Изумрудные ночи (Другой перевод) - Браун Вирджиния (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
Глава 24
Бетани проснулась первой. Она увидела полоску серого света, проникающую под брезент, и поняла, что уже рассвело. Повернувшись на бок, она посмотрела на Трейса. В ее душе не было ни капли сожаления о том, что случилось ночью.
Трейс открыл глаза и невольно залюбовался лицом Бетани. Снаружи доносились голоса носильщиков и солдат, звон посуды и беспорядочные шаги.
— Они поймут, что ты… что ты был со мной, — прошептала Бетани.
— Да. Тебя это беспокоит?
— Немного, — призналась она. — Даже не то, что они узнают об этом, а то, что они будут говорить. — Трейс с удовольствием потянулся и сказал:
— Ни один из них не совершит такой глупости. — Бетани вспомнила, как Трейс приставил нож к горлу Броуди, и поняла, что ей нечего опасаться пересудов.
Гораздо больше нужно было опасаться самого Трейса и того, как он действовал на нее. Стоило ему прикоснуться к ней, как ее тело тут же воспламенялось от желания. Почему это происходило? Трейс Тейлор, несомненно, был виновен в смерти ее отца. Он бросил Горацио Брейсфилда умирать на дне ущелья! Более того, он еще ожидал услышать от нее слова благодарности, когда позже принес тело отца. Бетани помнила все до мельчайших деталей и не могла простить Трейса. Даже увещевания Спенсера Бентуорта, убеждавшего ее, что было сделано все возможное, не повлияли на нее. Отец был мертв, а она так и не успела извиниться перед ним за то, что обвинила его в равнодушии.
Последнее особенно сильно мучило Бетани. Она так хотела снова увидеть отца, сказать ему, как сильно она его любит, но это было невозможно. Ей придется теперь всегда жить с чувством вины.
— Думаешь о чем-то мрачном? — тихо спросил Трейс, выводя ее из задумчивости.
— Как ты догадался?
— Это написано у тебя на лице, причем большими буквами: ВИНОВАТА.
— Виновата?
— Да. — Он посмотрел на нее. — Видимо, виновата в том, что испытываешь чувства, свойственные всем людям. Кажется, тебе больше нравилось ничего не чувствовать.
— Я прекрасно знаю о своих слабостях, Трейс Тейлор! Не нужно напоминать мне о них! Все и так ясно, раз я лежу тут рядом с тобой!
— Это проявление слабости? А я думал о чувствах. Прости, я ошибся.
— Я тоже ошиблась. Нужно было пристрелить тебя, вместо того чтобы отдаваться тебе, — сказала Бетани, пытаясь сдержать слезы.
Трейс поднял вверх укушенный палец.
— Я не знал, что ты отдаешься. Мне показалось, принцесса, что ты сражалась до последнего.
— Не старайся сделать вид, что не понял меня. — Ее голос задрожал, когда она заметила, с какой нежностью смотрит на нее Трейс.
— Конечно, я понял. Но мне хочется, чтобы ты перестала мучить себя за то, в чем не было ни твоей, ни моей вины. Ничьей вины. Иногда события выходят из-под контроля. И твой отец понимал это.
Слезы текли по щекам Бетани, но она не замечала этого.
— Мы поссорились перед тем… перед тем как он умер. Я так и не успела извиниться перед ним. — Трейс долго молчал.
— Я не знал. Теперь мне понятно, почему ты так терзаешься. — Он стер слезы с ее щек. — Но мне кажется, твой отец не держал на тебя зла, принцесса. Он был не таким человеком. Возможно, он не был самым внимательным отцом, но он любил тебя. Только слепой мог не видеть этого.
— Ты прав, Трейс. — Бетани улыбнулась ему сквозь слезы. — Почему я не подумала об этом раньше?
— Потому что все это время ты вообще не могла думать. Это вполне естественно.
Напряжение, в котором жила Бетани последние полгода, постепенно начало отпускать ее. Она вспомнила, что отец ни разу не вспомнил о ссоре, и поняла, что Трейс совершенно прав. Виня себя за поступок, которому отец, вероятно, не придал никакого значения, она опустошала свою душу. Если бы не Трейс с его настойчивым желанием разбудить в ней эмоции, она жила бы с этой пустотой многие годы. Вероятно, она была обязана ему больше, чем могла себе представить.
— Трейс Тейлор, ты необыкновенный человек! — с воодушевлением казала она.
— Это упрек?
Его подозрительность развеселила ее. Бетани прижалась к нему, вовсе не собираясь возбудить его, а в порыве нежности. Но его тело не делало различий между простой человеческой нежностью и проявлением желания.
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — сказал он, обнимая ее. — Так мы никогда не выйдем из этой палатки.
— Я не против.
Она провела языком по краю его уха и почувствовала, что одного этого оказалось вполне достаточно, чтобы Трейс был готов на все. Он осторожно опустился на нее. В его взгляде сквозила неуверенность. Только когда она призывно приподняла бедра, он наклонился и поцеловал ее. И впервые за долгое время Бетани подумала, что, возможно, все закончится хорошо…
Веревочная лестница все еще свисала с отвесной скалы и раскачивалась на ветру, напоминая об их грустном возвращении из затерянного города. У Бетани не хватило сил осмотреть ущелье, где погиб отец, но встреча с лестницей была неизбежна.
Трейс огляделся и пришел к выводу, что не так давно здесь произошло еще одно землетрясение: местность явно изменилась, став при этом еще опаснее. Трейсу казалось, что самым трудным испытанием для них будет пропасть. Когда он вытаскивал тело Горацио Брейсфилда, старый мост обвалился, и Трейс с трудом мог себе представить, как новая экспедиция будет перебираться на другую сторону.
Однако, к его изумлению, вместо прежнего ненадежно-то моста на его месте появился совершенно новый, веревочный, причем сделан он был на совесть. Кто проделал такую серьезную работу и почему? Возможно, Бентуорт? Англичанин пытался проникнуть в Вилкапампу, но ему это не удалось. Тогда он уговорил Трейса, вернее, прислал для этого Бетани. Тейлор мысленно выругался. Он знал, что ни в чем не сможет отказать Бетани, стоит ей посмотреть на него бездонными, фиалковыми глазами. Он вспомнил, сколько боли было в ее взгляде, когда она поняла, что Роза его любовница. В какой-то степени он даже почувствовал себя отмщенным за долгие месяцы страданий, перенесенных им после ее отъезда в Калифорнию.
Затем его мысли вернулись к Брейсфилду. Трейс вспомнил, что так и не узнал, куда исчезли блокнот и сумка профессора. Трейс тащил еще живого Брейсфилда по дну ущелья, а тот из последних сил цеплялся за свои ценности. Затем Трейсу пришлось на короткое время оставить профессора одного, а когда он вернулся, блокнот и сумка исчезли, а во лбу Брейсфилда зияла дыра от пули. Тогда Трейс решил, что в отца Бетани попала шальная пуля. Теперь он не был в этом так уверен.
Бетани винила его в гибели отца точно так же, как он в свое время обвинял Броуди и Рейгана в том, что они не спасли его друга от апачей. Видимо, и его выводы, сделанные десять лет назад, тоже могли быть односторонними.
Правда, сейчас все это уже не имело значения. Трейс подошел к лестнице и подергал ее. Она показалась ему крепкой. Он поднялся первым. Бетани последовала за ним, после нее поднялись солдаты и индейцы-носильщики. Один из носильщиков нес фотокамеру, более легкую и компактную, чем та, которой пользовался профессор Брейсфилд.
— Все не так плохо, принцесса.
Трейс улыбнулся Бетани, прежде чем двинуться дальше, и она улыбнулась ему в ответ.
Однако его оптимизм оказался преждевременным: от старой дороги через скалы не осталось и следа. Им пришлось идти в обход, иногда карабкаясь на четвереньках по грязи и камням. Начавшийся дождь еще больше осложнил дело, превратив дорогу в вязкое месиво.
Вскоре они углубились в джунгли. Бетани сказала Трейсу, Что не помнит, чтобы они в прошлый раз шли этим путем.
— Старая дорога разрушена, — объяснил он. — Наверное, землетрясением.
— Ты уверен, что мы идем правильно?
— Не волнуйся, принцесса. Думаю, мы двигаемся в нужном направлении. В противном случае я всегда смогу привести вас назад к ущелью.
Бетани успокоилась; рядом с Трейсом она чувствовала себя в безопасности даже в непроходимых джунглях. Вокруг них буйствовала самая причудливая растительность. Гигантские папоротники, яркие орхидеи, заросли бамбука — все было покрыто каплями дождя, искрящимися в лучах солнца, словно бриллианты.
