Голливудские жены - Коллинз Джеки (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
С голым задом он обрабатывал вторую по популярности блондинку Америки. – Я подумала, что тебе захочется это увидеть, – ласково объяснила она. – Ты же не потащишь кассету домой, чтобы прокрутить ее Монтане, не правда ли?
Что правда, то правда, не потащит. Он глотнул виски, сел и стал следить за происходящим на экране – с профессиональной точки зрения. Угол съемки выбран неудачно, ее не видно… О Господи, нет, видно, вот она повернулась, и два огромных шара из плоти заполнили собой весь экран.
Он почувствовал, что приходит в возбуждение, и выругался про себя при мысли о неизбежном.
На экране она вздыхала и пыхтела, пока он трудился над ней в поте лица.
А вне экрана она сбросила пеньюар, выбралась из трусиков и забралась на него верхом.
Еще один раз.
Самый последний.
Он и не представлял себе, насколько был прав.
Сейди Ласаль ушла с работы на два часа раньше обычного.
Шофер-японец распахнул перед ней дверцу черного «Роллс-Ройса», она с удовольствием устроилась на роскошном кожаном сиденье и включила кондиционер на полную мощность.
– Домой, мадам? – осведомился шофер.
– Да, пожалуйста.
Дом был в фешенебельном районе холмов Беверли. К дому вела длинная извилистая аллея. Дом был особняком, таким же шикарным, как у тех звезд, чьи интересы она представляла. Дом никогда не был домом без Росса Конти.
Проклятье! Проклятье! Проклятье! Целых двадцать шесть лет прошло с тех пор, как они были вместе, а она все еще о нем думает.
Отсутствующим взглядом смотрела она через затемненные стекла, пока «Роллс-Ройс» величаво летел по Родео-драйв. Вечером она будет у него дома. Сволочь! Вечером посмотрит, где он живет. Она учтиво побеседует с его женой. Как же я тебя ненавижу, Росс Конти! Он даже с ним поболтает.
Двадцать шесть лет. Она теперь совсем другая. Важная особа, уважаемая; говорят даже, что ее побаиваются. Одевается у известных модельеров, прически ей делает Хозе Эбер, один день в неделю она целиком проводит в косметическом салоне Элизабет Арден и носит драгоценности от Картье.
О, конечно, она натыкалась на него за эти годы. Голливуд.
Здесь так тесно. И потому совершенно неизбежно их приглашали на одни и те же приемы и вечеринки. Он даже как-то предложил, чтобы она снова стала его агентом. Да что этот сукин сын о себе думает? Вообразил, что вернется в ее жизнь – теперь уже клиентом, – и она возьмет и забудет о прошлом? Она сухо ответила ему и с тех пор не замечала.
О добром старом времени она вспоминала постоянно. Помнила каждую мелочь.
Тот день, когда она впервые увидела Росса в баре «У Шваба».
О, как он великолепен, подумалось ей, и потом, когда он подошел к ней легкой походкой, словно бог, белокурый и бронзовый от загара, и стрельнул чашку кофе, она не могла поверить своей удаче.
Тот первый раз, когда они занимались любовью. Его руки у нее на груди. Его твердость, глубоко в нее проникшая. Его язык, ласкающий ее между ног.
Поездку в Нью-Йорк, на телепередачу «Нынче вечером в прямом эфире», дабы он смог себя показать. И радость, когда все вышло так, как и было задумано. Как ехали они через Центральный парк в коляске с откидным верхом. Любовались его афишами на Таймс-сквер. Ели горячие сосиски на Пятой авеню.
И секс, секс, секс. Под душем. В его гримерной на Эн-би-си.
На заднем сиденье такси. Привалившись спиной к стенке гостиничного лифта. Росс был ненасытен, и ей это страшно нравилось.
Двадцать шесть лет спустя она по-прежнему ощущала его руки на своей груди.
– Я любитель сисек, – говаривал он, – а у тебя, детка, самые лучшие.
Пока не подвернулось кое-что получше. Кое-что в куда более симпатичной упаковке, чем она. И он взял да ушел из ее жизни, на все наплевав, даже спасибо не сказал. Она все еще испытывала боль. Потерю. Ярость от унижения.
Ничего не видящим взглядом смотрела она из машины, пока та плыла бульваром Сансет.
После Росса у нее был всего лишь один мужчина, да и тот не в счет. Не потому так получилось, что не было подходящего случая.
В своем роде она была звездой, и немало мужиков пыталось забраться к ней в постель. Она не была ни красавицей, ни даже хорошенькой, но как только начала взбираться на вершину успеха… еще бы! Прискакали как миленькие.
Иногда – хотя очень нечасто – она укладывалась в постель с какой-нибудь женщиной. Секс с женщиной не таил в себе никакой угрозы, скорее был забавой, отвлечением. И тон задавала Сейди. Ей это нравилось.
Работа стала ее страстью. Этого почти хватало. Успех сам по себе награда.
Но теперь времени прошло достаточно, в сущности, даже слишком. Двадцать шесть лет она мечтала отомстить. И сегодня вечером отыграется.
Примерно без пяти пять Росс заехал за женой в универмаг.
Примерно в десять минут шестого они с Элейн уехали.
В глубоком молчании погрузились в «Корниш»и до самого дома не обмолвились ни словом.
У дверей Элейн бросила холодно:
– Все это, знаешь, сплошное недоразумение.
Сволочь, ты думаешь, что я стащила браслет.
Росс кивнул:
– Со всяким может быть, – рассудительно ответил он.
Дубина стоеросовая. Воруй, если иначе не можешь, но не попадайся.
Они вошли в дом. Косматый юнец уже совсем ошалел. Женщина в брючном костюме билась в истерике. Итальянцы с грустными глазами пытались волочиться за юной девицей, которая, плотно прикрыв уши наушниками, зашлась в танце, позабыв обо всем на свете. Два гомика, корча рожи, готовили густой соус из авокадового пюре со специями и наблюдали за тем, как разворачиваются события. Два бармена, развалясь на тахте, курили травку. Лина и ее подруги стояли у дверей на кухню, готовые исчезнуть в любой момент.
– Элейн, – сказал Росс, – я пошел в душ. Ты хотела, чтоб мы устроили этот прием. Душенька, пожалуйста, он целиком твой.
Глава 32
В Барстоу, штат Калифорния, было жарко. Томительная жара, и ни малейшего ветерка, который мог бы принести хоть какое-нибудь облегчение.
Дек остановился в дешевом мотеле. Он лежал на жестком матрасе в пыльной комнатушке и глазел в потолок. Шумный вентилятор монотонно стрекотал, и жужжали мухи, пытаясь выбраться на волю. В соседнем номере орал телевизор, едва-едва заглушая разъяренные вопли какой-то бабы.
Сапоги, брюки и рубаху он снял. На столик у кровати выложил деньги, охотничий нож, с которым не расставался, и клочок бумаги с фамилией и адресом. Та самая бумажка, которую дали ему еще в Филадельфии, пока эта троица покатывалась со смеху; три свиньи ржали над ним, над Стражем Порядка.
Только тогда он еще не был Стражем Порядка. Нет, пока на них не набросился, он был всего лишь Деком Эндрюсом, ничтожеством. А их смех был ему сигналом. Да, сигналом – надо обуздать подонков. Было бы здорово, если бы Джой могла с ним вместе порадоваться его победам.
На Джой были красная мини-юбка, белые пластиковые сапожки, дешевенькая розовая блузка и пугающая, хотя и привычная для нее, густая масса косметики.
Дек выпучился на нее. Для него она была красавицей, но он знал, что подумают его родители. Они постоянно смотрели телевизор и всех женщин называли шлюхами. «Все эти голливудские восходящие звезды – проститутки», – говорила мать. «Карьеру себе они делают в постели», – соглашался отец. Но ни мать, ни отец никогда даже и не пытались переключиться на другой канал или вообще выключить телевизор.
Дек никогда не смотрел телевизор вместе с ними. Он предпочитал свою комнату, где мог лежать на кровати и думать о Джой и о том, как бы ему осторожненько привести ее домой.
А думать было о чем. Он хотел на ней жениться, но и мать не хотел огорчать. Все время старался показать матери, что любит ее, но, что бы ни делал, все было не так.
– В один прекрасный день сбежишь и бросишь свою бедную мать, которая столько выстрадала, чтобы ты появился на свет, – часто она ему выговаривала. – Знаешь, что это меня убьет.
