Вкус моря на губах (СИ) - "Тенже" (читать книги онлайн без сокращений TXT, FB2) 📗

— Это пройдет?

— Наверное, пройдет. Они отправляют меня в другой лечебный комплекс, в Океанию. Для окончательной реабилитации.

Голос стал глуше и словно потерял часть красок. В безжизненных интонациях мелькала та самая тоска, которую Брэйт почуял при первом же взгляде и попробовал забрать прикосновением. Он коснулся Гадючьего ошейника, провел пальцем по растрескавшимся, искусанным губам и обозлился — что это за санаторий такой, если пациенты по лавкам маются и себя грызут?

— Ты, наверное, хочешь уехать? Поближе к своим, да? Позволишь тебя навещать? Я могу хоть каждый день после работы приезжать… если ты разрешишь, и мне пропуск выпишут.

— Я не хочу…

У Гепарда подкатил комок к горлу — горький, заслуженно горький комок.

— Не хочу ехать, — после запинки продолжил рыжий. — Но придется. Врач не принял мой отказ от лечения в комплексе. Меня не выпускают. Но я сам дурак, я знаю. Сначала они думали, что я собираюсь вернуться в свою квартиру. А я ляпнул — мол, не поеду в Океанию пока. И началось…

— Ну-ка, подробнее! — потребовал Брэйт. — Про все сразу. Почему не хочешь, кто такие «они», и что значит — «не выпускают»? Ты ведь не в тюрьме.

Ситуация оказалась непонятной и запутанной — без ста грамм не разберешься. Сразу после контузии находящегося в коме Гадюку признали недееспособным. Это Гепарду удивительным не показалось. Нормальная практика. В госпитале рыжий пролежал почти полгода — его вытащили из комы, пролечили серьезную черепно-мозговую травму, признали частично дееспособным и отправили сюда, на Мелену, в санаторий закрытого типа. Здешние врачи приложили все усилия, чтобы помочь ему вернуться к нормальной жизни и две недели назад очередной консилиум вынес вердикт: временно нетрудоспособен, однако полностью вменяем. Руфус своим правом принимать решения воспользовался немедленно. Отказался ехать долечиваться в Океанию, не менее категорически отказался остаться еще на пару месяцев на Мелене, и пожелал уехать, подписав «отказ от последствий».

— Мне все надоело. Датчики эти… — рыжий тронул закрепленный на предплечье толстый пластиковый манжет. — Как в тюрьме, ты правильно сказал. Ни продохнуть, ни спрятаться. Я хотел где-нибудь пожить… где-то, где не знают, каким я был раньше. Я же вижу, слышу… уже. Опять. Но дома все меня жалеть начнут, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Гепард и потянул хмурящегося Гадюку, заставляя усесться к себе на колени, лицом к лицу. — Домой не захотел. А куда ты собирался?

— Все равно. Морей много. Гостиниц много. Деньги у меня есть.

— Тогда в чем проблема?

— Меня не отпускают одного. Говорят: под чью-то ответственность — пожалуйста. Просят, чтобы я связался с кем-то из своих, кто станет временным опекуном для социальной адаптации. Все время предлагают написать Менно. Мол, вы же столько лет прожили с мужем, он вам не чужой… Я сказал — «нет». А врач заявил, что меня тогда транспортируют в другой санаторий насильно. И намекнул, что диагноз можно пересмотреть.

— Та-а-а-к… — процедил Брэйт, сдерживая рвущиеся с языка ругательства. — Мы сейчас… нет, пару минут еще посидим, а потом пойдем и побеседуем с твоим врачом. Он мне ответит… на накопившиеся вопросы.

Он придерживал ерзающего Руфуса, опасаясь, что тот свалится с колен, и удивлялся себе — прежнего, животного возбуждения не было и в помине. И не потому, что рыжий подурнел. Нет. Просто внутри включился «стоп-сигнал». Что-то изменилось. Прежний Гадюка сто раз бы сморщил нос, прежде чем опустил задницу на чужие колени. Нынешний стал доверчивее, и это, скорее настораживало, чем подталкивало воспользоваться ситуацией.

В темно-рыжих волосах вновь мелькнула белая прядь. Гепард зарылся пальцами в растрепанную шевелюру и убедился — не померещилось.

— У тебя тут седина пробилась, что ли?

— А? А-а-а… Это вокруг рубца растут. Я же об скалу головой приложился.

Ответ прозвучал спокойно, но руку от волос рыжий все-таки отвел. Не понравилось.

— Брэйт…

— Да?

— Ты сможешь приезжать сюда, на Мелену? Иногда, по выходным. Я понимаю, у тебя своя жизнь, но… я больше не смогу тут один.

— Собираешься остаться здесь?

— Другого выхода нет, — пожал плечами Руфус. — Я знаю то место, куда меня собираются перевести. Там отдыхают пловцы, наши штабные. Это еще хуже, чем вернуться в квартиру. Дома хотя бы можно запереть дверь или выставить внезапных визитеров. А в санатории — нет. Раз нельзя никуда уехать, я продолжу лечение тут. Но…

Пауза затянулась, Гадюка потер висок, шевельнул губами, не издавая звука, и сильно нахмурился. Гепард замер, затаив дыхание. Он не мог выбрать, как лучше поступить — подтолкнуть вопросом или молча ждать возобновления речи. Ждать было не сложно — руки сами осторожно оглаживали похудевшее тело, знакомились с укрытыми мягким трикотажем изгибами, проверяли, все ли осталось на местах, и выискивали изменения. Прежний рыжий светился гладкостью кожи, а сейчас на спине вроде бы прощупывался рубец.

— Мы бы могли выбираться в какой-нибудь городок, — покусав нижнюю губу, выговорил Гадюка. — Или просто гулять за территорией комплекса. Или… хотя бы посидеть вместе у фонтана… иногда.

— Будет тебе и за территорию, и в город, и в фонтан… то есть, у фонтана, — пообещал Брэйт. Пообещал искренне, от души, уже прикидывая, через какие Врата проще проезжать на Мелену по вечерам, после работы: — Это я тебе гарантирую в любом случае. Но для начала поговорим с твоим врачом. Надо разобраться, с какой стати тебе навязывают опекуна.

В действиях врачебного персонала ему виделся подвох. Рыжий выглядел чуть заторможенным, но рассуждал вполне здраво, планы строил реальные… Нет, что-то тут неладно.

В ответ на его мысли — как по заказу — появился врач, цедивший сок из пакетика с трубочкой. Гепард облизнул пересохшие губы, осознав, что хочет пить. Пожалуй, пить и курить, только отлить еще не прижимает, но после сока или воды стопроцентно прижмет.

Врач осмотрел их с ног до головы, не упуская ни одной детали: ни сцепленных на пояснице Руфуса рук Брэйта, ни напряженных бедер — рыжий так и не опустился ему на колени всем весом, и профессионально-ласково спросил:

— Господин Випер, у вас голова не кружится? Датчики фиксируют скачки давления.

— Со мной все в порядке, — медленно, четко и чуть более громко, чем требовалось, ответил тот.

— И все же… даже радостная встреча приносит стресс. Я прошу вас в течение пятнадцати минут вернуться в палату. Никто не собирается прерывать ваш разговор. Просто вы приляжете, а ваш друг посидит рядом.

Гепард попытался подавить вспыхнувшую злость. Да, врач прав — даже радостная встреча и все такое… Но и желание рыжего убраться подальше от навязчивой опеки стало объяснимей. Понятно бы если пациент краснел, бледнел или собирался упасть в обморок. Но ведь ничего подобного и в помине нет! Сидит, задницей по коленям ерзает, вполне так живенько… словно с определенными целями. И тут указание из кустов возникло… датчики фиксируют, значит…

«Впрочем, предложение играет мне на руку. С врачом придется говорить наедине. Не хочется после долгой разлуки демонстрировать Руфусу, что я умею быть отменной скотиной».

Добравшись до места, скромно именуемого палатой, Брэйт немного обалдел. Он понимал, что высший командный состав — кстати, Гадюка вошел в эти ряды или нет? — отдыхает получше прочих, но спальня, гостиная, комната-бассейн плюс удобства — это все-таки не палата. Это квартира без кухни.

— Богато и чистенько, — признал он, глядя на огромный телевизор, развешанные по стенам картины, двуспальную кровать и букет свежих цветов в гостиной. — Это тебе за особые заслуги выделили?

— У меня полный комплект крестов, только высшей награды не хватает, — объяснил рыжий. — И личная благодарность и оружие от министра. За спасение жизни товарищей. То есть, особых заслуг нет…

— Не скромничай, — посоветовал Брэйт. — Слушай, а можно у тебя в гостях отлить? А то я обратно в Нератос утренний кофе везти не хочу.