Три романа Синди Блэка - "Графит" (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Ответ Грега был нецензурным.
— С ума посходили! — кипел от негодования Демис и махал руками, как вентилятор — лопастями. — Драка! Не артисты, а уличная шпана! Мне что, полицию вызывать?!
В разгар скандала явился Цу-О, и по его губам скользнула еле заметная улыбка, когда он увидел Синди с разбитой губой и наливающимся синяком на скуле слева.
«Наслаждайся, гад», — подумал Синди. — «Теперь я точно знаю, что я прав».
— Все, — сказал вдруг нормальным человеческим голосом Грег. — Все нормально, пустите.
Его отпустили с опаской — вдруг снова бросится, но Грег отошел в другую сторону и стал демонстративно отряхивать манжеты, хотя кровь на них не попала.
— Безобразие! — бушевал режиссер. — Синди, что за глупые провокации, вам не пять лет! Ступайте к врачу и отдыхайте до завтра. Грег, я не ожидал от вас такого… импульсивного поведения, вы же артист, человек искусства! Тоже идите, проветритесь до завтра, чтобы я больше этого не видел!
— Я в порядке, — судя по вернувшимся томным интонациям, Охала на самом деле пришел в себя.
— Нет уж, ступайте, вы сегодня уже показали, что могли. Синди, вас тоже касается!
Синди спорить не собирался. Проходя мимо сбившихся в кучку актеров, он наткнулся на неприязненные взгляды. «Наверняка сочувствуют несчастному, доведенному до точки Грегу Охала, которого выбесил чудовище Блэк», — усмехнулся Синди. Сам он, несмотря на разбитое лицо и боль в солнечном сплетении, находился в отличном настроении.
Визит к врачу показал, что челюсть цела, а вот синяк на скуле сходил три дня, несмотря на выписанную мазь. Лиу рвал и метал, грозился пойти и порвать всех в театре.
— Да ну, — поморщился Синди, глядя в зеркало на свою перекошенную физиономию, — Еще этих разборок мне не хватало.
Сама мысль о том, что Лиу придет в «Домино» и попробует там с кем-то разобраться, вызывала у Синди смех, а смеяться было, во-первых, еще больно, а во-вторых, обидно для Лиу.
Квентин, столкнувшись с Синди в коридоре школы, ограничился замечанием:
— Когда ты говорил, что собираешься в бой, я думал, ты выражаешься фигурально.
— У меня всегда было плохо с подбором слов, — развел руками Синди.
Большой любви к Грегу этот эпизод Синди, конечно, не добавил, но Синди не собирался бежать в полицию, как того боялся Демис, на следующий день решивший выступить в роли миротворца. А к неприязни к Грегу с тех пор примешивался оттенок жалости. Иногда Синди ясно видел, что мог бы сделать Охала, если бы меньше думал о Цу-О, но сам он не собирался разводить с ним душевные беседы, да и вряд ли смог бы. Только и оставалось смотреть, как Герой мечется между желанием отыграть роль как можно лучше и страхом получить наказание за ошибку. От ошибок это его, разумеется, не избавляло, но, видимо, Грег боялся, что, вырвавшись на свободу, он начнет их делать в три раза больше.
Время шло, приближалась премьера. Привезли костюмы — Синди с восторгом убедился, что у художника, создававшего эскизы, несомненно был вкус и понимание так любимой Демисом «темной привлекательности Зла». Черный костюм Синди был нарочито прост, почти без украшений, если не считать вставки на плече, нескольких разрезов и подобия короткого плаща, но он должен был подчеркнуть изящество движений и гибкость танцора. Рядом с подчеркнуто мужественным Грегом в алом и белом и хорошенькой Жанной в струящихся легких тканях Синди выглядел почти бесполым. Это не преминули отметить, но подобным замечанием Синди задеть было невозможно. Он показал фотографию Лиу, и тот заявил, что главному герою стоило сражаться за Зло, а не за какую-то девчонку. Он даже изобразил, как это должно было происходить, Синди хохотал, как сумасшедший.
И только когда участникам показали афишу, Синди понял, что все всерьез — премьера через месяц! Репетиции лишили его романтических иллюзий о работе в театре, но спектакль от этого менее важным событием не стал. Синди думал, что премьера в любом случае изменит его жизнь — либо он поймет, что должен продолжать, либо на будущее заречется от театра.
Сама же афиша заставила его закатить глаза и мученически вздохнуть. То ли дело было в кривых руках фотографа, то ли в дурном вкусе дизайнера, но спокойно смотреть на результат Синди не мог. Лучше всего на афише выглядел его костюм, чего нельзя было сказать об обладателе этого костюма. Он был сфотографирован в самом неудачном ракурсе — в профиль, и даже вид собственного носа повергал Синди в уныние. «Сегодня на арене курносое Зло, спешите видеть», — с тоской думал он, разглядывая афишу. Он уже готов был решить, что кто-то нашептал создателям этого позора обратить на Синди пристальное внимание, но остальные участники выглядели немногим лучше. Однако дизайн уже был одобрен, деньги — уплачены, и Синди осталось только вздыхать.
Он пригласил на премьеру Квентина и Рэя, оба обещали быть. Позвал «четверку» — те восприняли это как должное. Теперь Синди мог быть уверен, что получит хоть какую-то поддержку, потому что от коллег ее ждать было совершенно бессмысленно. Он уже вспомнил и активно применял приемы из арсенала Красотки Мерилин, хотя не так давно был уверен, что подобные штуки ему больше не пригодятся. Репутации это ему не улучшало.
Синди воспринимал как само собой разумеющееся, что Лиу придет к нему на спектакль, и был немало удивлен, когда узнал, что Вахарио-младший обещал уехать на горячие источники с Вахарио-старшим и его супругой как раз на неделю, на которую выпала премьера. В другое время Синди не обратил на это внимания, но перед премьерой у него были порядком напряжены нервы, так что сдержать обиду он не мог, слово за слово — и Лиу вылетел из квартиры, хлопнув дверью после бурного скандала.
— Хоть бы предупредил! — орал Синди.
— Вот и предупреждаю! — не уступал Лиу.
В общем, никто не собирался провожать Синди на битву нежным поцелуем. «Образцовое Зло», — не без иронии думал он.
Он не испытывал того радостного предвкушения, которое посетило его перед отчетным концертом у Квентина. В день премьеры Синди проснулся и спокойно сказал себе: надо прийти и выступить. Победить — или проиграть и тогда уже смириться с тем, что сцена предназначена для других. Он испытывал облегчение, потому что вечером должен был прийти конец нервному напряжению, которое не покидало его несколько месяцев. Противостояние с Цу-О, неприязнь других актеров, мягкотелость Демиса, агрессия Грега — все это изрядно утомило Синди. Другие решили, что он задирает нос — и он на самом деле стал смотреть на них свысока. Он снова начал перетряхивать обувь перед выступлениями — а ведь в школе Квентина он почти отучился от этой привычки. Но театр школой Квентина не был. Маэстро был прав: на сцене все может быть прекрасно, но за кулисами царят волчьи порядки, кто сильнее, тот и выживет. Никакого сотрудничества с другими актерами у Синди не вышло, и если он и признавал способности некоторых из них, то сдружиться не смог ни с одним. Но теперь завершался этап нервотрепки, репетиций, скандалов и препирательств. Синди и остальных должны были рассудить зрители. Оставались мелочи — выйти и сыграть так, как он представлял себе всю эту историю.
Он был спокоен, пока ехал в театр, пока одевался, пока ему накладывали грим, после которого Синди стал лицом сливаться с беленой стеной, пока прокручивал в памяти последовательность эпизодов… И только стоя за кулисами, когда первое действие уже началось, и Жанна с Грегом на сцене изображали счастливых влюбленных, Синди почувствовал мурашки вдоль позвоночника — ему выходить! Прямо сейчас. А у него в голове ни одной дельной мысли, он не вжился в роль и походит не на обаятельное Зло, а на перепуганного студента. Он лихорадочно попытался представить: вот он, властелин темной армии, мрачный колдун, хозяин черного замка… Получалась чушь какая-то, и на ум приходил исключительно старикашка в балахоне и с бородавкой на носу. Синди с ужасом понял, что это — провал. Но уже слышались первые звуки темы Зла — его тема никогда не начиналась громко, она зарождалась в тишине и понемногу набирала силу — и ноги несли Синди на сцену. И там уже была тропинка в саду, освещенном только луной, и по этой тропинке шло Зло, в своей черной одежде почти сливаясь с ночными тенями. Это было наглостью с его стороны — появляться в саду, где только что гулял настоящий Герой, но у Зла всегда было достаточно сил и удачливости для выполнения своих прихотей, а сейчас ему хотелось развлекаться так, гуляя на чужой территории, обманывая стражу и насмехаясь над всеми, кто его ненавидел.
