Теперь ты ее видишь - Ховард Линда (полные книги .txt) 📗
Суини почувствовала, как его забота обволакивает ее теплыми объятиями.
— Но я должна хотя бы попытаться, — прошептала она. У нее внезапно перехватило горло, и она откашлялась. Суини не хотелось опять разрыдаться при Ричарде. Уж если плакать, то только из-за чего-нибудь действительно серьезного, например, из-за мучительного озноба.
— Я знаю. У тебя есть, ручка?
Суини потянулась к ручке и блокноту, лежавшим возле аппарата.
— Вот, взяла.
— Запиши номер моего сотового телефона. — Ричард продиктовал цифры и добавил:
— Сегодня вечером я захвачу телефон с собой. Если что-то случится или тебя опять скрутит холод, звони.
— Сколько же у тебя номеров? — пробормотала Суини. — Это уже третий.
— Есть еще номер факса, если хочешь.
— Вряд ли я стану посылать тебе факсы.
Ричард усмехнулся.
— Береги себя. В последние дни тебе пришлось несладко. Не позволяй неприятностям взять верх над собой.
— Я буду осторожна, — пообещала Суини и вернулась в студию, согретая мыслью о том, как легко и просто они общаются и как приятно чувствовать, что ты с кем-то связана. Чем бы ни угрожало ей дальнейшее развитие событий, теперь она не одинока.
Суини долго рассматривала холст. Если исходить из предположения, что на картине изображена сцена убийства, перспективу следует несколько изменить. Взяв угольный карандаш, Суини легкими штрихами наметила вероятную позу тела женщины, основываясь на расположении ее ног. А если правая ступня мужчины находится здесь, то… левая нога должна стоять вот здесь. Нет, не так. Слишком острый угол зрения. Нужно нарисовать мужчину так, будто он стоит лицом к зрителю — почти прямо, с небольшим поворотом.
Инстинкт подсказывал Суини, что она не ошиблась. Ее пальцы легко порхали по холсту, набрасывая черновые контуры двух человеческих фигур вокруг того, что было нарисовано прежде.
Когда Суини закончила, ее тело сотрясала дрожь; она чувствовала себя такой усталой, будто проработала несколько суток кряду. Сколько времени прошло? Выглянув в окно, она увидела, что уже ночь. Суини не знала, который час, однако бурчание в желудке наглядно свидетельствовало о том, что время ужина давно миновало. Она ощущала легкий, но вполне терпимый озноб. Несмотря на затраченные усилия, ей удалось избежать этого жуткого, пронизывающего до костей холода. По крайней мере пока. Оставалось лишь гадать, как она почувствует себя несколько часов спустя.
Суини протерла глаза и тут же вспомнила, что ее руки измазаны углем. Вполголоса выругавшись, она отправилась в ванную и посмотрела в зеркало. Черные пятна по всему лицу были в порядке вещей. Она вымыла руки и лицо и пошла в кухню.
Ей всегда нравился суп. Горячая пища, и готовится быстро. Суини открыла банку куриного супа с вермишелью и разогрела его. «Интересно, что Ричард ест во время деловых обедов?»— подумала она. И, что куда важнее, не захочет ли Ричард, чтобы она присутствовала на этих обедах? Подобная перспектива пугала ее. «Ничего, как-нибудь справлюсь, — решила Суини. — Если понадобится, даже куплю себе обувь на высоком каблуке».
Господи, и влипла же она! Пора уносить ноги как можно быстрее и дальше. Забыв о супе, Суини с улыбкой погрузилась в размышления о том, до какого предела готова уступить настояниям Ричарда, вздумай он о чем-нибудь ее попросить.
Приняв душ, она забралась в кровать и проснулась на рассвете, чувствуя себя хорошо отдохнувшей и согревшейся. Отчасти это даже разочаровало ее; несмотря на все мучения, которые приносил ей озноб, Суини была бы не прочь вновь оказаться в объятиях Ричарда.
Она еще немного повалялась в постели, наслаждаясь теплом. Электрическому одеялу, конечно, далеко до Ричарда, но тут уж ничего не поделаешь. Суини лежала в кровати, улыбаясь своим мечтам, и вдруг заметила, что в комнате не становится светлее.
Она села и выглянула в окно. К стеклу подступала туманная пелена, белая и чуть светящаяся, разреженная ровно настолько, чтобы пропускать сквозь себя немного солнца. Свет казался необычайно рассеянным и проникал в самые затененные уголки помещения, словно солнечные лучи, отраженные от поверхности снега.
Впоследствии Суини не могла припомнить, как поднялась с постели. По обыкновению, она натянула толстые носки, свитер и джинсы. Кофе еще не начинал вариться — Суини слишком рано проснулась, — поэтому отключила автомат и сама нажала кнопку. Потом отправилась в студию. Освещение слишком интересное и необычное, и нельзя упустить такой случай.
Теперь она точно знала, чего не хватало в туфлях. Двадцать минут спустя Суини отошла от мольберта, хлопая ресницами. Каблуки туфель были составлены из нескольких частей и разделены в середине маленьким золотистым шариком. Очень приметные туфли, на редкость вычурные. Попадись ей прежде такие туфли, она непременно запомнила бы их.
И еще юбка… юбка была длиннее, чем она набросала накануне. Черная. На женщине было черное платье.
Суини усмехнулась. Это же Нью-Йорк. Что же еще надеть жительнице Нью-Йорка, если не черное платье?
Несколько часов спустя телефонный звонок вывел Суини из транса. Она передернула плечами и отшатнулась, на мгновение позабыв, где находится и.что это за звук. Потом, сообразив, что это телефонный звонок, бросилась к аппарату.
— У тебя все в порядке? — недовольным тоном осведомился Ричард, и Суини вспомнила, что обещала ему позвонить.
— Было в порядке, — ответила она, скорее продолжая погружаться в забытье, нежели выходя из него. — Прошлой ночью ничего не случилось, но утром… утром я рисовала. Я заранее знала, что рисовать. Который час?
— Половина десятого.
Итак, она проработала около четырех часов, но почти ничего не помнила.
Глава 14
Когда приехал Ричард, Суини встретила его закутанная в одеяло, с кружкой свежезаваренного кофе в руках. У нее вновь начался озноб, но пока его можно было терпеть. Ричард наклонился, быстро поцеловал Суини и протянул руки, чтобы обнять ее и защитить от холода.
— Подожди, — сказала она. — Первым делом я хочу показать тебе картину.
Ричард прошел вместе с ней в студию и молча осмотрел холст. На нем была изображена вопиющая в своей откровенности сцена насилия. Женское тело лежало распластавшись в луже крови, впитавшейся в светлый ковер. Изысканное черное платье превратилось в лохмотья, а рука — Суини нарисовала только одну — была покрыта ранами.
Мужчина стоял над жертвой в расслабленной позе. Нож, которым он действовал, был зажат в правой руке, свободно висевшей вдоль тела. Начав с туфель, Суини дорисовала его чуть выше пояса. На нем были черные брюки, возможно, джинсы, хотя отутюженные стрелки казались на джинсах несколько не к месту. Еще Суини нарисовала низ черной рубашки.
— Вероятно, грабитель, — заметил Ричард с холодной отстраненностью, свидетельствовавшей о том, что его мысли вошли в аналитическое русло. — Они оба в черном, но женщина выглядит так, словно собралась на официальный прием. Меня смущает обувь; грабитель надел бы кроссовки, либо что-нибудь на мягкой подошве.
— Мне тоже почудилось что-то странное в его туфлях. Они какие-то неуклюжие.
Суини не нравилось, как она нарисовала ноги мужчины. В них угадывалось едва уловимое нарушение пропорций. Но стоило ей попытаться внести исправления, мысленный образ тут же ускользал. Может, все дело в том, что она слишком устала и после отдыха ее мышление вновь прояснится.
— Я должна закончить картину. — Суини уже не могла скрыть раздражения и едва сдерживала рыдания. — Я должна увидеть лицо жертвы.
— Милая… — Ричард обнял ее за плечи и повернул к себе. — Смирись с мыслью, что это невозможно до тех пор, пока убийство не станет свершившимся фактом. Именно так было в случае с Илайджей Стоксом…
— Мои способности, или как их еще назвать, развиваются все сильнее. Или я все лучше овладеваю ими. То, что я рисую сейчас, явно отражает будущее. Так почему бы не предположить, что я охватываю все более широкие горизонты и мне удастся установить личность убитой, прежде чем станет слишком поздно?
