Горячий лед - Робертс Нора (книги онлайн txt) 📗
Доллары и центы, размышляла Уитни, вспоминая аккуратные столбцы цифр в своей записной книжке. Но за ними стоит жизнь. Возможно, как многие другие богатые люди, она беспечно скользила по глади жизни, не замечая водоворотов и течений, с которыми вынуждены бороться другие, не столь состоятельные. До последнего времени Уитни принимала такие вещи, как кров и пища, как нечто само собой разумеющееся. И ее представления о том, что справедливо и что нет, часто зависели от обстоятельств и от ее собственных причуд. Но вот добро и зло она всегда различала.
Пусть Дуг Лорд – вор и в своей жизни совершил множество поступков, которые общество осуждало. Уитни не заботило мнение общества. Она пришла к убеждению, что по своей сути Дуг стоит на стороне добра, в то время как Димитри – и в этом она тоже была убеждена – стоит на стороне зла. Она твердо в это верила, и не по наивности, а трезво оценивая ситуацию своим рациональным умом.
Пока остальные спали, Уитни, не в силах уснуть, решила, чтобы как-то убить время, просмотреть те книги, которые Дуг взял в вашингтонской бибиотеке. Но когда, включив фонарик, она начала читать о драгоценностях, затерянных в веках, то не смогла оторваться и читала страницу за страницей. Иллюстрации ее не особенно тронули. Бриллианты и рубины производят впечатление, когда их видишь воочию.
Читая об истории какого-нибудь ожерелья или бриллианта, Уитни вдруг подумала, что одни умирали ради того, что другие воспринимали всего лишь как украшение. Алчность, вожделение, похоть. Эти страсти Уитни могла понять, но считала их слишком мелкими, чтобы идти насмерть ради них.
А может быть, преданность? Уитни вспомнила письмо Магдалины. Она писала не только о том, что ее муж оплакивает смерть королевы, но и о его долге передней. Сколько жертв человек по имени Жеральд принес во имя преданности королеве? Что он хранил в деревянной шкатулке? Драгоценности? Может быть, он хранил в деревянной шкатулке память о прошлом и оплакивал тот образ жизни, который никогда не вернется?
Что такое эти драгоценности? Произведения искусства, кусок истории или это просто дорогостоящие камни? Закрыв книгу, Уитни не могла ответить на эти вопросы с определенностью. Она уважала леди Смит-Райт, хотя не вполне понимала ее страстного отношения к истории. Теперь Смит-Райт мертва и всего лишь из-за того, что считала историю, заключена ли она в пыльных томах или сверкающих камнях, принадлежащей всем.
Мария-Антуанетта, как и сотни других, рассталась с жизнью на гильотине, пав жертвой жестоких судей. Одних людей изгоняли из своих домов, преследовали и убивали. Другие умирали от голода на улице. Во имя идеалов? Нет, Уитни сомневалась, что все эти люди умирали во имя идеалов или действительно за них сражались. Большинство из них умирало потому, что события захватили их и понесли вперед, хотели они этого или нет. Что значит горсть драгоценностей для женщины, поднимающейся на эшафот?
Поэтому охота за сокровищами кажется глупостью. Если у нее нет нравственного оправдания. Может быть, именно сейчас Уитни нашла его.
Эти мысли и воспоминания о юном официанте по имени Хуан привели Уитни к твердому решению найти сокровища и полюбоваться физиономией Димитри, когда это произойдет.
Утром она смотрела на мир с уверенностью. Нет, она не наивна. Но по-прежнему уверена в том, что добро в конечном счете побеждает зло, особенно если добро ум нее.
– Черт возьми, что ты будешь делать, когда у этой штуки сядут батарейки?
Уитни улыбнулась Дугу и спрятала плоский калькулятор вместе с записной книжкой в рюкзак. Она гадала, что он подумал бы, если бы узнал, как она провела ночь, несколько часов думая о нем и их путешествии.
– Это «Дюраселл», – ласково сказала Уитни. – Никакие другие батарейки не работают так долго.
Хочешь кофе?
– Да. – Он сел, несколько подозрительно глядя на то, с каким веселым оживлением она наливает кофе.
Уитни выглядела восхитительно. Дуг полагал, что после нескольких дней пути она осунется и кожа ее немного огрубеет. Он поскреб щетину на подбородке. Вместо этого Уитни сияла. Ее светлые, как у ангела, волосы, блестели, падая на спину. От солнца кожа загорела, став слегка розоватой, что только подчеркивало безупречность и классические линии ее лица. Нет, Уитни выглядела далеко не изможденной.
Дуг взял чашку кофе и сделал большой глоток.
– Какое чудесное место! – сказала Уитни, подняв колени и охватив их руками.
Он осмотрелся. Место, на его взгляд, было скорее похоже на болото. С листьев тихо капали капли. Земля была сырой, от нее поднимался туман, как пар в турецкой бане. Дуг прихлопнул москита, подумав о том, на сколько еще им хватит репеллента.
– Если ты любишь сауну… Уитни подняла брови:
– Мы встали не с той ноги?
Дуг только что-то проворчал в ответ. Он проснулся в страшном напряжении, как любой здоровый мужчина после ночи', проведенной рядом со здоровой женщиной, если он не имеет возможности довести вещи до их естественного завершения.
– Взгляни на это по-другому, Дуглас. Если бы на Манхэттене был акр такой земли, люди наступали бы друг другу на головы, чтобы его получить.
Раздалась взволнованная птичья трель. Хамелеон прополз к серой скале и медленно растворился на ней. Цветы вылезали из земли прямо на глазах. Картину завершала пышная листва, на которой сверкали капли росы.
Он налил себе вторую чашку кофе.
– Я думал, что такие женщины, как ты, предпочитают город.
– Всему свое время и место, Дуглас, – ответила Уитни. – Свое время и место. – Она улыбнулась ему такой простой и восхитительной улыбкой, что у него замерло сердце. – Сейчас мне нравится быть здесь, с тобой.
Кофе был обжигающе горячим, но Дуг этого не замечал. Он проглотил кофе, все еще пристально глядя на Уитни. С ранней юности у него не было проблем с женщинами – они находили привлекательным его грубоватое, дерзкое очарование. Теперь, когда следовало использовать то, в чем Дуг был так искусен, он растерялся.
– Да? – наконец выдавил он из себя. Забавляясь тем, что его можно так легко сбить с толку, Уитни кивнула:
– Да. Я долго размышляла над этим. – Наклонившись, она легко поцеловала его. – А ты что думаешь?
Дуг мог оступиться, но годы практики научили его, как снова вставать на ноги. Протянув руку, он коснулся ее волос.
– Ну что ж, может быть, нам стоит, – он ущипнул ее за губу, – обсудить этот вопрос.
Уитни нравилось, как он целует и как трогает ее, оставляя впечатление незавершенности. Она помнила свои ощущения, когда он делал и то, и другое.
– Наверно, стоит.
Их губы лишь дразнили. Смотря друг на друга открытыми глазами, они соблазняли и испытывали один другого. Оба привыкли быть первыми, вести за собой. Для обоих уступить в делах любви и бизнеса значило допустить ошибку. Пока они держат в руках поводья, пусть даже не натягивая их, никто из них не пойдет туда, где не может быть лидером.
Губы горели. Мысли кружились. Приоритеты смещались.
Рука Дуга крепче сжала ее волосы, рука Уитни крепче сжала его рубашку. В этот необыкновенный миг, когда время для них остановилось, они были очень близки. Желание руководило ими. Оба сдались без колебаний и сожалений.
В этот момент за влажной стеной листвы, подобно взрыву, раздался голос Синди Лаупер.
Как дети, которых застали врасплох за банкой варенья, Уитни и Дуг отпрянули в разные стороны. Чистый тенор Жака вторил радостному голосу Синди.
– Приближается компаньон, – заметил Дуг и протянул руку за сигаретой.
– Да. – Встав, Уитни отряхнула сзади свои тонкие брюки, немного влажные от росы. Чтобы успокоиться, Уитни смотрела на верхушки кипарисов, освещаемых солнечными лучами. – Мне кажется, что такие места, как это, притягивают к себе людей. Я думаю, что… – Она замолчала, почувствовав, как рука Дуга обхватила ее за ногу в тот момент, когда этого меньше всего можно было ожидать.
– Уитни! – Его взгляд стал напряженным. Пальцы держали ее крепко. – Однажды мы должны с этим покончить.
