Во имя Света (СИ) - Соот&#39 (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== Глава 1. Старые друзья ==========

Атэ пригубил из хрустального кубка, изрезанного золотым узором, редкое красное вино и снова посмотрел на Калена.

- А помнишь, как мы вошли в освобождённую Астарту?

Ведьмак, сидевший напротив него, улыбался. Волосы его - всё такие же чёрные и густые, как и в прошлую их встречу, падали на широкие плечи мягкой волной. Мощная грудь мерно вздымалась при каждом вздохе. Прикрыв глаза, Атэ мог расслышать, как мерно, будто колокол в обедню, бьётся сильное и молодое сердце отставного солдата. Кален улыбался, и при каждом движении его губ по телу Атэ разливалась приятная нега. Атэ мог бы не один вечер молча сидеть рядом со старым другом и просто смотреть на него, не вслушиваясь в слова. При этом его суровые черты против воли разглаживались, и если бы он увидел себя в зеркале, то понял бы, что в присутствии Калена и сам становится на двадцать лет моложе.

- Ты нашёл себе место в новом мире, – сказал Атэ, усилием воли стирая улыбку с лица. Он в очередной раз напомнил себе, зачем пришёл сюда, но попытка оказалась неудачной.

- Место? – улыбка Калена стала растерянной. - Ты об этом?

Маг обвёл рукой уставленную дорогой мебелью залу. Только теперь Атэ заметил, что все предметы здесь трофейные. Отчего-то его пробрала невольная дрожь. Он снова пригубил вино, но стало только хуже – будто удар молнии пронзил его от затылка до самых пяток. Он вспомнил, откуда ему знаком этот тонкий вкус – в самые последние дни, когда они с Каленом, как обычно, в авангарде наступления, вошли в замок Брен Хисалет, они нашли в тронном зале лишь мёртвое тело Мериль Асанты - одной из Семи. Женщина, которой было не более тридцати, сидела на каменном троне, впившись тонкими пальцами в деревянные подлокотники. Лицо её иссохло, будто у столетней старухи, но голубые глаза были открыты и по-прежнему смотрели в сторону дверей – Мериль не сдала бы замок и теперь, но собственная магия убила её раньше, чем каратели Светлых.

Тогда Атэ стало тошно. Он встречал эту женщину. Он видел её на балах. Пару раз она даже побывала в его постели. Он бы преувеличил, если бы сказал, что любил её или хотя бы хорошо знал. Но он помнил рыжие пряди, разметавшиеся по лазурной простыне, и улыбку на скуластом лице, похожую на проблеск пламени в ночной тьме.

А теперь она была мертва… Ничего неожиданного. Мериль могла быть права или виновата, но она никогда не сдавалась. И она умерла непобеждённой.

Атэ помнил, как схватил с одной из тумб бутылку и приложился к горлышку, не думая о том, что это вино могло стать последним спасением Мериль от плена. Он пил и пил, пока последняя капля не упала в его горло, а затем поднял глаза и увидел перед собой смеющегося Калена. В руках друга была такая же бутылка. Не допив до конца, он утёр рукавом губы и отбросил сосуд в сторону. Затем молниеносно приблизился к Атэ и, схватив его за локти, крепко сжал.

- Мы победили, - сказал он чётко и ясно, но, как и теперь, Атэ не слышал его слов. Перед глазами его всё стояло высохшее лицо старухи, некогда звавшейся Рубином Атоллы.

***

Атэ с трудом вырвал сознание из когтей воспоминаний. Вечер стремительно растерял всю свою прелесть. Он медленно, стараясь преодолеть дрожь в непослушных пальцах, поставил бокал на стол.

- … тогда была жизнь, Атэ. Тогда мы знали, за что сражаемся.

Расфокусированным взглядом Атэ посмотрел на старого друга. Похоже, тот говорил уже довольно долго – он так же не нуждался в слушателе, как Атэ в рассказчике. Опустив руку ниже подлокотника кресла, так, чтобы Кален не мог видеть сжатый кулак, Атэ впился острыми ногтями в ладонь.

«Я клинок бесцветного света, - прошептал он мантру, с которой начинал каждый новый день, - моё тело - орудие света. Мой голос – голос света. Мой разум – гарда клинка».

В голове слегка прояснилось, и Атэ снова посмотрел на Калена. Он мог бы назвать то, что происходило с ним, боевым трансом, но транс этот предназначался не для сражения. Сейчас он не был ветераном войны с отступниками и не был другом Калена, он был лишь функцией, щупальцем тайной полиции, проникшим в сердце неверное Императору. В каждом слове собеседника он видел правду и ложь, сомнение и пристрастие. Замечал каждую деталь. Отвечал то, что хотели от него слышать.

- Да, Кален, - сказал он, и лишь лёгкая певучесть в голосе могла выдать стороннему наблюдателю его состояние. Но он не боялся быть раскрытым – его голос сам по себе стал орудием гипноза. – Война - это время, которое нам не дано забыть.

- Да, Атэ, я знал, что ты поймёшь…

Кален снова заговорил, вспоминая бордели и таверны, разбитые лагеря и стоны умирающих. Но теперь его монолог вызывал у Атэ лишь раздражение. Молча, не убирая мечтательной улыбки с губ, он дослушал собеседника и произнёс:

- А знаешь, Кален, о чем я жалею больше всего? – Атэ улыбнулся ещё шире, и в улыбке его мелькнул хищный оскал. - О том, что не оставил себе что-то на память о той войне.

Кален усмехнулся и посмотрел на друга. Взгляд его выражал какое-то странное умиление, будто только что он встретил вторую половинку своей души.

- Посмотри по сторонам, Атэ. Я помню, как мы шагали с тобой по пыльным дорогам. Здесь каждая вещь – наша общая добыча. Выбери любую.

Атэ замолчал, новым взглядом рассматривая шикарные апартаменты.

- Вещи, Кален… Вещи - ничто.

Атэ обернулся к другу и увидел, как по его суровым чертам скользнула мимолётная обида. Атэ пригубил вино и медленно облизнул губы. Тишина, повисшая в воздухе, была густой, как утренний туман над болотом.

- Я бы хотел, - он поднял перед собой руку, которую только что сжимал в кулак, и провернул в воздухе кисть с тонкими пальцами, унизанными перстнями, - я бы хотел, - повторил он ещё медленнее, нараспев, - взять за горло одного из этих… - он не уточнил, о ком говорит, но Кален понял, и глаза бывшего карателя недобро блеснули. – Я бы хотел снова увидеть кровь на разбитых губах этой мрази, мольбу и страх на лице предателя.

Атэ повернулся к Калену, и в эту секунду они были схожи как братья, или, скорее, как зеркало и его человек. Хищные улыбки на тонких губах и блеск в глазах, навсегда окрашенных эликсирами в красный цвет.

Кален колебался. Атэ видел это. Атэ не торопил. Кален медленно сжимал и разжимал пальцы на дубовом подлокотнике. Кален был одинок. Он хотел поделиться своей самой сокровенной тайной, и Атэ знал это. Ещё немного, и его улыбка стала бы неестественной. Нужно было делать следующий шаг – вперёд или назад. Но Кален сдался. Он резко встал с кресла и, почти дёрнув старого друга вверх, заставил того подняться следом.

Атэ спрятал в пышном воротнике облегченный вздох.

Не решаясь отпустить рукав друга, Кален пинком распахнул дверь и потянул его за собой в глубину тёмного коридора. Атэ следовал за ним, не говоря ни слова. Несмотря на транс, сердце глухо билось где-то у самого горла. Они миновали несколько поворотов и дважды спустились вниз по винтовым лестницам. Запахло сыростью, и Атэ понял, что они оказались ниже уровня земли. После очередного поворота Кален остановился, и Атэ врезался в его широкое плечо. Слегка привыкшие к темноте глаза рассмотрели контуры тяжёлой двери, обитой металлом.

- Атэ, - в голосе Калена слышалась непривычная хрипотца. Он облизнул губы и продолжил чуть увереннее. - Поклянись памятью наших братьев. Никто, ни одна живая душа не должна узнать, что ты видел.

Будь в коридоре чуть светлее, Кален наверняка разглядел бы истерический блеск в глазах друга. Тот не колебался.

- Клянусь, - выдохнул он, - клянусь могилами Сенда и Аров, что никто не узнает, куда ты меня привёл.

Он знал, что отвечает невпопад, но Кален был настолько погружён в собственные эмоции, что не заметил ничего. Сняв с груди ключ, он легко нащупал замочную скважину и дважды повернул. Замок щёлкнул.

- Помоги, - попросил Кален и приник грудью к двери.

Атэ не сомневался, что Кален много раз открывал эту дверь один, но это было будто причащение, будто подтверждение того, что Атэ с ним заодно – и гость упёрся руками в дверь слева от хозяина. Петли заскрипели. На секунду Атэ показалось, что визг ржавого железа сливается с другим, таким же протяжным и болезненным звуком, но уже в следующую секунду наступила тишина.