Немой крик (СИ) - Дана Стар (электронная книга TXT) 📗
Мне немного страшно. Страшно, что снова будет больно. Как тогда… В первый раз. Но я стараюсь не думать об этой острой боли, гоню мысли прочь. Потому что люблю. Я до невозможности люблю его прикосновения, его бархатный голос, его хищные глаза, цвета изумительного авантюрина! И я готова живьём гореть, лишь бы Дмитрий всегда находился со мной рядом. Стал моей надёжной, крепкой стеной. Моими крыльями. Которыми бы нежно меня оберегал, завернув мое тело будто в непробиваемый кокон.
— Ты будешь говорить. Я добьюсь этого. — Сладкий поцелуй в шею. Горячий шёпот ласкает мочку до приятных мурашек, до электрических покалываний у корней волос. — Очень скоро мы отправимся за границу в самую лучшую клинику. — Руки любимого жадно сминают упругие ягодицы, и он… осторожным толчком скользит внутрь меня. — И всё у нас будет хорошо. Моя девочка. Моё чудо. Мой ангел. И мой наркотик.
— Ах… — выгибаю спину, закатываю глаза, мысленно кричу, когда Дмитрий начинает совершать плавные, бережные толчки, прямо там, в воде, с каждым рывком погружаясь всё глубже и глубже.
— Божеее, Алинааа… — Его трясёт в бешеных судорогах, а тело мужчины превращается в кипятильник. Рядом с ним становиться как в жерле вулкана. — Какая же ты… удивительная. — Убирает прядь с влажного лица, заправляет за ухо. Снова набрасывается на губы, целуя уже более дико, с языком, выпивая меня полностью, втягивая в себя мои судорожные выдохи. — Не больно?
Отрицательно качаю головой.
Нет. Уже нет. Сейчас мне хорошо. Хорошо, как никогда прежде.
И я не знала, что так бывает…
Эти ощущения… их невозможно описать словами.
Я таю и меня разрывает изнутри от приятных спазмов.
Это так сладко! Это так удивительно. Я даже не замечаю, как моё тело начинает жить своей жизнью. Как бёдра поддаются вперёд и начинают двигаться в унисон с бёдрами Дмитрия, принимая его, такого большого и такого красивого, полностью, на всю длину. Как мои мышцы внутри сладко сжимаются, как там стреляет и покалывает миллион фейерверков, готовых в любую секунду выстрелить одним огромным атомным залпом.
Мне кажется я кричу! В голос кричу! Когда моё тело швыряет от удовольствия, когда Дмитрий вжимается в меня всей своей мощной массой, заглушая мои немые крики своим дикими поцелуями, впечатывая меня спиной к бортику ванны, одержимо толкаясь, ускоряясь, теряя голову от безумного возбуждения, от звериного желания!
Грань эйфории близка.
Кажется, мы достигли вершины нирваны. Кажется, наши души сейчас взорвутся, а мозг заработает на все сто процентов, вместо пятнадцати, как в обычной жизни, и мы силой мысли сможем двигать предметы, манипулировать людьми, заглядывать в будущее.
Как же это потрясающе…
Напряжение. Покалывание. Взрыв.
Дмитрий воет в мой приоткрытый рот, сокращаясь, пульсируя, взрываясь внутри меня и я, кажется, растворяюсь в пространстве, рассыпаясь на миллиард крошечных атомов.
Мы кончаем одновременно. А затем ещё несколько минут подрагиваем в объятиях друг друга. Как вдруг, после сумасшедшего оргазма меня вновь накрывает необъяснимая паническая тоска. По щекам текут слёзы, а руки немеют от дрожи.
Не знаю с чем это связано?! Может с последствия эмоционального взрыва? Эти ощущения, они ведь для меня новые и мои первые, которые накрыли каждый мой нерв неудержимой лавиной, выкрутив нервную систему наизнанку.
— Из-за меня... Из-за меня тебя порезали! Мне так больно! Прости…
Вспоминаю о его ужасных ранах, отстраняюсь от мужчины и медленно, подушечками пальцев, начинаю промывать уродливые раны на рельефной груди, а он руку мою перехватываете, ласково целует и усмехается. Радушно, счастливо, как озорной мальчишка.
— Такая заботливая… Испугалась?
— Испугалась, что не придёшь за мной. Что бросишь. А я… я больше никогда тебя не увижу. — Руками попытались ответить, но он наверно не понял. Частично. Тогда воздуха побольше в грудь набрала и попыталась выдавить из себя его красивое имя, — Ди-ма. — Получился странный, картавый хрип.
Нежные руки мужчины упали на мои щёки. Он пальцами слёзы по скулам растирает, а в бездонных глазах отзеркаливается страшная тоска.
Никогда его таким не видела. Таким беспомощным, жалким. Не по себе мне стало от его эмоций.
Снова воздуха побольше в грудь набрала, руки свои поверх его положила, на своих же скулах, и прошептала, ещё более старательно, вкладывая в эти слова, в эту благодарность, всю свою душу:
— Спасибо. Спасибо! Спасибоооо!!! Что не бросил. Что вернулся. Я верила. Я знала. Я ждала.
Снова не вышло. Какая же я беспомощная, жалкая и никчёмная!
Всхлипнула, взглядом скользнула чуть ниже, к его аппетитным губам.
И добавила без единого звука:
— Я люблю тебя.
В больших глазах любимого вспыхнуло пламя, а в центре этого пламени моё смятенное отражение. Рывком сгрёб в охапку, прижал груди, и сотню раз подряд клеймил моё тело жадными поцелуями.
Везде, где только можно.
В тот вечер мы занимались любовью без передышки. Дмитрий не хотел брать меня так долго и так много, потому что переживал за моё самочувствие, но я сама настаивала, сама провоцировала мужчину, потому что вошла во вкус и понятия не имела как до этого жила без его бурных ласк.
Его любовь, жадная и властная, стала для меня, хрупкой и ранимой, жизненно необходимым топливом.
Я погрузился в состояние мощного аффекта и думал, что просто умру. Прямо сейчас. От разрыва сердце, от шокового инсульта, от сраной беспомощности! Если она больше никогда не откроет глаза.
Дрожащими руками притянул девочку к себе, перевернул на спину и молча закричал, сгорая живьём от собственного внутреннего крика, от паники и от боли. В разбитой душе.
Глаза закрыты. И грудь, кажется, будто каменная.
Одной рукой придавил уродливую рану в области живота, а другой… другой потянулся к шее, чтобы проверить биение пульса.
Черт возьми… как же это страшно. Это мучительно, это сущий Ад!!!
Я никогда и ничего настолько сильно не боялся! А сейчас… сейчас боялся лишь одного — не почувствовать биение сердца любимой девушки под своей ладонью.
Секунда… Слёзы слепят глаза…
Кажется, я не выдержу этих пыток и просто умру.
Дрожащими пальцами касаюсь холодной кожи.
Замираю. В груди всё леденеет. А сердце пропускает несколько ударов.
Но… к счастью я всё-таки чувствую слабые, прерывистые толчки в районе сонной артерии.
Тогда, немедля, вызываю экстренную помощь.
Но руки не слушаются. Не могу вспомнить нужный номер. В глазах всё плывёт, растворяется. Как же мне плохо. Но к счастью, на шум сбежались охранники. Те, которых я ещё не успел разжаловать, или те, которые остались со мной до последнего, несмотря на клевету в мире интернета.
Меня охватило такое странное ощущение, будто с того момента, как Лиза нажала на курок и до того момента как подоспели охранники, прошло не менее часа. Мерзкая сука… она всё ещё стояла, как столб, лишь часто-часто дышала, а её ноги, обутые в двадцатисантиметровые лаковые лабутены, ходили ходуном, будто по ним пустили ток в пару сотен вольт.
— ТВАААРЬ! — не выдержал. Закричал настолько сильно, что в горле словно что-то лопнуло, — Что ты наделала?? Убийца…
Лиза истерически вскрикнула, с испугом швырнула пистолет на обочину дороги и, рыдая, побежала к автомобилю.
Я бы оторвал ей голову, живьём снял бы скальп, привязал за волосы к машине и гонял бы на полной скорости по всем окрестностям, пока от ублюдины не осталось бы ничего. Даже костей.
Но я позволил ей уйти. Потому что в этот момент пытался остановить кровотечение. Руки были заняты. Тем, что плотно зажимали глубокую разу на животе моей бедной, моей любимой и моей единственной девочки.
Тварь решила скрыться места преступления.
Бесполезно.
Всё равно найду.
И тогда, ярость моя, будет ещё безжалостней.
Гул мотора, скрип колодок, и Вербицкая на бешеной скорости умчалась по пустынной дороге. Но идиотка не учла тот факт, что днём снег растаял, а к вечеру снова ударил мороз. Её занесло на первом же повороте. Как я и думал. Я просто услышал громкий хлопок, а затем могильную тишину.
