Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
- Ренато, сынок, что случилось? – спросила София. – Лошадь, на которой была Моника, вернулась одна.
- Моя лошадь… моя прекрасная лошадь пришла вся изуродованная и поцарапанная, вся в земле, с оторванным стременем… - пожаловалась Айме.
- Я уже знаю. Я столкнулся с ней на дороге, и тоже поспешил, волнуясь; но, к счастью, Моника совершенно не пострадала. Она скоро будет здесь. Она едет в той повозке, что я опередил, именно для того, чтобы вы не беспокоились.
- В той повозке? – спросила Айме.
- Которая ее сбила при пересечении дороги, - заключил Ренато. – К счастью, с Моникой ничего не случилось; и виновник происшествия попросил разрешения привезти ее сам.
- Виновник происшествия…? – удивилась София.
- Для него прошу снисхождения, мама.
- Если он налетел на Монику по неловкости…
- Не только из-за столкновения, мама, но из-за других вещей. Одним словом, я приехал раньше для этого. Знаю, что для тебя он не святой, но умоляю тебя, прошу тебя, чтобы ты с ним обращалась терпимо, мы поговорим о нем потом…
- Но кто это? – сильно обеспокоилась София.
- Отверженный, который, я уверен, сможет раскаяться. Безумный, который мечтаю, возьмется за ум. Грешник, которого я страстно желаю спасти уже много лет…
- Ты скажешь, наконец, кто это, сынок? – заторопила София, в высшей степени взволнованная.
- Я тоже в крайнем нетерпении, Ренато, - уверила Айме. – Кто это?
- Хуан… Дьявол… Как раз вот он…
Ренато уже шел к парадной каменной лестнице, перед которой остановилась коляска на два сидения, в которой приехал Хуан, привезя Монику. Колибри спрыгнул на землю, чтобы освободить место, и дрожа от гнева и растерянности, София сделала несколько шагов позади сына. К счастью для Айме, никто не посмотрел на нее, схватившуюся за спинку кресла, чтобы не упасть, чтобы не рухнуть, хотя ее колени подогнулись, зрение затуманилось… На миг ей показалось, что вокруг нее все закружилось… и подавляя крик, рвущийся из души, она упала, погружаясь в бессознательное состояние…
- Айме… Айме…! Что это? – забеспокоился Ренато.
- Обморок… она очень нервничала, - объяснила Софи. – Сынок, позови горничных.
Хуан спустился медленно с повозки. Он издалека увидел Айме; он увидел, как она пошатнулась и упала; видел, что все подбежали ей помогать; он дал пройти Монике, направлявшейся к сестре…
- Быстро! Пусть бегут за врачом! – властно распорядилась София. – У нее нет пульса; она ледяная…
- Она переживает из-за этих несчастных случаев, - объяснила Моника. – Но ничего страшного. Ей просто нужен покой и тишина. Пожалуйста, Ренато, отнеси ее в спальню…
- Моя ближе… пойдемте… быстро… - предложила София, удаляясь с Ренато, который взял на руки безжизненное тело жены.
- Хуан, уходите сейчас! Удалитесь сейчас, - умоляла Моника, охваченная тревогой.
- Не беспокойтесь… Я подожду. Идите с ними… Мы подождем. – он повернулся к мальчику, стоящему рядом с ним с большими испуганными глазами, посмотрел на него, и улыбнулся ей желчной улыбкой. – Идите спокойно, Святая Моника, мой секретарь и я подождем…
Под потолком двери, выходящей на галерею, София Д`Отремон остановилась, опираясь на руку сына, и мгновение наблюдала высокомерную фигуру, стоящую неподвижно рядом с парадной лестницей. На мгновение, София Д`Отремон тряхнула головой, словно отгоняя ужасную мысль. Она точно также, как и нотариус, почувствовала, что мороз прошел по коже, что ледяной пот проступил у нее на висках, потому что ожидавший молодой человек, стоя, с высоко поднятой головой, был чрезвычайно похож на Франсиско Д`Отремон, который, нарушив все божественные и человеческие законы, дал ему жизнь. Он был, как и он, изящный и крепкий, сильный и ловкий; у него были такие же широкие жесты, и презрительное выражение лица, он с таким же высокомерием поднимал голову. Только более темная кожа отличала его; волосы, более волнистые и черные; большие итальянские глаза, как и глаза Джины Бертолоци, которые являлись для Софии Д`Отремон самым невыносимым из оскорблений…
- Из-за обморока Айме, мы это оставили незаконченным, - пробормотал Ренато. – Но ведь ты слышала мою просьбу, да, мама?
- Ренато, прошу тебя…
- К чему эта злоба, мама? - мягко упрекнул Ренато. – В конце концов, что плохого он нам сделал?
- Он вор! – защищалась София низким и злым голосом. – Все об этом говорят!
- Все ошибаются насчет него. Думаю, понимаю его. Позволь мне попробовать, мама, дай мне эту возможность в жизни. Я тебе обещаю, что если он не будет соответствовать, то я повернусь к нему спиной…
- Простите, что прерываю, - извинился Хуан, приближаясь к Д`Отремон. – но я спешу вернуться в деревню. Я приехал, чтобы рассчитаться с Ренато, сеньора Д`Отремон, и избавлю вас от неудобства видеть меня. Вот то, что я должен…
- Что ты говоришь, Хуан?
- Возьми… Это то, что ты за меня заплатил, когда меня задержали, то, что ты дал однорукому, чтобы он забрал иск, то, что стоил арест Люцифера… а вот это самый старый счет: платок с монетами, что ты дал мне, когда я у тебя его отнял, будучи детьми… две монеты были из золота, и двадцать шесть реалов из серебра. Я их забрал, чтобы сбежать отсюда и не умереть с голоду, как собака у дверей твоего богатства, но все уже оплачено, все до последнего сентаво!
- Хуан… Хуан! – позвал Ренато, увидев ка Хуан удалился быстрым шагом.
Он побежал за Хуаном, и задержал его, опираясь на его сильное плечо ухоженной рукой кабальеро. Его облик был простодушен и благороден, так же, как высокомерен облик Хуана; и был в его голубых глазах свет понимания и сердечности, в то время как в черных и свирепых глазах Хуана Дьявола блестела вспышка той резкой злобы, той давней ненависти, идущей от предков, которой его вскармливали все его несчастное детство, ужасное отрочество, суровую и мятежную юность…
- Хуан, почему ты так себя ведешь?
- А как я себя веду? Плачу мои долги? Это ведь не только преимущество людей благородных… Оставь меня, Ренато. Почему ты не оставишь меня?
- Потому что я такой же упрямый, как и ты, Хуан Дьявол, - утверждал Ренато сердечно. – Потому что у меня есть страстное желание стать твоим другом, хотя ты меня всегда и отвергал наихудшим образом.
- Что ты хочешь? Я не кабальеро. Оставь меня, Ренато! Будет лучше, если ты меня оставишь…
- Пошли, хватит строить из себя отверженного. Даже ребенком тебе не удалось испугать меня своим шипением зверя, Хуан, я знаю, что ты добрый…
- Я добрый? – горько засмеялся Хуан.
- Смейся сколько хочешь, Хуан, я тебя понимаю, возможно, лучше всех на свете. Есть в тебе что-то, что меня привлекает, что заставляет тебя чувствовать тебя моим братом… И я не знаю, как это объяснить… Может быть это потому, что ты пришел сюда за руку с моим отцом, которым я всегда восхищался; может быть, а это почти секрет, потому что несмотря на нашу короткую дружбу, ты был моим единственным другом в детстве.
- О чем ты говоришь?
- Я понимаю, что тебя это удивляет. Странно, но так было. У меня не было в детстве друзей. Моя мать не разрешала мне их иметь. Ее огромная любовь окутала меня ласками и заботами. Я никогда не ходил в школу… учителя были для меня не более, чем слуги, лишь чуть более уважаемые, служащие за зарплату, рассыпающиеся перед единственным учеником в похвалах и заискиваниях, чьи родители превосходно платили. Конечно, в Кампо Реаль было много детей и мальчиков, но ни им никогда не разрешалось, ни мне подходить близко к ним. Ты был чем-то новым, другим… Мне кажется, что я до сих пор тебя вижу. Когда тебя привели, мрачного, угрюмого, дикого, как лесная кошка. Но было в тебе что-то сильное и свободное, что меня пленило, что меня заставило завидовать тебе… да, завидовать тебе, Хуан. Я считал себя счастливым, когда ты позволял мне идти за тобой по полям, пытаясь повторять твои подвиги, и я бы не колеблясь пошел за тобой, если бы ты не предпочел уйти один. Я вижу, ты удивляешься…
