Элитная школа для мальчиков (СИ) - "Elle D." (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
- Сперва лучше. Там была система фагов... Это когда...
- Я знаю, кто такие фаги, - перебил Харшоу. - Мой брат... мой законнорожденный брат учится в Итоне. Я иногда переписываюсь с ним. Редко, - сказал он и слабо улыбнулся. Пол закусил губу.
- В Хотинтоне тоже есть... были фаги. Моим старшим сделали одного парня, Арчи Клодвелла. Мы с ним здорово ладили. Вправду, очень здорово.
- Он тебя трахал? - спросил Харшоу, и это прозвучало так буднично, что Пол непроизвольно сжал кулаки. Ему было очень трудно говорить ровно. Он вообще не знал, зачем говорит об этом. Но ответил:
- Нет. Людям не обязательно трахать друг друга, Харшоу, чтобы быть близкими.
И понял, что попал в цель, хотя и не метил в неё. Харшоу вздрогнул и выпустил руки из карманов. На его лице мелькнуло виноватое выражение - не то выражение затравленной, растерянной покорности, которое Пол видел, когда он рассказывал про мистера Эткинса, и которое было на нём, когда он брал член мистера Эткинса в рот. Сейчас он как будто действительно жалел о том, что сказал - жалел о том, что не видел в жизни ничего, что вынудило бы его считать иначе.
- Мы с Арчи не трахались, - сказал Пол. - Просто он... он был хорошим. Не таким крутым, как некоторые, но сильным и... добрым.
- Ты, вижу, влюблён в него по уши, - насмешливо сказал Харшоу.
Пол зажмурился на миг. Это всё ещё Харшоу. Всё ещё он, тот, кто выкручивал ему мошонку, пока его держали четверо громил. Он такой, какой есть.
Такой, какой есть, и ничего тут не попишешь.
- Не знаю, - сказал Пол - не то, что хотел, не то, что считал правдой. - Может... не знаю, правда. Я не успел разобраться. Я всего полгода проучился там, в этой школе. Весной Арчи умер от чахотки. Там почти все поумирали. Я... я так хотел уехать оттуда поскорее, куда угодно.
Он замолчал. Харшоу молчал тоже. Виноватого выражения на его лице больше не было, но глаза слегка расширились, и снова как будто ожили.
- Извини, - сказал он наконец. - Это... грустно.
Пол помотал головой. "Грустно" было не тем словом. Но правильного слова он не знал. До сих пор не знал.
- Почему всё так получается? - прошептал он. - С Арчи, с тобой? Почему всё время должно быть плохо?
- Не всё время, - сказал Харшоу.
- Разве?
- Ну... не знаю. Наверное. Где-то у кого-то бывает же всё хорошо.
Они смотрели друг на друга, двое мальчишек, которые так мало успели пожить и так много испытать, и оба были одинаково беспомощны в попытках объяснить друг другу, почему всё произошло так, а не иначе. И это, вдруг понял Пол, роднило их, ужасно роднило, делало такими близкими, какими не делала ни любовь к лошадям, ни увлечение математикой, ни их общая страшная тайна.
- Харшоу, почему твой отец ничего не сделает? - спросил Пол, и тот пожал плечами.
- Да моему отцу плевать на меня. Он считает, что устроил моё будущее, больше его ничего не волнует. Учителя боятся его имени, ну и мистер Эткинс многое мне спускает, вот они и носятся со мной... иногда мне так тошно от всего этого, - сказал он и неловко умолк, как будто ему было стыдно в этом признаваться. Пол на миг представил себе, каково изо дня в день видеть обращённые на тебя слащавые взгляды, все эти елейные рожи - и согласился, что да, должно быть довольно-таки тошно.
- Ты можешь прекратить то, - сказал он. - Когда захочешь.
На сей раз Харшоу возразил не сразу, и это уже была победа.
- Ты что, оглох, Стюарт? Я же сказал тебе, об этом никто не должен знать, никто...
- Об этом знаю я. И мистер... Эткинс. И ты знаешь. Это уже больше, чем никто.
Харшоу молчал очень долго. Потом проговорил:
- Я... не знаю.
- Подумай. Подумай, пожалуйста. Просто подумай про это, хорошо? У тебя ведь теперь есть свидетель. Мы можем пойти к директору, тихо, никто не...
- Хватит уже трещать у меня над ухом, голова от тебя болит, - раздражённо перебил его Харшоу, и Пол умолк, не смея верить в то, что видит. А видел он сомнение, неуверенность - и слабую, робкую надежду, надежду на то, что это действительно можно прекратить. И что теперь он не один. Полу ужасно захотелось снова обнять его, дать ему почувствовать, что это правда, но он ничего не сделал, только стоял и смотрел на него.
И в эту минуту услышал вдалеке приглушённые голоса.
- Заболтались, - заметил Харшоу.
- Ага... Харшоу... ты... ты подумаешь? Ты мне обещаешь?
- Обещать? Тебе? Шотландской мелюзге? - презрительно бросил тот, но под пристальным взглядом Пола заколебался - и кивнул, ни слова не сказав.
Потом они вышли из конюшни, вместе, и бок о бок молча пошли обратно к дому по слякотной, раскисшей от дождя тропе.
Когда они построились, чтобы идти в часовню, Тинли наклонился к его уху и возбуждённо прошептал:
- Ну что? Он тебя отымел?
Пол вздохнул.
- Господи, Тинли, какой же ты всё-таки идиот.
- А что я сразу я? - насупился тот. - Сам посуди! Он ушёл один к конюшням, ты за ним... а вернулись чуть ли не под ручку, и рожи у обоих довольные!
- Довольные?.. Ты таки идиот, Тинли.
- А что, тебе не понравилось?
- Стюарт! Тинли! - мистер Оукинс был вездесущ и безжалостен, как отмщение Господне. - Лишены ужина за болтовню на молитве!
За ужином Пол украдкой поглядывал по сторонам, рассеянно отвечая на трескотню Рикмонда, Перри и других, толкавшихся рядом. Харшоу сидел на своём привычном месте среди шестиклассников, вроде бы такой, как обычно, но Полу казалось, что на сей раз в нём что-то неуловимо переменилось. Не три дня назад, после порки, не позавчера, а сегодня, сейчас. Он всё так же корчил свои фирменные гримасы и подначивал окружающих, но их него ушла... злоба? Или страх? Или он хоть немножко расслабился впервые за все годы, проведённые в Бродуэлле, перестал испытывать дикий страх, что кто-нибудь узнает и засмеёт его? Поверил, что можно узнать - и не засмеяться? А совсем даже наоборот, попытаться ему помочь?
Полу хотелось бы верить во всё это.
Когда ужин закончился и они стали строиться, чтобы разойтись по комнатам, Пол отвлёкся - а потом обернулся и совершенно неожиданно увидел Харшоу рядом с собой. Их разделяло несколько голов, но Харшоу смотрел прямо на него, искал его взгляда. Они посмотрели друг на друга. И Харшоу улыбнулся. Быстро, едва заметно, но Пол его понял. И улыбнулся в ответ.
Они сделают это. Всё-таки сделают, теперь он знал твёрдо. Может быть, прямо завтра.
