Разбитое сердце июля - Арсеньева Елена (читаем книги онлайн .txt) 📗
И почти немедленно он похвалил себя за предусмотрительность. Позвонили сразу два потенциальных покупателя! Про себя Виктор определил их как «толстый» и «тонкий». Потому что первый говорил басом, а второй до того пискляво, с жеманной растяжкой, что Виктор даже поначалу решил, будто говорит с дамочкой. Но «дамочка» назвалась Иваном Громовым, вызвав у Виктора с трудом подавленный хохоток. Второй, вернее, первый – обладатель «толстого» голоса – буркнул что-то вроде Петр Сидоров или Свиридов, Виктор толком не понял, да особо и не уточнял, потому что оный Петр очень возмутился ценой, с места в карьер начал ее снижать, а потом сказал, что подумает и решит после того, как посмотрит «Форд». Он был свободен вечером в воскресенье, «дамочка» Громов – вечером в понедельник, что Виктора вполне устраивало. Так что, если вариант с первым покупателем все же сорвется, у него есть еще два варианта, с оптимизмом думал Нестеров.
Конечно, каждому хочется верить в лучшее!
В воскресенье утром (6, значит, мая) оптимизма у Нестерова еще прибавилось. Во-первых, владелец автомастерской позвонил в половине девятого и уточнил, состоится ли встреча, а с девяти утра Виктора доставала по телефону еще одна «дамочка», но на сей раз особа, несомненно, женского пола. Голос у нее был редкостно противный, резкий, скандальный, настоящий бабий голос, какие Виктор ненавидел больше всего на свете с тех самых пор, как был давно и несчастливо женат. Между нами говоря, он с тех пор повторно не женился вовсе не потому, что так уж сильно берег память о покойнице Шуре Нестеровой. Штука в том, что рано или поздно в голосах всех его предполагаемых невест прорывались отвратительные, истеричные, базарные нотки, от которых, словно от свирепого северного ветра, немедленно увядали ростки нежных чувств, которые начинали восходить в его сердце. Конечно, Виктор понимал, что он не бог весть какой подарок для женщины, охотно допускал, что и сам способен оттолкнуть и ранить чувствительную душу некоторой своей грубостью, а чаще непримиримостью и неуступчивостью, и чувствовал, что слишком уж завышает планку своих требований, доподлинно знал, что идеальных женщин не существует (как, впрочем, и идеальных мужчин), но поделать с собой ничего не мог. Встречи с разными прелестницами у него случались (как же без того, не евнух же он, в самом-то деле), однако Виктор так не хотел больше слышать ненавистные ему провизги, что всякую связь, даже самую приятную, привык прекращать заранее, задолго до того, как очередная дама его сердца перестанет собой владеть и покажет себя и свой голосок во всей отталкивающей красе. Кто знает, может быть, таким образом Виктор Нестеров (любимец, кстати сказать, женщин) не раз и не два прошел, вернее, пробежал мимо своего счастья, но тут уж ничего не поделаешь, такова, знать, была его горькая доля…
А впрочем, мы несколько отвлеклись от описания трагического и загадочного воскресного майского утра.
Итак, особа с визгливым голосом продержала Виктора у телефона чуть ли не час, выспрашивая у него подробности о «Форде» с дотошностью следователя, ведущего допрос бесспорного подозреваемого. Надо отдать ей должное: в машинах она разбиралась совершенно по-мужски, да и не всякий мужик был способен на такое знание технических деталей. Но дело даже не в этом. Воображение у собеседницы оказалось богатейшее, каким мужчина уж точно не может обладать! Виктор не раз и не два становился в тупик перед ее вопросами. Она оказалась просто-таки напичкана разными жуткими историями, которые происходят с водителями, и высыпала их и на Виктора целый ворох.
Самым душераздирающим показался ему рассказ о том, как один знакомый дамы вез на своем «Мерседесе» мешок с картошкой с дачи, а мешок вдруг взял да и развязался, картошка рассыпалась, и одна картофелина попала под педаль тормоза, а тут вдруг какой-то хмырь на «КамАЗе» подрезал «мерс», и водитель, конечно, нажал на тормоз, да не тут-то было, картофелина не дала педали вдавиться, и «Мерседес» врезался в злокозненный «КамАЗ», и… больше никакого «и» в жизни бедолаги его владельца не было… Так вот даму до крайности волновало: способна ли тормозная педаль «Форда» в случае чего продавить картофелину и таким образом спасти жизнь владельцу (владелице)?
В ответ на это Виктор только плечами пожал, потому что не знал. Ну, не было у него в жизни случая проверить такое предположение! Он уже хотел посоветовать очень простой выход: никому и никогда не возить картошку на иномарках, но потом подумал, что это будет несправедливо по отношению к отечественному автомобилестроению. Почему на «Волгах» или «Москвичах» перевозка всякого дачного урожая как бы сама собой разумеется, а на «Мерседесах» надо только любовниц катать?
И Виктор промычал нечто невразумительно-сочувственное, про себя заметив, что, вообще-то, история с картофелиной под тормозом очень напоминает тщательно спланированное убийство, но тут же саркастически усмехнулся собственному навязчивому профессионализму. Он взглянул на часы и обнаружил, что ему уже пора отправляться на встречу с единственным пока реальным покупателем. А вдруг владелец автомастерской передумал? Ну, наверное, тогда позвонил бы, предупредил Виктора. Впрочем, возможно, он и намеревался позвонить-предупредить, да ведь вон сколько времени Виктор занимает телефон, слушая дамские автомобильные ужастики, разве пробьешься…
– Послушайте! – взмолился наконец Нестеров. – Насчет тормозных педалей и картофелин под ними я вам ничего сказать не могу. Но, может быть, вы просто посмотрите на мой «Форд»? Придете и посмотрите? Давайте назначим время, я вам все покажу, все расскажу… Можем даже опыт провести с картофелиной, если угодно!
– Да что толку? – пренебрежительно фыркнула дамочка.
– В каком смысле? – озадачился Виктор.
– Да в таком! – сказала она с вызовом. – Ну, назначим мы время, а что толку? Вы все равно не придете.
– Как так? – изумился Виктор.
– Да вот так! – В голосе дамочки появилась обида. – Я ведь точно знаю: вы назначите встречу, а сами не явитесь. И вообще, у вас и «Форда»-то никакого нет.
– Как так? – повторил Виктор, уже не просто изумленный, а совершенно ошарашенный, получил в ответ то же самое «Да вот так!», а потом услышал короткие гудки, означающие, что его собеседница внезапно бросила трубку.
– Мать твою! – громко сказал Виктор, хотя знал, конечно, что материться нехорошо. Но, во-первых, его никто не слышал, во-вторых, ну как тут не заматеришься?! Столько времени убил на какую-то дуру, а получил… только и получил взамен, что страшилки, в числе которых и эта – про недопустимость перевозки картошки на «мерсах». Тоже полезная информация, что и говорить, однако Виктор без нее вполне обошелся бы. Как пить дать обошелся бы! Нет, главное, сколько раз себе давал в жизни зарок: не иметь дела с бабами, у которых визгливые голоса… И следовал, неуклонно следовал своим курсом. Правда, только в личной жизни. А исключений делать вообще нельзя было! Если уж ты придерживаешься какого-то правила, то не отступай от него ни-ког-да. Отступил – получил по сусалам. Нет, недавняя собеседница уж точно из многочисленного племени телефонных хулиганов, среди которых женщин ничуть не меньше, чем мужчин, а может быть, даже и больше. Виктор слышал, что хулиганы и хулиганки не только беспрестанно информируют о несуществующих бомбах, заложенных в школах, гостиницах, на вокзалах и прочих людных и малолюдных местах, но и обрывают телефоны отделений милиции, сообщая, что вот только что, прямо сейчас, видели одного из тех деклассированных элементов, портреты которых развешаны на стендах объявлений под шапкой: «Их разыскивает милиция». Как правило, телефонные хулиганы имеют при себе солидный запасец таких листовок, похищенных именно со стендов, а потому врут вполне правдоподобно. Кроме того, их хлебом не корми, только дай позвонить по какому-то телефону из газеты «Из рук в руки» и долго-долго, садистски-правдоподобно водить за нос какого-нибудь доверчивого лоха, продавца мебели, дачного домика, гаража, детской коляски, подшивки журналов «Бурда моден» за 1990 год, самоучителей игры на шестиструнной гитаре или, к примеру, старого автомобиля «Форд».
