Дамочка с фантазией - Арсеньева Елена (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
– Так ты знаешь?..
– Конечно. А ты?
– И я. Твой муж вчера был со мной в одном купе.
– Я в курсе. А как ты в Нижний попала так быстро?
– На самолете.
– Господи, да кто же сейчас самолетами летает! – в ужасе восклицает Валентина. – Это же безумно дорого!
– Да ладно, я вчера гонорар получила.
– Слушай, а почему ты так бегаешь от Долохова, а? Он ведь тебе жизнь спас, – говорит не без обиды Валентина.
Полное впечатление, что мы сидим и сплетничаем на какой-нибудь мирной завалинке, а не в осаде, не под возможным обстрелом, не ведая, выберемся отсюда живыми или нет.
– Ну откуда мне это было знать, сама подумай! – оправдываюсь я. – С тех пор, как я проснулась рядом с убитым Пластовым, весь мир будто с ума сошел. Я никому не верила, понимаешь? Обратилась за помощью к тому грязному железнодорожнику, а он меня выкинул из вагона…
– Почему он грязный? – удивилась Валентина.
– Сама не знаю. Такое создалось впечатление из-за его щетины. Как будто лицо сапожной ваксой намазано, честное слово.
– Ты теперь отдашь файлы Долохову?
– Конечно. Зачем они мне? Хотя… хотя я просто жажду узнать разгадку всего этого бреда, который на меня обрушился.
– На нас на всех, – уточняет Валентина. – А какое алиби ты хотела получить от Долохова?
– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Какое-нибудь. Например, скажет, что мы где-нибудь были с ним вме-сте…
Внезапно раздается звон разбитого стекла.
Мы с Валентиной разом перекатываемся в парную и тащим на себя дверь. Это только казалось, что она закрывалась плотно! На самом деле нам никак не удается притянуть ее к косяку. Дергаем ее по очереди, вместе – бессмысленно.
– Ладно, – шепчу я, – будем ее все время держать. А в те окошки они все равно не пролезут. Туда только кошка протиснется.
– Алена, – вдруг с ужасным выражением спрашивает Валентина, – а вдруг они нас сожгут?
Я смотрю на нее остановившимися глазами. И тут дверь, которую мы собирались все время держать, резко отлетает в сторону и на пороге возникает человек с пистолетом.
Одно мгновение смотрю на него, потом отшатываюсь, хватаю единственное, чем здесь можно обороняться, – веник – и с силой замахиваюсь. Однако он хитер! Он дернул к себе Валентину и, прижав ее, прикрылся ею, как щитом.
Странно ведет себя при этом Валентина… Она почему-то не вырывается. Наоборот! Она тоже прижимается к этому бандиту, всхлипывает и хохочет, а потом поворачивает голову и кричит:
– Алена! Это Долохов!
На меня обрушивается такое облегчение, что я совершенно перестаю соображать. Кидаюсь к человеку, которого несколько часов назад считала своим смертельным врагом. Он и меня обнимает и прижимает к себе. Потом как-то так получается, что Валентина из его объятий выскальзывает, а я остаюсь в них одна. Краем глаза замечаю, что Валентина тоже не обделена мужским вниманием: ее прижимает к себе… «милый мой бухгалтер»!
Ну и ладно, в конце концов, он ее муж, в его объятиях она и должна пребывать. А меня кто утешит, кроме Долохова? А утешать нужно, нужно. Потому что я начинаю плакать. Долохов прижимает меня к себе крепко-крепко, крепче некуда, гладит по голове, что-то бормочет в ушко, даже как бы по-дружески чмокает… А я никак не могу успокоиться.
Наконец я все же заставляю себя от него отклеиться. Валентина уже тоже отлепилась от мужа и торопливо рассказывает ему обо всем, что случилось. Мы с Долоховым молчим и только изредка переглядываемся.
Меня от этих взглядов в жар бросает. Причем от стыда. Нет, не потому, что он спас мне жизнь, а я у него опустошила компьютер. Могу представить, как я жутко выгляжу! Мокрая, в сбившемся полотенце, на голове сущее воронье гнездо, глаза заплаканы… Вдобавок я начинаю дрожать от холода. Потом оказывается, что мужчины, чтобы проникнуть к нам – они боялись, что мы ранены, истекаем кровью, – вышибли чем-то тяжелым окно вместе с оконницей и только так пролезли в баню. Вот теперь и тянет стужей. Поэтому мы переходим в предбанник, где почти так же холодно (там окно разбито выстрелами, и это стрелял не Долохов!), и торопливо одеваемся. Мужчины разбирают баррикаду у двери. Долохов один раз обернулся…
Наверное, потому, что Валентина, спохватившись, спросила:
– А что с бабой Пашей?!
– Да нормально более или менее, – отвечает Долохов, задумчиво наблюдая, как я, еще без свитера, только в лифчике, пытаюсь застегнуть на джинсах «молнию», которая, как нарочно, начала заедать. – Они ее только заперли в кладовке. Им не бабулька нужна была. Они вас искали!
– Да кто они такие?! – восклицает Валентина. – Это разбойники какие-то местные, что ли?
– Вернее, городские, – говорит Долохов. – Пойдемте, девочки. Только не очень пугайтесь, ладно. Одного, вернее, одну из этих тварей я подстрелил, ну да ничего с ней не сделается. Милицию и «Скорую» мы уже вызвали.
Во дворе странным образом светло. А, ну да, это от фар джипа и «Волги». Вижу кого-то на заднем сиденье «Волги».
– Кто это? – всматривается Валентина. – Кого вы туда посадили?
– Ты ее вряд ли знаешь, – отмахивается Долохов. – Это некая Лариса Дарзина.
– Вряд ли знаешь?! – потрясенно повторяет Валентина. – Ни-че-го себе! Мы с Аленой ее слишком хорошо знаем, эту заразу! Володька, она же всю машину разнесет!
– Ничего, не бойся. Не разнесет. Пришлось ее связать, кроме того, я ей малость вкатил успокоительного. Дама буйствовала так, что смирительную рубашку могла бы разорвать.
– А она перевязана? – спрашиваю я.
– В смысле?
– Ну, рана ее. Вы сказали, что одну из них подстре-лили…
– Не Ларису. Ее сестрицу.
– Кого?! – спрашиваем мы в один голос с Валентиной.
– Да вот, видите? – Долохов взбегает на крыльцо и открывает дверь. Из дома падает поток света, и я вижу толстого мужчину, который полулежит, откинувшись на ступеньки. У него перевязана чем-то белым рука, плечо стянуто, он явно без памяти.
Подхожу, всматриваюсь, не веря глазам. Да ведь это жуткий призрак, который преследовал меня! Тот железнодорожник! На сей раз он одет в какие-то бесформенные штаны и болоньевую куртку. Он бледен, глаза закрыты. Но я узнаю его сразу, несмотря на то, что по лицу урода стекают струйки какой-то черной воды.
– Что это? – шепчу я – у меня вдруг пропал голос. – Почему… черное, что это?
– Не знаю, – равнодушно ответил Долохов. – Думаю, тушь для ресниц. Да нет, Ирина Петровна ею не ресницы красила, а пушок, щедро покрывающий ее щеки и верхнюю губу. И создавалась полная иллюзия небритого мужского лица.
– Какая Ирина Петровна? – с трудом спрашиваю я.
– Пластова. Ирина Петровна Пластова. Родная сестра Ларисы Дарзиной.
Расшифровка магнитофонной записи.
– Я вот подумал – может быть, ваш муж стал в свое время свидетелем какого-то преступления? И через много лет… вы понимаете?..
– Вы предполагаете, что его застрелили как опасного свидетеля? Господи… Но что я сейчас могу сказать? Он мне кое-что рассказывал, конечно, но никаких имен никогда не называл. То есть нет – имена называл, а фамилий – никогда! И я многое забыла… ну вот что первое вспоминается, это история о двух братьях. Одного Алеша звал просто Петюня (это был его больной, у него мания преследования была), второго, здорового, называл «брат его Каин». Петюня был очень богатый человек, он что-то там с ваучерами устраивал, помните, это такие бумажки, которые будто всем на все в стране давали права?
– Разумеется, помню, кто ж их не помнит-то?!
– Ну вот, короче, этот Петюня сколотил на них состояние, но он надорвался на этом деле, сошел с ума и попал в больницу. Однако врачи над ним крепко потрудились, и у них появились самые обнадеживающие прогнозы относительно его здоровья. И вдруг раз – внезапное ухудшение! Только опять привели его в норму – снова плохо. Ну, это долгая история, а потом они выяснили, что периоды ухудшения, после которых он чуть ли в петлю не лез, Петюня этот, вены вскрывать пытался и все такое, – происходили сразу после посещений его брата. Стали проверять передачи. А брат приносил все исключительно в упаковках. Бутылки с минералкой пластиковые, закрученные, соки в коробках, печенье, конфеты, фрукты – все вроде бы только из магазина. Придраться не к чему. Но совершенно случайно заметили, что одна из бутылок с минеральной водой почему-то протекает. Посмотрели – а там около горлышка проколото. Совсем крошечная дырочка. Видимо, от иглы шприца. Представляете?! Это Алеша заметил, между прочим! Туда впрыскивали какое-то наркотическое вещество, возбуждающее Петюню. Он запросто бы покончил с собой, а все его состояние осталось бы брату.
