Плач волчицы - Хоуг (Хоаг) Тэми (книги бесплатно txt) 📗
Джек вышел из тени гаража и, мгновенно оценив ситуацию, успел поставить подножку проповеднику, выставив мысок своего сапога перед ним. Лорел отпрянула от прикосновения, а преподобный отец растянулся лицом в грязь. Болдвин задохнулся от обиды.
— О, извините, Джимми Ли, — сказал Джек без единой капли искренности в голосе. — Я не заметил вас.
Болдвин встал на четвереньки, кашляя и выплевывая грязь. Вспышки кашля перемежались проклятиями. Он зло смотрел на Джека через плечо, перепачканное грязью лицо стало багрово-красным.
— Bon Dieu, — воскликнул Джек с преувеличенным ужасом. — Из наших уст вырвались слова, которые я никогда не встречал в Библии!
— Сомневаюсь, что вы когда-нибудь открывали Библию, — мрачно ответил тот, вставая, безуспешно пытаясь привести одежду в порядок. Взгляд, тяжелый и холодный, как бильярдный шар, впился в Джека.
— Да, — сказал Джек, — может быть, я никогда не читал ее, но я смотрел картинки. И такой, как эта, не заметил. — Он ехидно глянул, почесал голову и спросил: — Вы думаете, Христос тоже загорал на Садз н Сан? — У Джимми Ли от ярости заходили желваки. — А что думаете вы, мисс Чандлер? — Джек вопросительно сдвинул брови.
Лорел молча смотрела на него, застигнутая врасплох его появлением. Она еще не подготовилась к встрече и разговору с ним после того, что произошло в саду. У неё всегда была выработанная стратегия поведения для любой ситуации в залах суда, но она не знала, как повести себя, случайно встретившись с почти любовником. В прошлом у нее не было цепочки любовников, и ей неоткуда было почерпнуть опыт поведения в подобных ситуациях.
Она безмолвно стояла, что-то пытаясь сообразить, наблюдая, как Джек зло забавляется. Он был без рубашки, и волосы на его животе, завивавшиеся в темный вопросительный знак, настойчиво привлекали ее внимание. Лорел опустила глаза и увидела линялые старые джинсы, обтягивающие его узкие бедра и подчеркивающие его мужские достоинства. Тогда она сосредоточила внимание на вишневом мороженом, которое он держал в левой руке, чуть в стороне от себя, чтобы не закапать джинсы. Он поднес мороженое ко рту, откусил кусочек от краешка и сделал это так, что сердце Лорел забилось на десять ударов чаще.
— Да, повезло мне сегодня, — сказал он, а глаза его блестели от всех этих проделок.-Мне повезло увидеть адвоката, который и слова не может вымолвить, и телевизионного проповедника, впервые выплеснувшего всю свою внутреннюю грязь наружу.
— Я не желаю выслушивать это от вас, Бодро, — произнес Джимми Ли глухим, дрожащим от ярости голосом. Он обвиняюще потряс пальцем перед лицом Джека: — Автор скороспелых бестселлеров. Вы просто ничто, пропитанный алкоголем мусор. И никакие деньги в мире не изменят вас.
— А сейчас… — сказал Джек, стоя в обманчиво небрежной позе, нога приподнята, правая рука на талии. Он преувеличенно тяжело вздохнул и опустил голову. — Человек — это то, что он есть, и не более того.
В мгновение ока он схватил проповедника за рубашку и с силой швырнул его в стену здания. Веселая маска мгновенно спала с лица, гнев горел в глубине глаз раскаленными углями.
— Человек — это только то, что он есть на самом деле, Джимми Ли, — он цедил слова сквозь зубы, приблизившись почти вплотную к Болдвину. — Ты — кусок дерьма. И я тот парень, который даст тебе по яйцам и зубам так, что одни подскочат до горла, а другие их откусят, если ты когда-нибудь еще раз прикоснешься к мисс Чандлер. — Огонь горел в его глазах еще какое-то время, потом на лице вспыхнула недобрая улыбка. — Я ясно выразился, Джимми Ли?
Постепенно он ослабил руку, которой держал Болдви-на за рубашку. Приветливо улыбаясь, он как бы пытался расправить ее и стряхнуть грязь, затем, отступив назад, положил руки на пояс джинсов.
— Может быть, вам лучше пойти домой и переодеться, Джимми Ли? Вы же не хотели бы, чтобы люди думали, что вы схватились с дьяволом и проиграли?
Он отошел на несколько шагов и, нахмурившись, поковырял носком мороженое, которое уронил. Совершенно забыв о Болдвине, он выудил из глубины своих карманов мелочь и направился к белому холодильнику, который трудолюбиво гудел рядом с охладителем кока-колы. Он чувствовал, как глаза Болдвина сверлят его спину, но это его совершенно не трогало. Даже два вместе взятых телевизионных болтуна ничего не могли бы ему сделать. У него не было своего бизнеса, и у него уже была плохая репутация. Он вопросительно посмотрел на Лорел.
— Хотите мороженое, 'tite chatte?
— Вы связались не с тем человеком, Бодро. Вы не хотите иметь дело со мной?
Джек быстро посмотрел на него. Похоже, все это смертельно ему надоело.
— Да, это так, проповедник. Я не хочу иметь с вами дела. У меня есть более интересные занятия, чем отскребывать вас от моей подошвы, поэтому, может быть, вам стоит держаться от меня подальше.
Джимми Ли покачал головой, и на его лице появилось странное выражение.
— Вы не знаете, с кем имеете дело, — пробормотал он, поворачиваясь на каблуках и направляясь к машине.
Лорел смотрела, как он уходит, затем обернулась к Джеку, поднявшись на галерею гаража. Она наклонила голову и изучающе посмотрела на него. Он был головоломкой, лабиринтом противоречий в красивой рамке. Ему не нравилось, что она изучает его, и он принялся рассматривать холодильник, из которого облаком вырывался морозный пар.
— Для того, кто не претендует на роль героя, вы, кажется, тратите много времени, оказывая мне помощь.
— Я — нет, — пробормотал Джек, протягивая руку за мороженым. — Я немного поразвлекался с Джимми Ли, пока проверяли мой карбюратор.
Он не хотел, чтобы она поняла что-нибудь по его поведению. Но правда заключалась в том, что он и сам не хотел задумываться над тем, что с ним происходит. Он не хотел докапываться до причины той безумной вспышки гнева, которая охватила его, когда Болдвин положил на нее свою грешную лапу. Он не владел ею, не имел на нее никаких прав и, следовательно, не мог ее ревновать или слишком опекать.
Условный рефлекс. Вот что это было. Сколько раз он бросался на Блэкки, когда тот дотрагивался до мамы или Мари. Они тоже бесконечное количество раз называли его своим героем. Но он был всего лишь ребенком, полным ненависти и гнева. Маленьким, слабым, ни на что не способным, и, как правило, Блэкки просто отшвыривал его. Он больше не был маленьким и слабым. То чувство, которое он испытывал, когда ударил Блэкки об стенку, пробудило ту силу, которая продолжала кипеть в нем.
Он взглянул на Лорел, стараясь рассеять ее внимательный взгляд дразнящей улыбкой:
— Кроме того, мне не хотелось бы, чтобы вы достали свой пистолет и пристрелили его. Сегодня слишком жаркий день, чтобы трупы вот так просто валялись на солнце.
Она поморщилась, и он внутренне хмыкнул от удовольствия.
— Кто вы, Джек?
Лорел смотрела на него, сузив глаза, тогда как он просто пропустил мимо ушей ее вопрос, изменив тему разговора. Ей же хотелось, чтобы он прямо ответил ей. Ей хотелось, чтобы он был или хорошим, или плохим, чтобы она могла в этом разобраться, все разложить по полочкам, а потом уже не обращать на него внимания. Но он был хамелеоном, который менял свою окраску в мгновение ока, и эти перемены выбивали у нее почву из-под ног и всегда оставляли место для раздумий и любопытства, который же из всех этих мужчин был подлинным Джеком Бодро.
— Я думаю, вам все-таки следует решить, Джек, — сказала она, — хороший вы человек или плохой?
Он встретился с ней взглядом.
— Все зависит от того, для чего я вам нужен, дорогая, — тихо проговорил он низким, гортанным голосом. Этот голос, чуть-чуть шероховатый и гладкий одновременно, который притягивал женщин, заставляя их протягивать к нему руки, соблазнял их и мелил.
Сердце Лорел забилось немного сильнее, и мучительные ощущения, которые он пробудил минувшей ночью, снова проснулись. Она нахмурилась.
— Вы ни для чего не нужны мне.
Джек наклонился к открытому холодильнику, давая ей возможность сохранить почву под ногами. Она стояла неподвижно, в напряженной позе. Глаза приобрели цвет штормового моря.
