Жизнь, длиной в месяц (СИ) - "Renee" (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗

Его он заметил сразу, едва только зашел в этот бар, находившийся немного поодаль от шумного и многолюдного центра города казино. Здесь было куда меньше ярких неоновых вывесок и реклам, улицы казались заметно тише, а внутри понравившегося Питеру заведения играла приятная музыка. Официанты разносили напитки, в центре зала танцевали парочки, раздавался смех и громкие голоса. Этот бар ничем не отличался бы от сотни своих собратьев, если бы не одно «но» - в нем собирались преимущественно однополые пары.

В том кругу, к которому принадлежал Питер Ридигер, афишировать подобные пристрастия считалось дурным тоном, да и отец бы был вне себя от ярости, узнай он об этом. Кроме того, он уже подыскал сыну подходящую партию, и месяц назад родные обеих сторон были извещены о помолвке.

Розали нравилась Питеру. Умная, целеустремленная, интересная - она, как и ее жених, не питала никаких иллюзий насчет их свадьбы. Это была сделка, деловое соглашение, позволяющее объединить немалые капиталы и поставить Питера во главу крупного предприятия. Брак давал им обоим все: деньги, положение, обеспеченное будущее. Все, кроме любви, но им она и не требовалась. Несколько поцелуев на публику, в будущем – секс для зачатия наследника, вот и все, что объединяло их в интимном плане. В остальном, они на редкость хорошо понимали друг друга и были неплохими друзьями.

Свадьба должна была состояться через шесть недель, и Питер, взяв отпуск, уехал на несколько дней в Лас-Вегас, чтобы отдохнуть в последний раз за свою холостую жизнь. И, зайдя в первый же день в бар под броским названием «Страсть», встретил этого человека.

Первое, что заметил Ридигер, был взгляд. Тяжелый, брошенный из-под густых чернющих ресниц, он словно бы оставил на коже горящую полосу. Вспыхнул огонек зажигалки, озарив высокие скулы, чувственные полные губы безупречной формы и добавив искорки в темные до черноты глаза, и сидящий за соседним столиком парень затянулся ароматным дымом с запахом вишни. Питер неотрывно наблюдал за ним. Тот, то и дело поднося сигарету ко рту, невнимательно слушал своего собеседника – мужчину средних лет в дорогом, как наметанным глазом определил Ридигер, костюме, а затем отрицательно покачал головой. Мужчина нахмурился, попытался возразить, но парень был непреклонен. Через минуту он остался за столиком один.

Питер уже хотел подсесть к нему, как его опередили. Высокий долговязый юноша что-то шепнул на ухо курящему парню и тот, смерив его взглядом, кивнул в знак согласия. В следующий миг в его руки перекочевали несколько купюр, и Ридигер едва не застонал от разочарования, наблюдая как они двигаются к выходу. Мечта оказалась хастлером.

Настроение было испорчено. Питер медленно тянул свое пиво, краем глаза косясь на вход, подспудно желая, чтобы примеченный им парень вернулся, и одновременно злясь на себя за это желание. К нему подсаживались, пытаясь познакомиться, но его буквально переворачивало от масленого взгляда, которым окидывалась его недешевая одежда и часы. А тот, кого он ждал, так и не появился.

На следующий день ноги сами принесли его в тот же бар. Вчерашний парень сидел за тем же самым столиком, и Питер, затаив дыхание, присел неподалеку, не сводя с него взгляда. Это было пожоже на извращенную пытку – наблюдать, как к нему подсаживаются мужчины, как он отказывает им одному за одним, и не решаться подойти самому. Цепляло буквально все: то, как он обхватывал губами сигарету, оставляя на ней влажную полоску; как откидывал назад челку, падающую ему на лоб, или запускал пальцы в густые черные волосы, встрепывая их. Темно-синяя рубашка была расстегнута на верхние пуговицы, открывая ключицы и демонстрируя тонкую золотую цепочку, обхватывающую шею, и удивительно шла к кожаным штанам, практически не оставлявшим простора для воображения. По отдельности это смотрелось бы вульгарно, но все месте странным образом шло темноволосому незнакомцу.

Он отказал уже третьему клиенту, а затем внезапно посмотрел на Питера, не успевшего отвести взгляд. Тот сглотнул, завороженный магнетизмом, который, казалось, излучали его глаза, и сам не понял, как оказался рядом.

- Сегодня я не работаю, - прозвучал негромкий бархатный голос, и на Питера словно бы вылили ушат воды. Им овладела странная злость и еще более непонятный азарт.

- Даже за три тысячи? – он выудил из кармана карточку и выразительно постучал ей по столу. Парень лениво скользнул взглядом по кредитке.

- Нет, - отозвался он и, затянувшись, выпустил дым в лицо Питеру. – Что-то еще?

- Пять тысяч, - коротко ответил Ридигер, с удовлетворением отметив интерес, промелькнувший в прищуренных черных глазах.

- За эти деньги ты можешь снять троих, - невозмутимо произнес парень. – Стоит ли так тратиться?

- Мне нужен ты, - Питер перегнулся через стол и, выхватив из рук хастлера сигарету, с удовольствием затянулся. И правда, вишневые. – Я готов заплатить.

- Целеустремленность, достойная лучшего применения, - хмыкнул парень и протянул руку, чтобы вернуть свою собственность. – Саймон.

- Питер, - в свою очередь представился Ридигер. – Это означает «да»?

- Куда пойдем? – не отвечая прямо, произнес Саймон. – Здешние комнаты не советую – дрянь.

- В мою гостиницу, - решил Питер.

В машине Ридигер искоса рассматривал своего спутника. Тот молчал, смотря прямо перед собой и даже не поинтересовался, в какой отель они направляются. Это злило, и Питер, пробуя почву, осторожно положил руку на колено Саймона, а затем медленно повел ладонь вверх.

Поток машин двигался довольно медленно, ведь их количество не снижалось даже ночью. Питер мельком взглянул в окно, продолжая поглаживать бедро Саймона, а затем его руку внезапно оттолкнули.

- Что... – он резко повернулся к хастлеру и осекся, пораженный шальным блеском его глаз. Саймон как-то совершенно порочно облизнул губы и перегнулся через коробку передач, располагавшуюся между их сидениями. – Что ты делаешь?

- Отрабатываю твою щедрость, - усмехнулся тот и быстрым движением расстегнул молнию на брюках Питера. – О, неплохо...

- Прекрати! Не здесь же! – возмутился Ридигер, а потом зашипел, когда Саймон просунул руку под его белье и слегка сжал пальцами полувозбужденный член. – С ума сошел!

- Заткнись, - пробормотал Саймон, а затем...

Питер захлебнулся следующей фразой, когда по стволу, словно пробуя на вкус, прошелся влажный язык, а теплые губы обхватили головку. Он изо всех сил вцепился в руль, пытаясь не отвлекаться от дороги, но медленные выматывающие движения умелого рта рвали сосредоточенность на куски. Дыхание срывалось, хотелось закрыть глаза и полностью отдаться нарастающей сладкой тяжести, скапливающейся в паху, особенно когда к ласкающим губам добавились чуткие горячие пальцы. Возбуждение разливалось по венам, заставляя сердце лихорадочно биться о ребра. Питер стискивал зубы, чтобы не стонать, и, опустив руку вниз, перебирал пальцами встрепанные волосы Саймона, который творил что-то невообразимое. На какой-то невозможно длинный миг показалось, что напряжение разорвет его на части, а затем накатила горячая волна, принеся долгожданное освобождение.

- Твою мать... – только и смог произнести Питер, когда восстановилось дыхание. Только сейчас он заметил, что давно уже стоит на месте, мешая движению, а объезжающие его машины возмущенно сигналят. Саймон выпрямился и, как ни в чем не бывало, посмотрел в окно.

- Так и будем стоять? – ехидно осведомился он, повернувшись к Питеру и улыбнувшись во все тридцать два зуба. Ридигер чертыхнулся и резко вдавил педаль газа, едва не врезавшись в серебристый корвет. Через десять минут они уже входили в фойе гостиницы.

Выдержки хватило, чтобы спокойно подняться на свой этаж и закрыть дверь номера. А затем Питеру словно сорвало голову. Он резко толкнул Саймона в плечо, впечатывая его в стену, а потом впился в его губы, изо всех сил желая стереть с них эту дразнящую усмешку. Одежда неприятно царапала разгоряченную кожу, вызывая дискомфорт, и Питер ожесточенно дергал пуговицы, пытаясь избавиться от разделяющей их преграды. Саймон не отставал, успев стянуть с него пиджак и вытащить рубашку из-под ремня. Его пальцы оглаживали спину Питера, рассыпая волны возбуждения по всему телу, а губы терзали мочку уха, заставляя едва слышно постанывать от предвкушения.