Моя кузина Рейчел - дю Морье Дафна (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗

— О, эти ночи безумств… — мечтательно проговорил Райнальди. — Все мы были до смешного молоды и крайне легкомысленны. Куда лучше быть степенным и спокойным, как сейчас. Думаю, в Англии никогда не дают таких балов.

Конечно, виною тому климат. Если бы не он, возможно, юный Филипп и счел бы забавным, облачившись в домино и надев маску, обшаривать кусты в поисках мисс Луизы.

— Уверена, что Луиза лучшего не могла бы и желать, — сказала Рейчел.

Я поймал на себе ее взгляд и заметил, что губы ее подрагивают.

Я вышел из гостиной и почти сразу услышал, что они перешли на итальянский; в его голосе звучал вопрос, она ответила и весело рассмеялась.

Я догадался, что они обсуждают меня, может быть, Луизу и, уж конечно, эти проклятые сплетни о нашей будущей помолвке, которые, по словам Рейчел, ходят по всей округе. Господи! Сколько еще он намерен здесь пробыть? Сколько дней и ночей предстоит мне терпеть все это?!

В конце концов в последний вечер визита Райнальди крестный и Луиза приехали к нам на обед. Вечер прошел гладко, во всяком случае внешне.

Райнальди проявил по отношению к крестному редкостную учтивость, что стоило ему немалого труда, и эта троица — он, крестный и Рейчел, — увлекшись общим разговором, предоставили нам с Луизой занимать друг друга. Иногда я замечал, что Райнальди смотрит в нашу сторону с улыбкой снисходительной благожелательности, и даже услышал, как он сказал крестному sotto voce note 9: «Поздравляю вас с дочерью и крестником. Они прекрасная пара». Луиза тоже услышала эти слова.

Бедная девушка покраснела, и я тут же принялся расспрашивать ее о том, когда она снова собирается в Лондон. Я хотел успокоить ее, но, сам не знаю почему, сделал только хуже. После обеда разговор снова зашел о Лондоне, и Рейчел сказала:

— Я сама надеюсь очень скоро посетить Лондон. Если мы окажемся там в одно время (это Луизе), вы должны показать мне все, что заслуживает внимания, ведь я никогда не бывала там.

При этих словах крестный навострил уши.

— Вы в самом деле намереваетесь покинуть нас? — спросил он. — Ну что же, вы отлично перенесли все неудобства, связанные с посещением Корнуолла зимой. Лондон вы найдете более привлекательным.

Он обернулся к Райнальди:

— Вы еще будете там?

— Дела задержат меня всего на несколько недель, — ответил Райнальди.

— Но если Рейчел решит приехать, я, естественно, буду в ее распоряжении. Я не впервые приезжаю в вашу столицу и очень хорошо знаю ее. Надеюсь, вы и ваша дочь доставите нам удовольствие отобедать с нами, когда приедете в Лондон.

— Мы будем счастливы, — ответил крестный. — Весной Лондон прекрасен.

За одно то, что они спокойно обсуждают возможность подобной встречи, я был готов расшибить головы всей этой компании, но больше всего меня взбесило слово «мы» в устах Райнальди. Я разгадал его план. Заманить ее в Лондон, развлекать там, пока не закончит свои дела, а потом уговорить вернуться в Италию. А крестный, руководствуясь собственными соображениями, способствует этому плану.

Они не знали, что у меня есть козырь, способный побить все их карты.

Вечер прошел в многочисленных заверениях во взаимном расположении и закончился тем, что Райнальди отвел крестного в сторону минут на двадцать, а то и больше, с тем — как я легко мог себе представить — чтобы подпустить какого-нибудь яда по моему адресу.

После отъезда Кендаллов я не вернулся в гостиную. Оставив дверь открытой, чтобы слышать, когда Рейчел и Райнальди поднимутся наверх, я лег в постель. Они не спешили. Пробило полночь, а они все еще сидели внизу. Я встал, вышел на площадку лестницы и прислушался. Через приоткрытую дверь гостиной до меня долетали приглушенные голоса. Опираясь о перила, чтобы перенести на них часть своего веса, я босиком спустился до середины лестницы. Мальчиком я проделывал то же самое, если Эмброз засиживался с компанией за обедом. И теперь, как тогда, меня пронзило чувство вины. Голоса не смолкали. Но слушать Рейчел и Райнальди было бесполезно — они говорили по-итальянски. То и дело до меня долетало мое собственное имя — «Филипп», несколько раз имя крестного — «Кендалл». Они разговаривали обо мне или о нем, может быть — о нас обоих. В голосе Рейчел звучала непривычная настойчивость, а он, Райнальди, говорил таким тоном, будто о чем-то расспрашивал ее. Я вдруг с отвращением подумал, не рассказал ли крестный Райнальди о своих друзьях-путешественниках из Флоренции, а тот, в свою очередь, поведал об этом Рейчел. Насколько бесполезно сейчас образование, полученное мною в Харроу и в Оксфорде, изучение латыни, греческого! Здесь, в моем доме, два человека разговаривают по-итальянски, возможно, обсуждают вопросы, которые имеют для меня огромное значение, а я не могу разобрать ничего, кроме собственного имени.

Вдруг наступила тишина. Они замолкли. До меня не доносилось ни шороха.

Что, если он подошел к ней, обнял и она поцеловала его, как поцеловала меня в канун Рождества? При этой мысли меня захлестнула волна такой ненависти к Райнальди, что я едва не забыл об осторожности, чуть было не бросился вниз по лестнице и не распахнул дверь гостиной. Затем я вновь услышал ее голос и шуршание платья, приближающееся к двери. Я увидел колеблющийся свет ее свечи. Долгое совещание наконец закончилось. Они шли спать. Совсем как ребенок в те далекие годы, я крадучись вернулся в свою комнату Я слышал, как Рейчел по коридору прошла в свои комнаты, а он повернул в другую сторону и направился к себе. Вероятно, я никогда не узнаю, что они так долго обсуждали вдвоем, но, подумал я, это его последняя ночь под моей крышей и завтра я лягу спать с легким сердцем.

На следующее утро я с трудом проглотил завтрак — так не терпелось мне поскорее выпроводить незваного гостя. Под окнами застучали колеса почтовой кареты, и Рейчел, которая, как мне казалось, простилась с ним еще ночью, спустилась проводить его, одетая для работы в саду.

Он взял ее руку и поцеловал. На этот раз из простой вежливости по отношению ко мне, хозяину дома, он произнес слова прощания по-английски.

— Так вы напишете мне о своих планах? — спросил он Рейчел. — Помните, когда соберетесь приехать, я буду ждать вас в Лондоне.

— До первого апреля, — отозвалась она, — я не буду строить никаких планов.

И, взглянув на меня из-за его плеча, улыбнулась.

— Не день ли это рождения вашего кузена? — осведомился Райнальди, садясь в почтовую карету. — Надеюсь, он хорошо проведет его и съест не слишком большой пирог.

И, выглянув из окна, сделал прощальный выстрел в мою сторону:

— Должно быть, не очень приятно, когда день рождения приходится на такую своеобразную дату. День всех дураков, кажется? Но, вероятно, в двадцать пять лет вы сочтете себя слишком старым, чтобы вам напоминали о ней?

Почтовая карета покатила его к воротам парка. Я взглянул на Рейчел.

— Может быть, — сказала она, — мне следовало попросить его вернуться к этому дню и принять участие в празднике?

И с неожиданной улыбкой, тронувшей мое сердце, она взяла веточку остролиста, которую носила на платье, и продела мне в петлицу.

— Вы были молодцом, — шепнула она, — все семь дней. А я невнимательна к своим обязанностям. Вы рады, что мы опять вдвоем?

И, не дождавшись ответа, она вслед за Тамлином ушла в сад.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Последние недели марта прошли быстро. С каждым днем я чувствовал все большую уверенность в будущем, и на сердце у меня становилось легче и легче.

Казалось, мое настроение передалось и Рейчел.

— Никогда не видела, чтобы кто-нибудь так терял голову из-за дня рождения. Неужели для вас так много значит освободиться от бедного мистера Кендалла и его опеки? Уверена, у вас не могло бы быть более покладистого опекуна. Между прочим, какие у вас планы на этот день?

— Никаких планов, — ответил я, — кроме того, что вам необходимо помнить про обещание, которое вы дали мне на днях. Виновник торжества имеет право на исполнение любого желания.