Подиум - Моспан Татьяна Викторовна (читать книги без регистрации TXT) 📗
– Он был один? – машинально спросила она.
– Да, бармен сказал: поймали одного… – с удивлением произнесла Вера, но спрашивать ни о чем не стала.
Она помолчала, а потом добавила:
– Нехорошо, конечно, про мертвых, но как подумаю, что Елена с Ольгой сделала… За все приходится платить. Она и тебя чуть с подиума не спихнула. В прямом и переносном смысле. Теперь ее знакомых трясти будут. Валентина Ивановна удивляется: как умная и осторожная Ходакова связалась с подобным типом и вляпалась в уголовную историю? У Кардашева все в полном недоумении.
"Она не вляпалась, ее вместо меня…" – хотелось закричать Царевой, но она молчала.
Глава 27
Катерина, крепко держа младшую сестру за руку, шла по улице своего родного города.
В последние полгода Катя очень повзрослела. Казалось, за это время она прожила несколько жизней…
После убийства Ходаковой девушка замкнулась в себе. "Надо идти в прокуратуру", – с этой мыслью она вставала с постели каждое утро и… никуда не шла. Вспоминала, что те же самые слова говорила Наташе Богдановой. Сейчас она сама оказалась в таком же положении: "Дашь показания следователю, а тебя после этого пять раз убьют, до дому доехать не успеешь…" Только сейчас поняла Катя, как незащищена была Наташа. Свидетель… Сейчас она тоже выступала в роли свидетеля.
Неделю Катя просыпалась в холодном поту. Снилась Наташка. "Что делать, что?! Трусиха, идиотка, дура!" – продолжала она ругать себя. Мысли путались.
Внезапно эти самоистязания прекратились. Катя приняла решение. Да, она трусиха и ни в какую прокуратуру не пойдет. Не пойдет, и все тут! У нее нет никаких доказательств. Ни-ка-ких! Про убийство Линя она знает лишь со слов Наташи. А Ходакова… Да ее просто на смех поднимут. Елену Ходакову застрелили потому, что она была похожа на нее, Цареву?! Эти господа со своим генеральным прокурором и на пленке-то разобраться не могут: похож, не похож… И разве есть кому дело до такого маленького человека, как Катя Царева?
После принятого решения Катя успокоилась. Будь что будет! Произошло чудо: она опять стала замечать лица людей вокруг, деревья, цветы. Любовалась облаками – и постепенно стряхивала с себя то напряжение, в котором жила все это время. Неужели прошла всего лишь неделя?.. И еще: Катерина вдруг почувствовала, как это важно, когда ты не одна и кто-то есть рядом – мать, Иринка, Лев Сергеевич. Странно, почему это понимаешь лишь в момент опасности или тогда, когда нужно расставаться?
До отъезда Катя собралась переделать все неотложные дела. Сегодня она планировала сходить к Наташе на могилу.
Иринка, услышав об этом, подняла бучу: ребенок тоже хотел навестить тетю Наташу.
– Ну возьму, возьму, не скандаль, – говорила Катя сестренке. – С матерью договорись, чтобы отпустила.
Мария Александровна, узнав о намерениях старшей дочери, только покачала головой:
– Ни к чему это – ребенка на кладбище таскать. Да и ты, Катюша, не ходила бы одна-то. Мало ли что.
Отчим, Лев Сергеевич, возразил:
– Пусть идут. День выходной, народу будет много, не страшно отпускать. Да и погода хорошая. А то Катюша скоро от нас уедет, Иринка долго ее не увидит.
При упоминании про отъезд у матери мгновенно наполнялись слезами глаза.
Катя заметила, что родные после победы на конкурсе как-то иначе стали к ней относиться. Иногда она ловила на себе настороженные взгляды матери, и ей становилось не по себе.
Совсем недавно состоялся тяжелый разговор:
– Мам, ну что ты переживаешь, я ведь уже не маленькая! – Катя, склонив голову, терлась о плечо Марии Александровны.
– Господи, как подумаю, что ты будешь одна, в чужой стране…
– Ну мама!
– Что – мама? Столько соблазнов вокруг, молодым все кажется просто.
Катя вздохнула:
– Соблазнов и здесь навалом. Я ведь тебе всего не рассказывала.
– А что мне рассказывать? Как будто я сама ничего не знаю!
– Не знаешь, – жестко сказала Катя. – Если я до сих пор не стала проституткой или наркоманкой, значит, есть надежда, что и в дальнейшем все будет в порядке.
Катя могла бы добавить: "И если меня не убили до сих пор", – но произносить вслух такое было нельзя.
– Господи, что ты говоришь?
– Мам, помнишь наш разговор, когда ты оставляла меня одну в квартире? Ты говорила…
– Катюшенька, но ведь тогда ты находилась под боком, а теперь я даже не буду знать, что с тобой!
– Было бы спокойнее, если бы я до сих пор сидела в этом гребаном КБ и ругалась с грузчиками, да?
Мария Александровна долго молча плакала. Потом сказала:
– Мы все будем переживать за тебя. И Лев Сергеевич, и Иринка.
– Знаю, мам. Но я ведь не навечно уезжаю. Может, еще не покажусь там и меня быстренько завернут назад.
– Как это – не покажешься? – возмутилась Мария Александровна.
– Ну вот, уже не плачешь, это хорошо. – Катя поцеловала мать в мокрые глаза. – Знаю: всю жизнь по подиуму не пробегаешь. Я и не собираюсь этого делать. Но сейчас очень хочется попробовать себя, понимаешь?
– Понимаю, – тихо проговорила Мария Александровна. – А ты больше не встречалась… – она запнулась, – с Тимофеем?
– Нет, – насупилась Катя.
– Хороший парень, – осторожно сказала мать.
– Хороший.
В последние дни Катя часто думала о том, что надо бы непременно повидаться с Сазоновым. Но она боялась этой встречи. Наверное, Тимофей до сих пор помнит про те гадости, что наговорила она ему тогда, если до сих пор ни разу не объявился…
Мать отпустила Иринку вместе с Катей на кладбище.
– Цветов купи, – напутствовала она, – да не букет, он быстро завянет, а зайди на рынок. Там по выходным всегда рассада продается. Многолетники какие-нибудь возьми.
На рынке Катя присмотрела сиреневые и белые маргаритки и розовую примулу. Желтая и сиреневая примулы росли на могиле ее отца.
Они с Иринкой осторожно, чтобы не помять, разместили низкорослые цветы в детском ведерке.
– Кого я вижу! Катя! – услышала Царева и обернулась.
Невдалеке стояла Тамара.
– Сколько лет, как говорится, сколько зим! – Тамара подошла и сердечно обняла ее за плечи. – А это кто с тобой? – Она смотрела на Иринку.
– Сестра младшая.
– С цветочками куда-то собрались… – Тамара заглянула в детское ведерко.
– К Наташе.
– А-а… – вздохнула Тамара. – У нас болтают, что в прокуратуре опять зашевелились.
– Слышала. Уголовное дело решили возобновить, – спокойно произнесла Царева, хотя внутри у нее все напряглось.
– Поговаривают, что не она грохнула своего любовника. Нашли каких-то бандитов.
– Кого?
– Я думала, ты знаешь, – разочарованно протянула Тамара.
– Да откуда? – Катя твердо решила, что про гибель Наташи будет молчать до последнего.
– Правду говорят… – глаза Тамары заблестели, – что ты заняла призовое место на конкурсе и тебя приглашают работать в западное модельное агентство?
– Правда.
– Вот это да! Я, когда услышала, и поверила, и нет. Нина Ивановна сказала. А ей – Хрусталева.
– После конкурса Элла Борисовна фотографировала меня для своего журнала.
– Ух ты! Теперь тебя не только Хрусталева будет снимать, – с невольным вздохом сказала Тамара.
Катя заметила, что за то время, пока они не виделись, Тамара заметно изменилась. Исчезла царственная осанка, появилась какая-то суетливость, нервозность. Царева вглядывалась в утомленное, бледное лицо с нехорошими кругами под глазами. Страшное подозрение появилось у нее: неужели наркотики? Неужели умная, все понимающая Тамара стала употреблять эту дрянь?
Тамара улыбнулась. Улыбка получилась какой-то жалкой, вымученной.
– Рада, что у тебя все получилось.
– Еще неизвестно, – ответила Катя.
– Получится! Уверена, что получится. Завидую тебе, но по-хорошему, не думай. Помнишь, когда Наташку хоронили, я сказала, что все мы под Богом ходим? С каждым может такое случиться.
