Полуночная роза - Стюарт Энн (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
Она не стала отвечать, и тогда он, отделив одну прядь, потянул за нее.
— Разве не так? — повторил он.
— Я не могу вас остановить. Он кивнул, соглашаясь.
— Вы можете грозить, что убьете меня, грозить, что убьете себя, можете кричать, брыкаться и бить меня, если вам угодно. Но вы не сможете мне помешать.
— Ну что ж, ладно.
Он уставился на нее, вдруг удивившись, и отпустил ее локон.
— Ладно? — переспросил он.
— Я не могу вас остановить. И не хочу, чтобы вы меня принуждали. Приступайте. — Жизлен легла навзничь, плотно прижала руки к бокам, и глядя в потолок, стала ждать.
Она рассчитывала, что он взорвется. Напрасно. Она ощутила прикосновения его пальцев, которые нащупав застежку на платье Элин, одну за другой расстегнули пуговицы.
— Вам совсем не обязательно так стараться, — процедила она сквозь сжатые зубы. — Проще всего задрать мне юбку.
Блэкторн лишь усмехнулся в ответ.
— У вас имеется некоторый опыт, не так ли? Мне мало того, что у вас между ног, ma mie. Мне нужно ваше тело. — Он заставил ее сесть, и спустил платье с ее плеч.
— Мое тело в вашем распоряжении, месье, — любезно ответила Жизлен, не помогая ему раздеть себя. Ее рубашка, сшитая из тонкого полотна, доставала ей лишь до колен, и она понадеялась, что он оставит ей хоть такую малость. Напрасно. Стянув с ее ног белые шелковые чулки, он отбросил их в сторону, а затем снял рубашку, и теперь она лежала перед ним нагая, стараясь не двигаться, а он беззастенчиво разглядывал ее.
— До чего же вы маленькая, моя радость, — пробормотал он, не дотрагиваясь до нее, а лишь скользя глазами по ее маленькой округлой груди, плоскому животу, узким бедрам. — Вполне можно представить, что вам все еще пятнадцать. Я помню все, словно это было вчера.
Он, пожалуй, не мог произнести ничего, что бы разъярило ее сильнее.
— Ублюдок, — прошипела она, ища чем бы прикрыться. — Мне никогда больше не будет пятнадцать, Я ненавижу, ненавижу вас…
Он накрыл ее тело своим, прижимая ее к мягкому матрасу, и там, где его рубашка была расстегнута, Жизлен ощутила, как горячо его тело, и вздрогнула.
— Вам никогда больше не будет пятнадцать, — согласился он, глядя на нее в упор, и глаза его блеснули в темноте.
Его тяжесть творила с ней что-то непонятное. Она чувствовала, как он возбужден, и вдруг ей стало до того страшно, что она не стерпела.
— Ради любви к Господу, Николас, — прошептала она, — не делайте этого со мной, ради всего святого, отпустите меня.
На мгновение он застыл, и у нее мелькнула надежда, что на этот раз она нашла нужные слова.
— С чего это вы решили, что я способен испытывать жалость? И любить Бога, и быть снисходительным? Я — дурной человек, Жизлен. И я намерен доказать вам, что очень дурной.
Он опустил голову, застя ей свет, и прижался губами к ее рту. Она выгнулась, в последний раз пытаясь сбросить его, но он, не обращая внимания на ее движение, заставил Жизлен, держа еще крепче ее голову, несмотря на то, что она била его кулаками, разомкнуть губы.
Сражение было проиграно, и Жизлен это почувствовала. Не потому, что он был слишком сильным, не потому, что он мог сделать с ней, что угодно. Если бы она продолжала бороться, возможно, она бы остановила его. Она не верила, что он станет ее насиловать, несмотря на его стремление доказать ей, насколько он порочен. Она проиграла потому, что не могла бороться. Его поцелуй был слишком сладок, и вызывал глубоко затаенное желание ответить. Чем больше она противилась, тем сильней ей хотелось, чтобы он ее целовал.
Отчего-то ее руки сами собой обвились вокруг его шеи. Отчего-то губы поддались и ответили на его поцелуй, а тело расслабилось под его тяжестью. Его руки скользнули вниз, и накрыли ее маленькие груди, и она словно издалека услыхала непроизвольно вырвавшийся у нее стон наслаждения. Услыхала с возрастающим ужасом.
Она заставила себя снова вытянуть руки вдоль тела, заставила себя задержать дыхание и лежать неподвижно. Он поднял голову, чтобы взглянуть на нее, и в глазах его мелькнула злоба.
— Не желаете сдавать последние укрепления? — спросил он, и его голос показался ей более хриплым, чем обычно. — Вы намерены лежать и делать вид, что не замечаете меня, пока я буду дурно с вами обращаться? Не получится.
Жизлен постаралась не показать, как напугало ее то, что он видит ее насквозь.
— Делайте, что хотите, — сказала она, предательски срывающимся голосом. — Я не могу вам помешать.
— Но не можете и обмануть, — сказал он, — я знаю много способов заставить вас перестать владеть своим телом, — и он коснулся губами ее груди.
Жизлен задрожала, пальцы ее вцепились в простыню, и она попыталась подавить непроизвольную судорогу, которая пробежала по ней. Почти отчаявшись, она попробовала скрыться в темное безопасное убежище, но у нее ничего не вышло. Ей некуда было спрятаться, была только ночь и сильное, прижимающееся к ней тело Николаса, его губы, целующие ее грудь, длинные пальцы, ласкающие живот, бедра. Она уперлась пятками в матрас и прикусила губу.
— Вот видите, ваше тело снова выдает вас, — шептал он, наклоняясь к ней.
Она не могла и не стала останавливать его. Он делал с ней то, что не делал прежде никто из мужчин, касался ее так, что она пугалась, когда его пальцы, погружаясь в ее огненное тепло, заставляли ее испытывать неодолимое желание.
А потом он приподнялся над ней и она почувствовала, что он расстегивает панталоны. Она закрыла глаза, и попыталась снова спрятаться словно бабочка в куколку, и ей даже показалось, что на этот раз у нее получается, но все растаяло, как в тумане, когда он снова прильнул к ней.
На мгновение она затихла под его крупным телом, его расстегнутая рубашка накрыла их обоих. Это было совсем не похоже на то, что она помнила. На этот раз спасения не было, и когда он начал медленно двигаться, ее бедра, следуя вековому инстинкту, выгнулись ему навстречу.
Она велела себе представить, что это Поркэн пыхтит и потеет над ней. Она сказала себе, что это старый граф, от которого несет чесноком. Она не смогла себя убедить, поскольку ее собственное желание предательски нарастало. Она приказывала себе бороться, но, как только она начинала извиваться под ним, он проникал в нее сильнее и глубже, и неподвластное ей тело отвечало восторгом.
Она хотела его, нуждалась в нем, в его губах, руках, ласках, нуждалась в чем-то, чему она не могла найти названия.
Она откинула голову, протестуя против его власти над ней, но он, как он и говорил, был безжалостен.
— Не сопротивляйтесь, мой ангел, — прошептал он, — я не отпущу вас, пока не заставлю испытать наслаждение.
Она всхлипнула, и тут же возненавидела себя за это. Он снова поцеловал ее, и она ответила. Приподняв ее бедра, он потянул ее вверх на себя, его тело напряглось в ее руках, и она услыхала, как его последний стон сливается с ее собственным. И ей захотелось оплакать невинность, которую она на этот раз поистине утратила.
Жизлен затихла, ненавидя его, ненавидя себя. Ее лицо было мокрым от пота и чего-то еще, скорее всего от слез, в чем ей совсем не хотелось признаваться. Она попыталась умерить свое часто бьющееся сердце, успокоить прерывистое дыхание. Он все еще был сверху, и она ощутила, как по его телу пробежала судорога. А потом, резко оторвавшись от нее, он встал с постели, и не заботясь о том, чтобы застегнуть одежду, посмотрел на нее.
Она не могла взглянуть ему в лицо, опасаясь выдать собственное предательство. Свернувшись в комок, она заткнула себе рот кулаком, чтобы не застонать от отчаяния, и закрыла глаза.
Торопливые руки накинули на нее мягкую полотняную простыню, и через секунду она услышала, как в двери защелкнулся замок и повернулся ключ.
По крайней мере, он не остался с ней. По крайней мере, он оставил ее, позволив самой пережить горечь поражения. Он выиграл, лишив ее иллюзии, что ее плоть подвластна ей. И, хуже того, он избавил ее от заблуждения, что ее душа очерствела.
