Непреклонность (ЛП) - Линч Карен (читать книги без .TXT) 📗

Блаженный стон вырвался из меня, когда я погрузилась в горячую воду. Я положила голову на подушку для ванной и закрыла глаза, пока испускавшая пар мыльная вода вытягивала песок и зловоние из моих пор. Мой разум проигрывал то, что произошло в гавани. Мужчины, гнавшиеся за нами, были пугающими, но вот что действительно взволновало меня, так это столкновение с крысами. Я никогда раньше ничего подобного тому, что присутствовало в разуме крыс, не чувствовала, и я задрожала, несмотря на горячую воду. Как я умудрилась вытолкнуть это из крысы, а затем найти в себе силу, чтобы повлиять единовременно на всю стаю крыс? Моя сила становилась сильнее? Николас сказал, что способности Мохири усиливаются, как только они достигают зрелости. Может быть, это было тем, что происходило со мной. Было так много всего в моём даре, что до сих пор для меня оставалось загадкой, и мне хотелось, чтобы кто-то мне всё это объяснил.

Я заставила себя расслабиться и оттолкнуть приводящие в замешательство мысли в сторону. Постоянная барабанящая дробь дождя по крыше убаюкала меня в приятную дремоту, и я пребывала в ней до тех пор, пока вода не начала остывать. Я спустила воду и встала, чтобы помыть голову под душем. Вопреки последним нескольким часам и нежелательному гостю, ожидавшему меня на нижнем этаже, я почувствовала себя значительно легче, когда обернула вокруг себя большое полотенце и вошла в свою спальню.

– Эй! Что, по-твоему, ты делаешь? – завопила я на Николаса, который сидел на моём диване, а мой вероломный кот свернулся калачиком рядом с ним.

Мой альбом для рисования лежал открытым на его коленях, в то время как он изучал один из моих эскизов. Мои рисунки были сродни моему дневнику, и было нечто настораживающе интимное в том, что он сидел на моём личном месте, рассматривая их.

– Убирайся из моей комнаты и не трогай мои вещи.

Он проигнорировал мой выплеск эмоций, его взгляд потемнел и стал бездонным, когда он посмотрел на меня.

– Ты так долго пробыла в ванной, что я было подумал, что ты снова попробуешь сбежать.

Я туже затянула полотенце вокруг себя и постаралась не замечать жар, зарождавшийся на моём лице.

– Ну, как можешь видеть, я всё ещё здесь. Итак, не возражаешь ли ты покинуть мою комнату, чтобы я смогла одеться?

Выводящая из себя улыбка заиграла в уголках его рта, и в комнате неожиданно стало слишком жарко.

– Конечно, – он положил альбом для рисования на диван и встал. – Твои рисунки довольно хорошие. Тебе вообще кто-нибудь об этом говорил?

– Я не показывала их никому. Это личное, – подчёркнуто произнесла я, чтобы вновь напомнить ему, что он вторгся в моё личное пространство.

В душе я чувствовала маленькую вспышку удовольствия от его похвалы, но я никогда не позволю ему об этом узнать.

Выглядел он абсолютно не раскаивающимся за вторжение, пока неторопливо шёл к лестнице.

– Скоро увидимся внизу.

Рассердившись, я подошла к дивану, чтобы закрыть альбом, и резко остановилась, немного не дотянувшись до альбома, когда увидела смотревшее на меня лицо Николаса. Я почувствовала уже знакомый мне укол страха, который я испытывала каждый раз, когда вспоминала о том вечере в Портленде. Я не записывала свои чувства в дневник, я рисовала их, и по некой причине этот образ был тем, что больше всего выделялось в моём воспоминание того вечера. Может быть, потому что это был момент, когда я поняла, что не была одинока. То, что кто-то ещё посмотрел на это, заставило меня почувствовать себя незащищённой и уязвимой, особенно если это был Николас.

Я оделась не торопясь и планировала потратить чрезмерно много времени на сушку волос, чтобы не допустить столкновения с ним как можно дольше. Однако у шторма были иные планы, и электричество отключилось, как только я взяла в руки фен.

– Отлично! – пробормотала я, ища фонарик.

Я схватила полотенце, дабы попробовать просушить волосы насколько смогла бы, и затем, поскольку откладывать неизбежное больше было невозможно, спустилась на первый этаж, вместе с Дейзи, следовавшей за мной по пятам.

Я нашла Николаса на кухне, занятым приготовлением сендвичей при свете горящей свечи, рукава его рубашки были закатаны, а его кожаная куртка была перекинута через спинку стула. Повседневная домашняя картина, представшая передо мной, была настолько контрастной образу воина, к которому я привыкла, что я внезапно остановилась и Дейзи натолкнулась на мою ногу.

– Что ты делаешь?

– Ужин. Я бы заказал доставку, но, похоже, электричества нет во всём городе. Так что остаются сендвичи, – он передвинул тарелку по столешнице в мою сторону. – Надеюсь, ты любишь жареную говядину.

– Хм, спасибо, люблю, – пробормотала я, попытавшись понять, что он задумал.

В одну минуту он был разъярённым, а в другую готовил мне ужин. Если он думал, что сможет застать меня врасплох, став милым по отношению ко мне, ни с того ни с сего – он не ошибся. Я не знала, как реагировать на эту новую его сторону. Чтобы скрыть свой дискомфорт, я выхватила пакет картофельных чипсов из буфета и банку маринованных огурцов из холодильника, положив всё на стол вместе со стаканами, наполнив их содовой.

Николас перенёс сендвичи на стол и поставил пеньковую свечу в центр. Я пожёвывала свою верхнюю губу и нервно заправила влажные волосы за ухо, когда меня осенило, насколько уютную картину мы создали, ужиная при свете горящей свечи, пока шторм завывал снаружи. Я взглянула на Николаса, который казался довольно непринуждённым, выкладывая чипсы на свою тарелку, как будто мы каждый день вот так ужинали. Его волосы всё ещё были влажными из-за дождя и его черты лица были расслаблены, как будто он наслаждался жизнью. Он поднял взгляд и его глаза были под стать жидкому дыму в свете свечи, когда они встретились с моими глазами. Мой желудок совершил небольшой скачок, и я сразу же обнаружила, что мой собственный сендвич был очень увлекательным.

Сендвич был приготовлен именно так, как я любила: жареная говядина, сыр и соус с хреном на ржаном хлебе. Я едва не поинтересовалась у него, откуда он узнал, какой сендвич я любила больше всего, но воздержалась. Я не была уверена, что хотела узнать, как много он обо мне выяснил.

Минуту мы ели в тишине, прежде чем он задал вопрос, который, как я знала, рано или поздно последует.

– Не хочешь рассказать, где ты сегодня пропадала, и почему вернулась пахнущей так, словно ходила в бухту купаться?

Я прекратила обкусывать чипсу, чтобы произнести:

– Это были личные дела, о которых мне надо было позаботиться, и я действительно ходила купаться в бухту. Доволен?

– Отнюдь нет.

Повисло очередное безмолвие, когда я взяла свой сендвич и откусила кусочек, отказавшись излагать свою историю. Я почувствовала пристальный взгляд Николаса, но сделала вид, что игнорирую его. Потребуется гораздо большее, нежели ужин при свете горящей свечи, чтобы заставить меня проболтаться.

Мне потребовалось несколько минут на осознание, что выговор, который я ожидала, так и не последовал, и я мельком взглянула на Николаса, обнаружив, что он наслаждается своим блюдом. "Где был мужчина, который на деле кидал в мой адрес грозные взгляды на набережной менее чем час назад?"

– Ты не собираешься орать на меня или что-то вроде того?

Он пожал плечами, не оторвав взгляда от своего сендвича.

– Вынудит ли тебя это рассказать мне, чем ты сегодня занималась?

– Нет.

– Тогда почему бы нам вместо этого просто не поужинать в приятной атмосфере?

Я сердито посмотрела на него, не зная как понимать его ответ. Пытался ли он обманом заставить меня рассказать ему правду? Он появился с таким видом, словно собирался обрушить весь Божий гнев на меня, а потом он приготовил мне ужин и захотел обмениваться любезностями. Я только что шагнула в эпизод "Сумеречной зоны"?

Его следующие слова поразили меня ещё больше.

– Ты мне кое-кого напоминаешь, кого я знал давным-давно. Она тоже была чересчур упряма.