Обсидиан (СИ) - "Ginger_Elle" (прочитать книгу txt) 📗
Ночью Ингена разбудил звонкий стук копыт по обледеневшему камню и громкий скрежет: поднимали решётку на воротах замка. Обеспокоенный, король подошёл к окну: со двора выехали трое всадников, держа в руках факелы, светившие белым эльфийским огнём. И всадники и даже огни быстро скрылись в темноте и белом мареве метели: снег валил так, что даже дальние башни маленького замка было плохо видно. Куда это стража собралась в такую погоду среди ночи? Инген призвал не спавших в соседней комнате слуг.
Через несколько минут они явились с ответом: принцу стало хуже, и поэтому послали в Ислинг за лекарем, который умеет лечить людей. В замке, населённом одними лишь эльфами, был только маг-врачеватель, а люди, приехавшие с супругом короля, не были сведущи в серьёзных недугах. Инген только фыркнул: мальчишка простыл на улице, это к серьёзным недугам никак не относилось. Тем не менее, он приказал отправить слугу в покои принца, чтобы тот сообщал ему обо всех изменениях.
Посланные за лекарем люди вернутся в лучшем случае завтра к обеду, а если ущелье сильно завалит снегом и придётся пробивать себе проход магией, то только ближе к вечеру. На секунду в голове Ингена промелькнула мысль, а не закрыть ли ему ущелье каким-нибудь хитрым незаметным образом… Вдруг маленький эльф, действительно, серьёзно болен и не сможет выкарабкаться сам? Он тогда возьмёт в супруги Ниама и получит королевство светлых. Нет, попытавшись избавиться от младшего принца, он нарушит брачную клятву и гейс. С другой стороны, гейс не обязывал его спасать проклятого мальчишку.
Инген не спал, гадая, что же происходит сейчас с его супругом. Окна в том крыле, где находились комнаты мальчика, ярко светились. Отчаявшись уснуть, король решил сходить в крохотную библиотеку замка. Возможно, там были книги, где что-нибудь упоминалось о лечении эльфов без помощи магии. Он не стал звать слуг — сам оделся, быстро сколол волосы и вышел из спальни. Дежурившие за дверями гвардейцы молча последовали за ним. Путь в библиотеку пролегал по хитро устроенному переходу, который вёл сразу в три крыла замка, и в его середине король всегда ощущал присутствие младшего принца, если тот находился в своих покоях. В этот раз он ничего не почувствовал — магия по-прежнему была с ним. Где мог быть мальчишка в эту ночь, тем более, больной?.. Инген свернул в коридор, который вёл в крыло принца-консорта: все так же ничего. Он обернулся на сопровождающих его эльфов. Те тоже не ощущали оттока магии. Король пошёл быстрее.
Лишь у самой двери в гостиную принца он почувствовал, как мягко отхлынула его колдовская сила и мир, словно цветок, увял перед его глазами. Инген распахнул дверь:
— Что с принцем? — с порога спросил он, оглядывая трёх людей и двух эльфов, которые столпились у большого стола и разбирали пучки трав из большого ларя, попутно сверяясь с какой-то тоненькой книжонкой.
— Я здешний целитель, ваше величество. Меня пригласили к принцу, хотя я обычно пользуюсь только магией, — пояснил невысокий зеленоглазый эльф. — У меня есть кое-какие травы. Я держу их для лошадей или собак, с ними иногда проще…
Целитель осёкся, встретив гневный взгляд короля.
— Простите, ваше величество, — испуганно произнёс он. — Мы пытаемся приготовить отвар для его высочества. У меня есть книга с рецептами.
— Что с принцем? — повторил Инген.
На этот раз ответил Ардат:
— Ему очень плохо. Вечером у него был жар, теперь озноб. Его всего трясёт и… и мы не знаем, что делать.
— Мы давали ему горячее питьё, — снова заговорил целитель, — но последние часы он в забытье, и поить его не получается.
— Его жизнь в опасности, или это временное недомогание? — поинтересовался король.
Ардат метнул в него злобный взгляд, говоривший: «Надеетесь, что он быстренько умрёт и избавит вас от проблем?».
— Сложно сказать, ваше величество, — ответил целитель. — Будь такие симптомы у обыкновенного эльфа, я посчитал бы их очень скверным признаком, но принц-консорт — совершенно особенный случай.
— Я хочу взглянуть на него.
Эльф-врачеватель распахнул перед ним дверь в спальню. Оттуда вырвалась волна тепла. Когда Инген вошёл внутрь, то увидел, что камин жарко натоплен, в изножье кровати стоят две большие жаровни, чуть не доверху наполненные углями, а сам принц укрыт несколькими меховыми одеялами, однако мальчика всё равно трясло, словно от сильного холода. Кожа на лбу была влажной, и даже волосы на висках стали мокрыми от испарины. Принц не обратил на вошедших никакого внимания, хотя глаза его были приоткрыты.
Целитель, замерший в дверях и, видимо, не желавший приближаться к больному, тихо проговорил:
— Ему всё равно холодно, хотя сам весь горит. Эльфы прогоняют такой холод теплом другого тела, да и люди, говорят, согревают своих больных точно так же. Но, видите ли, так как больной — супруг короля… это непозволительно и просто невозможно.
Подойти к принцу оказалось легче обычного, так как болезнь ослабила и его дар, вернее сказать, проклятие. С такого расстояния он мог слышать частое хриплое дыхание, с шумом прорывавшееся сквозь судорожно сжатые губы. В огромной кровати под всеми этими одеялами свернувшийся в клубочек эльф казался совсем крошечным, даже не подростком уже, а ребёнком.
Жалость… Вот главный враг… Она просачивается в душу незаметно, коварно, точит её… прогрызает ходы, словно червяк в яблоке… Жалость — яд, который втекает в жилы по капле, но потом отравляет всё тело. Ему нельзя испытывать жалость к этому существу. Это глупо, это опасно, это просто безумие…
Инген несколько минут смотрел на мальчика. Он лгал самому себе, пытаясь оправдать то, что собирался сделать, чувством долга по отношению к супругу. Он собирался сделать это не из долга — хотя и из него тоже — но из жалости.
— Скажите, чтобы поставили за дверями больше охраны, — приказал Инген лекарю. — Никому сюда не заходить.
Эльф немедленно — с радостью и облегчением — скрылся за дверью.
Король скинул с себя верхнее тёмно-лиловое одеяние и лёг на кровать рядом с младшим принцем. Он попробовал накрыться одеялами, но под ними от горячего тела накопился такой жар, что оставаться там было невозможно. Инген скинул на пол все, кроме одного: холод был не снаружи, он был внутри. Ему было страшно коснуться мальчика, но он пересилил себя и обнял пылающее влажное тело, одновременно напряжённое и слабое. Сури что-то простонал, но король не смог разобрать слов.
На принце была нижняя рубашка из плотной белой ткани, совершенно непрозрачной, но всё равно Инген вспомнил, каким было его тело… Стройное, как стебелёк, гибкое, словно в нём не было ни единой косточки. Он быстро прогнал эти мысли. Самоубийственные мысли — иначе не назовёшь…
Король повернулся на бок, повторив позу принца, и прижал к себе мальчика чуть крепче. Напряжение, всегда овладевавшее им в присутствии супруга, начало спадать. Он прислушался к свои ощущениям: они были необычными… Он никогда этого раньше не замечал. Инген сейчас не слышал ничего, кроме потрескивания дров в камине и двух дыханий — своего и маленького эльфа — но это была не глухота, как представлялось ему раньше, это была тишина.
Его мир был всегда наполнен звуками, запахами, переливами энергий, отблесками аур, рядом с мальчиком многое пропадало, и наступал покой. Его не тревожили внезапные всплески природных энергий или ауры: светлые, яростные, недоброжелательные, повреждённые или сильные — они рассказывали о людях и предметах слишком много, больше, чем он бы хотел знать. Не слепота, покой…
Мир без магии пустел, но тем ярче и прекраснее казались в нём подлинно живые существа, и сильнее других — сам младший принц. Инген подумал о том, что и раньше замечал это, но не осознавал. Он вспомнил, как его удивило, почему Грейне, пусть и привыкший к отсутствию магии, никак не отреагировал на более сильный её отток рядом с мальчиком. Теперь он понимал: эльф не испытывал страха перед Сури как перед источником проклятия, и тот виделся ему не воронкой, высасывающей силы, а пятном цвета и чувств в посеревшем мире.
