Женщина нашего времени - Томас Рози (читать книги полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
«И почему, — удивилась Харриет, — сегодня вечером я так часто вспоминаю Лео?»
Робин прошел за ней в ванную и дал толстые, чистые, белые полотенца. Затем он вышел, закрыв за собой двойные двери.
Харриет, рассматривая, обошла все вокруг. И здесь было много красного дерева, серо-белого мрамора и тяжелой, старомодной белой керамической арматуры. Здесь были щетки для волос с инициалами и неизвестная парфюмерия в различных флаконах. Она подошла к окну и посмотрела вниз, ее раздражение улетучивалось и приходил умиротворяющий покой. За домом было еще достаточно светло, чтобы увидеть маленький квадрат сада, вымощенного кирпичом и выглядящего летним благодаря высоким решеткам с вьющимися растениями. Она представила его при дневном свете с молодыми зелеными листьями на тонких стебельках, появляющимися на вьющихся растениях.
— Прекрасно, — снова сказала она.
Опустив белую штору, Харриет продолжила свои исследования. Ей потребовалось несколько минут, для того чтобы найти душ, но потом она обнаружила его за дверью с непрозрачными стеклянными витражами. Она разделась и в беспорядке бросила одежду на стул. Она критически осмотрела себя в удобном зеркале. Возможно, она была слишком худой. Конечно, ее ребра явно просматривались под бледной кожей и тазовые кости остро выступали с обеих сторон вогнутой части тела. Однако ее талия была достаточно стройной, у нее были хорошие ноги и грудь была аккуратной и твердой, хотя, считалось, что она маловата.
Лео часто говорил, что без одежды она выглядит значительно лучше в отличие от большинства женщин. Ну, а она полагала, что уж Лео-то понимает. Харриет включила душ на полный напор и шагнула в сверкающий поток воды. Одним из недостатков квартиры в Белсайз-парке была совершенно непредсказуемая система нагрева. Она еще не уяснила закономерностей, с помощью которых можно было бы определить, когда в полуразмерном баке достаточно горячей воды для того, чтобы она могла позволить себе получить удовольствие в полуразмерной ванной. Вода была горячей, и при таком ее явном изобилии следовало насладиться ею сполна.
Пар, напор воды и непрозрачные стекла были эффективной изоляцией от внешнего мира. Намыливаясь мылом Робина, она тихонько напевала и развлекала себя, размышляя о том, что она должна будет сделать, если, выйдя голой из душа, обнаружит Робина, сидящего на стуле в ванной и ожидающего ее.
Она решила, что будет изящной и величественной. Не спеша она возьмет одно из больших белых полотенец и обмотается им. Одним углом она смахнет серебристые капли воды с шеи и рук, а он будет виновато наблюдать за ней. Она ничего не скажет, но Робин сразу поймет, что совершил серьезную ошибку. Он встанет пораженный и выскользнет, бормоча извинения. Позже, когда она спуститься вниз, никто из них не упомянет об этом инциденте.
«Замечательно», — решила Харриет, смывая мыло.
Она повернула регулятор на холод и несколько секунд простояла, дрожа под ледяными струями. Потом она снова открыла дверь, чувствуя, что ее кожа раскалена.
Ванная была пуста, за исключением ее одежды, лежащей именно там, куда она ее и бросила, и выглядевшей, к сожалению, измятой. Харриет снова бросила взгляд на себя в зеркало, только теперь она была разгоряченной, с лицом свекольного цвета, с волосами, прилипшими к голове, и выглядела так, как будто только что закончила соревнование по плаванию. На ее лице появилось задумчивое выражение. Так много тщеславия и фантазии. Никто не собирался прятаться в ванной, для того чтобы бросить мимолетный взгляд на капитана спортивной команды с лицом кирпичного цвета. Харриет схватила полотенце и яростно растерлась.
Вряд ли ей было бы приятно узнать, что та фантастическая роль, которую она выбрала для себя, была очень близка к настоящей реакции модели, подружки Лео, когда она сама ворвалась к ним в студию. Лео и Харриет разделили между собой роль Робина.
— Проклятье, — громко воскликнула Харриет, — и опять этот чертов Лео.
Она нашла вешалку, повесила на нее свою одежду и перенесла ее в душевую кабину, чтобы пар мог расправить складки. Она умывала лицо холодной водой до тех пор, пока к нему не вернулся почти нормальный цвет, а затем вытерла полотенцем волосы, потому что решила, что у Робина слишком короткие волосы, чтобы приобретать такую дорогостоящую вещь, как сушилка для волос. И, наконец, она наложила косметику и оделась. Окончательный результат был довольно приемлем. «Тщеславие, тщеславие», — напомнила она себе.
Харриет распахнула двойные двери. В спальне тоже было пусто. Она прошла через нее, специально остановившись, чтобы рассмотреть фотографии. В различных командах она увидела более молодого и более энергичного на вид Робина. Конечно, он должен был быть спортсменом. Мартин, естественно, рассчитывал, что он будет не менее, чем в числе первых одиннадцати. Она вновь прониклась симпатией к сыну, даже несмотря на то, что он нанес удар по ее фантазиям.
На письменном столе в овальной серебряной рамке стояла фотография женщины. Харриет взяла ее и повернула к свету, чтобы получше разглядеть. Она увидела лицо в форме сердечка с приятным задумчивым выражением, длинную, тонкую шею и пышные темные волосы. Мать Робина, жена Мартина. Вероятно, не менее пятидесяти, но еще хороша.
Харриет заметила, что она почему-то краснеет. Она поставила серебряную рамку на свое место и на цыпочках вышла из спальни.
Она нашла Робина сидящим на одном из серых диванов и читающим «Спектейтор». Он был одет в другой костюм, на нем были другой галстук и свежая рубашка. Он, должно быть, воспользовался душем в ванной комнате для гостей или внизу возле туалета, предоставив ей собственную ванную.
Его официальный, респектабельный в стиле «Спектейтора» вид так отличался от страждущего сатира, которого она себе представила наверху, что ей стало смешно, и уголки ее рта приподнялись.
Робин отложил журнал в сторону и встал.
— Очень часто вы выглядите так, — заметил он без раздражения, — как будто посмеиваетесь над какой-то своей невысказанной шуткой. Это реакция вообще на мир или только на меня?
Ей было стыдно, и она честно ответила:
— Я не могу вас воспринимать вполне серьезно, потому что вы так молоды. И еще бизнес, автомобиль и все это — она кивнула на комнату.
— Мне двадцать шесть лет.
Он выглядел несколько моложе.
— Всего на четыре года моложе вас.
Харриет было тридцать. Она не устраивала праздника по поводу этой знаменательной даты. И не анализировала пройденного. Ее внимание было направлено в будущее.
Робин пересек комнату и остановился перед ней. Он смотрел сверху вниз, пользуясь превосходством в росте. Харриет сознавала необходимость оставаться на своих позициях и кое-что еще. Внимательное изучение и оценка были похожи на те, которые делал Мартин. Она смотрела в ответ, составляя свое собственное мнение.
— Вы должны принимать меня всерьез, — мягко сказал он.
Он склонился и поцеловал ее в щеку. Харриет стояла спокойно, ожидая того, что последует за этим и помня свои фантазии в ванной. Однако это было все. Она почувствовала себя несколько глупо, как будто она закрыла глаза и сжала губы, хотя она ничего такого не сделала. После непродолжительного молчания она сказала:
— Я буду делать это с настоящего момента, хорошо? Я обещаю.
Она с легкостью пообещала это, а затем отвернулась, взяла со стола книгу и с большим интересом стала изучать фотографию автора на обложке.
— Вы хотите еще выпить или поедем прямо обедать?
— Я думаю, обедать. Пожалуйста.
Было уже темно. Они ехали назад через реку, в которой мерцали огни. Харриет к своему удовольствию обнаружила, что она заранее радуется наступающему вечеру. Ресторан был японским. Очевидно, Робин бывал здесь регулярно, потому что официанты приветствовали его, как знакомого.
Харриет никогда раньше не ела японских блюд и восторженно вскрикнула, когда перед ней оказались прекрасные крошечные блюда и пакеты. Она весело ела, наслаждаясь приятными запахами. Робин был доволен. Ему нравилось показывать, как разворачивать, резать и пробовать. Он заказал больше блюд, чем можно было съесть, получая удовольствие от их демонстрации.
