Рождественский подарок - Бинчи Мейв (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Мамины приятели добродушно похлопывали его по спине. Это было как-то по-взрослому и нравилось мальчику. Мать сочла, что он достаточно большой, чтобы ездить в такси самостоятельно. Она легко сбегала по лестнице и свистела настоящим оглушительным свистом, а прохожие, как всегда, улыбались маме.
В школе Стиви спрашивали, мол, правда ли, что развод родителей — это ужасно? Но он отвечал: «Нет, честное слово, все нормально. Знаете, я вижусь с ними обоими, и они не ссорятся. Теперь я желанный гость в двух домах».
По пути с работы Мартин обычно заходил в паб, чтобы выпить свои обычные полпинты пива. Милая и ласковая барменша, которая, вытирая стаканы, выслушивала самые разные жизненные истории, как-то спросила его, все ли налаживается, привыкает ли мальчик к своей новой матери. «Ах, Джен ему не мать, — произнес счастливым голосом Мартин. — Никто никогда не заменит ему настоящей матери, он это знает, мы все это знаем». Женщина улыбнулась, начищая блестящую латунь крана, и заметила, что в мире воцарилось бы благоденствие, если бы все были такими цивилизованными, как Мартин и его бывшая жена.
Джен, Мартину и Стиви предстояло впервые встретить Рождество втроем. Джен хотела, чтобы праздник был идеальным, и продумала все до мелочей. Она подрабатывала в супермаркете по пять часов утром каждую субботу. Это было утомительно, особенно в предрождественские дни. Она сидела на кассе недалеко от двери, где все время гуляли сквозняки. Декабрьский ветер обдавал плечи ледяным дыханием. Начальству не нравилось, когда кассиры были в куртках, поэтому Джен приходилось надевать три жилета и тонкий джемпер под нейлоновый форменный жакет. В таком наряде она казалась гораздо толще, чем в своей обычной одежде. В школу, где Джен работала секретарем, она приходила в стильном шерстяном платье. Там было центральное отопление и никто не оставлял двери открытыми. Пойти кассиром в супермаркет пришлось, чтобы скопить деньги и устроить всем прекрасное Рождество. Она уже купила крекеры и украшения для стола, фарш для пирожков, печенье в железных коробках, о котором раньше в этом доме и не слыхивали. А еще она обзавелась такими деликатесами, как банка каштанового пюре и коробка фруктов в сахаре.
Джен не так уж хорошо готовила, но рождественский обед был ею так тщательно спланирован, что, казалось, она может приготовить его с закрытыми глазами. Она даже знала точно, во сколько нужно поставить на плиту соус для хлеба. Для Мартина и Стиви это будет первое настоящее Рождество, напоминала она себе. Красотка Тина никогда не была сильна в кулинарии и любила проводить праздничные дни, выпивая со знакомыми в барах, ресторанах и клубах.
Всякий раз, когда она вспоминала Тину, ее охватывало беспокойство. Джен надеялась, что в этот раз опасность минует и Тина не испортит им праздник своим неожиданным визитом. Как отвратительна вся эта ее слащавость! Но, казалось, Мартин уже забыл, как часто она унижала его, в том числе на людях. Нередко, вернувшись усталый с работы, он заставал в своем доме чужих мужчин, потягивающих вино и жующих изысканные сэндвичи. Почему-то он не вспоминал, сколько раз Тина исчезала, бросив маленького Стиви в его манеже в мокром подгузнике. То она за городом, то за океаном… Иногда ее не было по нескольку недель. А иногда она уходила в ночь и возвращалась ближе к полудню, и он не мог пойти на работу, потому что не с кем было оставить сына.
Тина могла представить себе, что Стиви останется один дома, а Мартин не мог.
Но теперь она была такой далекой, такой очаровательной и ничего не требовала. Похоже, все дурное улетучилось из его памяти. Тина была до обидного прекрасна: стройные ноги, чудесные светлые волосы. Любая одежда сидела на ней отлично. Она выглядела как девочка и вообще казалась слишком юной и безответственной, чтобы быть матерью восьмилетнего ребенка. Джен же, напротив, выглядела старше своих лет. По ее виду можно было решить, что у нее несколько взрослых детей. Да, жизнь несправедлива. Джен была ровесницей длинноногой Тины, ей было двадцать девять. В следующем году обеим стукнет тридцать, но одна из них никогда не будет выглядеть на свой возраст, даже лет через десять, когда ей будет сорок.
Джен подвешивала рождественские открытки, прикрепляя их к лентам и протягивая гирляндой через всю стену.
— Красиво, — одобрил Стиви. — Мы так никогда не делали.
— Как же вы их подвешивали?
— Кажется, у нас вообще не было гирлянд. Ну, в прошлом году мы с папой встречали Рождество в гостинице. Это было незадолго до того, как ты появилась. А еще раньше… не думаю, чтобы у мамы было время.
В его словах не было ни горечи, ни осуждения. Он просто констатировал факт.
У Джен внутри все закипело. Действительно, маме было не до того! У мамы, которая толком не работала, а скорее просто развлекалась в казино, не нашлось минуты, чтобы развесить рождественские украшения для мужа и маленького сынишки. А у невзрачной Джен было время. У скучной Джен, работавшей в школе с девяти до четырех, оно нашлось. У прилежной Джен, которая была готова тащиться с Тининым ребенком на двух автобусах, чтобы мальчик мог увидеть мать, было на это время. Джен доставала деньги из собственного кошелька, чтобы заплатить за такси, и делала это, чтобы все были довольны и счастливы. И никто никогда не говорил, что у нее на что-то не хватает времени. Никто даже не замечал ее трудов; никто не жалел ее.
Мартин одобрил то, как украшен дом. Он обошел все комнаты, потрогал веточки остролиста и обвитый вокруг картин плющ, свечи в окошке и елку, которая ждала, когда они все вместе ее нарядят.
— Как здорово! — сказал он. — Выглядит нереально, будто это дом из какого-нибудь кинофильма.
Он сказал это, чтобы похвалить, сделать ей приятное. Но Джен почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Это было, черт побери, гораздо реальнее, чем Рождество с проклятой Тиной, ее заносчивыми друзьями и идиотской болтовней, не оставляющей времени на то, чтобы устроить праздник для близких.
Ну, по крайней мере, в этом году, как и в прошлом, Тина будет за много километров отсюда. Она отправится на круизный лайнер, будет раздавать карты, оглашать номера и услаждать взоры пассажиров своей божественной красотой. Именно так она встретила прошлое Рождество незадолго до завершения бракоразводного процесса.
Джен тогда поехала навестить мать, которая все пять праздничных дней твердила дочери, какая нелегкая будет у нее судьба, если она выйдет замуж за разведенного и ей придется растить его ребенка. Мартин потом сказал, что ему было одиноко в отеле, хотя Стиви понравились устроенные там для детей игры. Джен и Мартин решили, что мальчику лучше осваиваться с новой обстановкой постепенно. Пусть проведет праздник вдвоем с отцом: может, так ему покажется, что есть хоть какая-то стабильность в этом изменчивом мире. Бедному малышу тогда было всего семь. Но сейчас он уже неплохо адаптировался. Уж точно не считает Джен злобной мачехой и не плачет по своей золотоволосой матери. Все было нормально, но Джен хотелось, чтобы в глазах Мартина и Стиви она не выглядела серо по контрасту с Тиной, столь необыкновенной и особенной.
Джен разожгла камин, и они втроем уселись возле него и болтали. Такое бывало нечасто: сейчас никто не думал, что идет по телевизору; Мартин не говорил, что ему надо в мастерскую, а Стиви не попросился в свою комнату. Джен вдруг задалась вопросом, почему ее так беспокоила Тина и ее роль в грядущем Рождестве. Что за ребячество — мучиться предчувствиями? Она часто смеялась над другой школьной секретаршей, которая каждое утро внимательно читала гороскоп и не решалась ничего предпринять, не сверившись с ним. Точно так же люди могли теперь посмеяться над Джен с ее постоянными предчувствиями и подозрениями, будто вот-вот произойдут какие-то неприятности. И тут Мартин сказал:
— Тина звонила мне сегодня на работу.
Вообще он ненавидит, когда его беспокоят в рабочее время. Он консультант-операционист в людном отделении банка и не выносит, когда его отрывают от дела. Только форс-мажорные обстоятельства заставят Джен набрать его номер среди рабочего дня. Наверняка и Тина это знает. Значит, у нее было что-то срочное.
