успокоиться до сих пор. Не помогает даже контрастный душ, хотя торчу в ванной, стоя под струями воды, минут сорок. В итоге — надоедает, и приходится выходить.
За окном по-прежнему идёт дождь. Гроза, правда, поутихла, но её отголоски всё ещё слышны сквозь шум ливня.
Майк, развалившийся на постели в одних джинсах, встречает меня в полумраке комнаты внимательным взглядом. Отбрасывает на одеяло сотовый и, хмурясь, приподнимается на локте.
— Всё ещё злишься, — констатирует он. — Но уже не на Логана, правда?
— Правда.
Хитрые глаза довольно блестят, выдавая Майка с головой. На его месте нелепое враньё Логана меня бы тоже сейчас обрадовало. На своём — не получается не только радоваться, но хотя бы перестать злиться. Раздражение то утихает, то снова накрывает волной, и с новой силой мне хочется рвать и метать.
Я плюхаюсь на кровать прямо в халате, поправляю небрежно скрученное на голове полотенце в попытке удержать копну непослушных мокрых волос. Если бы во всём можно было обвинить Логана, я бы непременно поддалась такому соблазну и до сих пор выговаривала непутёвому другу, что думаю о нём и куда ему идти. Но в глубине души и, если совсем откровенно — не так уж и глубоко, — я понимаю, что сама виновата в том, почему жгучая и неконструктивная ревность огненным кольцом сжимает мою грудь.
— Я злюсь на себя, Майк.
— Тогда рассказывай. — Он опускается прямо на пушистый ковёр, впритык к моим ногам, поджав под себя босые ступни.
— Что рассказывать? Почему я не злюсь на Логана?
— Хорошая попытка. — На губах Майка появляется хитрая улыбка. — Но нет, — он берёт меня за правую руку, сплетая свои пальцы с моими. Легонько сжимает. Второй рукой ласково гладит всё ещё влажное после душа колено. — Это я и так знаю, — смотрит снизу вверх, прямо в глаза, лукаво щурясь: — А вот почему ты злишься на себя — гораздо важнее.
Я не спешу с ответом.
Майк возвращает сейчас из прошлого ещё одно наше негласное правило — говорить откровенно, не держать в себе сомнения, страхи, обиды, разочарование, боль. Оно всегда работало в нашем союзе и даже, как выясняется, приносит плоды через годы разлуки. Раньше мы всегда так поступали, когда возникали трудности, и это помогало, даже если решение проблемы получалось найти далеко не сразу. Зато недомолвок и тайн между нами не оставалось.
Лишь однажды я нарушила его — когда убили Стива. Сначала — ошарашенная, сбитая с толку и испуганная — отчаянно надеялась, что Стив выкарабкается. Затем, когда чуда не случилось, я выпала из реальности на несколько дней и не помнила, что делала, как жила, о чём тогда думала. Но к боли тоже привыкаешь. Шло время, в груди по-прежнему зияла огромная дыра, и всё же пошатнувшийся, весь в трещинах мир медленно возвращался, заполняя пространство привычными красками, голосами и запахами.
Жизнь продолжалась. Просто уже без Стива. А страшные слова брата стали последними, и с этим тоже нужно было учиться жить и как-то справляться.
У меня не получилось. Я не жила — лишь выживала, балансируя на тонкой грани, постоянно срываясь и совершая всё новые и новые ошибки в попытках ухватиться за обломки того, что осталось от прошлого. Только теперь, когда обстоятельства вынуждают обернуться и переосмыслить случившееся, я с ужасом осознаю, что натворила.
— Если скажу, что я — эгоистичная, ревнивая, самолюбивая тварь, — я бросаю исподлобья на Майка виноватый взгляд, — этого хватит?
— Ты ведь знаешь, что нет.
— Знаю. Придётся признаваться во всех грехах…
Уверенности, что я готова к исповеди, у меня нет. Но и отмалчиваться уже не вариант.
— Хочешь, я начну? — предлагает Майк. — До твоего отъезда в Торонто я никогда не ревновал тебя к Логану. Хотя, если задуматься, поводов всегда хватало, — улыбается он. — Вы же с детства не разлей вода, что бы ни происходило. Ссоритесь, миритесь, бьёте друг дружку по больному и тут же великодушно прощаете.
— Можно подумать, у вас с ним иначе.
— Ну мне-то он не шлёт розочки, — Майк смеётся и тут же серьёзно продолжает: — У меня никогда мысли не возникало ревновать тебя к нему. Ни разу. Даже, когда ты уехала. В отличие от меня, с ним ты осталась на связи, продолжила общаться, встречаться, путешествовать. Но это выглядело так логично, так… правильно, что ли. Знаешь, я нашёл в этом своего рода успокоение. Как будто, когда ты с Логаном, частичка меня тоже с вами. Что, если, не дай бог, что-то случится и тебе понадобится помощь, я буду хотя бы в курсе. Не открыто, не прямо, но всё равно смогу помочь.
