Эксклюзивный грех - Литвиновы Анна и Сергей (мир бесплатных книг txt) 📗
– А вы-то сами, господин Желяев, как от наемников убереглись?
– А я сразу после убийства Шепилова перешел на нелегальное положение. Слава богу, у нашей конторы конспиративных квартир пока хватает. По крайней мере для того, чтобы защитить собственных сотрудников…
Внезапная идея пришла Диме в голову. Он едва ли не выкрикнул, перебив Желяева:
– А та девчонка? Та малолетка, дочка ректора? Ради которой ваш тот парень изменил Коноваловой? Где она? Она же очень многое знает! Ее что, тоже убили?!
Желяев усмехнулся:
– Как ты понимаешь, нынче она совсем не малолетка. И она сейчас – его жена. Да, да, она – жена того парня. Сука еще та… Я не удивлюсь, если окажется, что это именно она нашептала ему идею: уничтожить всех, кто знал о его прошлом… Впрочем, доподлинно это никогда, конечно, не выяснится… Еще вопросы?
– И вы – вы прятались эти две недели? Просто прятались?
– Прятался. И одновременно – искал убийц… Кстати, ты, Димочка, не обольщайся, что сегодня это ты меня нашел. Да еще по месту официальной прописки… Когда б ты мне не был нужен – сроду б не нашел. А то развел бодягу: “Я, мол, дядю Толю жду… А вы не знаете, где он?"
– Вы что – слышали?
Капитан Савельев рассмеялся – похоже, слишком уж идиотский вид был у удивленного Димы.
– Все я слышал, – кивнул Желяев. – Эта тетенька с сумками, с четвертого этажа, – наш сотрудник. Так что повторяю для глупых: не ты меня нашел. А я – тебя.
– Зачем же я понадобился органам?
– Не органам, – усмехнулся Желяев, – а мне лично. А понадобился затем, чтоб ты все, что я тебе рассказал, подробно расписал в статье. Спецкору “Молодежных вестей” поверят скорее, чем сотруднику ФСБ.
– Пока у меня нет материала для статьи, – резко ответил Дима. – Все, что я тут слышал, – только “бла-бла-бла”. И ни одного доказательства.
– Будут тебе и доказательства… Савельев! – коротко скомандовал Желяев.
Опер кивнул. Скучным голосом проговорил как по писаному:
– В результате убийств гражданок Полуяновой и Митрофановой нами был проведен комплекс оперативно-разыскных мероприятий. В ходе их были задержаны трое лиц, предположительно причастных к данным убийствам. Их вина в данных убийствах сейчас изобличена конкретными уликами. Обнаружены орудия преступления. Те два ножа, которыми была убита гражданка Полуянова – ваша, Дима, мать… На рукоятках ножей экспертиза обнаружила микрочастицы материи, идентичной по составу той, из которой были изготовлены перчатки, изъятые у подозреваемых. На перчатках имеются также следы крови убитой… В автомобиле “ВАЗ-2110”, сбившем гражданку Митрофанову, также обнаружены следы данных трех лиц: к примеру, отпечатки пальцев.
– Неаккуратно пацаны сработали, – пояснил Желяев. – Не думали, что среди ментов найдется въедливый Савельев… Я его к себе в службу беру.
Савельев бледно улыбнулся в ответ на похвалу и продолжил:
– Под давлением неопровержимых улик один из арестованных стал давать правдивые показания. В частности, он заявил, что убийства двух данных гражданок заказал, за двадцать тысяч долларов США, некий человек, известный задержанному по фамилии (или кличке) Седов…
– Ну а мои хлопцы, – продолжил Желяев, – установили, что Седов не кто иной, как Валерий Трофимович Суватов, в недавнем прошлом – майор спецназа ГРУ. Вот так-то, Димочка.
– Так в чем же дело?! Убийцы известны. Заказчик – тоже.
– Если б все было так просто… Улик непосредственно против Седова-Суватова нет. Тот пацан – киллер, что раскололся и показал на Седова, на суде наверняка от своих показаний откажется. А если решит не отказываться, то до суда не доживет… К тому же остаются и другие вопросы: кто конкретно убил Котова – прямо в здании Государственной думы?.. Кто и каким образом устроил странную смерть бывшего главного врача студенческой поликлиники Ставинкова? Кто, наконец, охотился за журналистом Полуяновым?.. А самое главное: как доказать связь бывшего майора ГРУ Суватова – и заказчика, нашего всеми любимого того парня ?
Полуянов пожал плечами.
– Для суда фактов не хватит, а для статьи – вполне. На минуту его вдруг охватил столь знакомый ему репортерский азарт. Это чувство, порой посещавшее его, было сродни вдохновению – но ярче, чем вдохновение. Оно было сильнее даже, чем любовь или инстинкт самосохранения. Дима даже забыл на какое-то время и о смерти мамы, и о жажде мести, и о том, что сам он до сих пор находится под подозрением в убийстве – а значит, в опасности… Осталось только одно желание: сделать для родной газеты “гвоздь”, сенсацию, “бомбу” – статью, которую будут читать все и о которой будут говорить все.
– Мне нужны документы, – деловито продолжил Дима. – Копии протоколов допросов этого арестованного пацана, который показал на бывшего майора спецназа – как его там, Седова?.. Еще – фотографии всех трех задержанных. Ваши заверенные показания, – он кивнул на Желяева, – с подробностями той истории семьдесят восьмого года. Копии тех самых расписок и контрактов с подписями того парня, о которых вы говорили… Давайте все, до кучи!.. Мы уничтожим вашего того парня. Но ради бога, скажите мне наконец его имя!
Желяев с Савельевым переглянулись.
– Его зовут… – начал эфэсбэшник.
Докончить он не успел.
Все вроде бы шло по плану. Но Надино сердце давила, точила тоска. Не тревога, не возбуждение, не предвкушение близкой развязки, а именно тоска, тяжелая и черная. Она чувствовала себя – словно внутри детской книжки-раскраски. Только картинки в этой книжечке разрисованы не жизнерадостной акварелью, а простым карандашом. Серый дом, тусклый двор, стертые лица прохожих. Надя вспомнила: в последний раз она чувствовала себя так же плохо, когда ждала лифта на первом этаже Склифа. Вроде бы все хорошо: накануне Дима сказал, что мама поправится, и дал врачихе сто долларов, и говорил Наде обнадеживающие слова, и умом она понимала, что склифовские доктора сделают все возможное… Но Надина душа тогда уже знала о маминой смерти, и смеялась над мыслями самоутешения, и подготавливала Надю к самому страшному: мама умерла.
И сейчас – с виду тоже все хорошо. Желяев приехал один, через пару минут окна в его квартире вспыхнули уютным электрическим светом. “Все хорошо! – убеждала себя Надя. – Димка захватил Желяева, и тот во всем признается, и Дима записывает его признание на диктофон”. Но тоска, серая и тягучая, все наступала и наступала, раскрашивала желяевский двор ужасными тусклыми красками. Или то просто в Москву пришли сумерки? Надя поежилась. Действительно, день клонится к закату, и воздух свежеет, и по домам потянулись первые усталые работники. Она в тысячный, наверно, раз взглянула на часы. Сорок четыре минуты. Черная “Волга” высадила Желяева сорок четыре минуты назад. “Неужели так сложно хотя бы в окно мне крикнуть: Надя, я в порядке!” – злилась она. Или Дима давно уже мертв, а Желяев скрылся? Но она глаз не сводила с двери в подъезд! А свет в желяевском окне?
Все вроде бы идет по плану. Отчего же тогда на душе свинцовейшая тяжесть? Не может она больше это терпеть! “Я пойду к ним! Хватит меня мучить! Не могу я больше торчать в этом гадком дворе! Ну и пусть против планов, пусть! Просто сил больше нет!” Сколько можно?! Она что им, сторожевая собака?!
К подъездной двери как раз поспешала веселая парочка: судя по виду, влюбленные студенты. Надя расслышала, как девушка строго говорит своему кавалеру:
"Нет, Лешечка, только кофе. И ничего больше. А ты что подумал?"
– Подождите, ребята! – крикнула Надя.
Она войдет в подъезд вместе с ними. Парень, уже щелкнувший кодовым замком, обернулся и встал в дверях, ждал ее. Его подруга нетерпеливо топала ножкой.
Надя ускорила шаги и внезапно почувствовала, что неведомая опасность – совсем рядом, она за спиной и сейчас, сию секунду, беда навалится на нее всей тяжестью… Надя вздрогнула, обернулась.
Сначала беда засвистела гремучей змеей. Потом – изо всех сил грохнула, потом – запахла гарью… Как завороженная, Надя смотрела на окна квартиры Желяева.
