Грусть тебе к лицу (СИ) - "F-fiona" (бесплатные полные книги txt) 📗
У меня около сотни Сашиных фотографий на компьютере. Почему я не снимал его при жизни?
Поздно задавать такие глупые вопросы. Я довольствуюсь тем, что есть. Я и сам понимаю, что так нельзя. Однако не могу ничего с этим поделать. Я заслужил всё это. Подумал, что могу стать успешным, крутым… Нет, мечтать нельзя было. Кто я? Мои стихи поганые. Без их обработки и профессиональной раскрутки, я был бы никем. Я и есть никто. Кусок мяса, как говорил Влад. Живу по ошибке.
Боль не утихает. Она со мной даже во сне. Она, в общем-то, и спать мне не даёт.
Сохранять лицо удаётся, но всё тяжелей. Делать вид, что я смотрю телевизор, хотя я вот уже три часа таращусь в пустоту.
Это моя плата. Это мой крест.
Конечно, я должен был к этому прийти рано или поздно. Влад, правда, скотина, попрятал всё спиртное из дома, а наркотики мне было не добыть. Но я нашёл способ ухода от реальности. Тонкое лезвие так легко рассекает кожу. Я осторожно резал бедро. Если бы я делал это на руках, то сразу спалился бы. У меня теплилась надежда, что когда-нибудь мне хватит смелости перерезать сонную артерию на шее и прекратить влачить своё жалкое существование.
Жизнь чёрная. Ощущение такое, что я барахтаюсь в грязи и никак не могу выплыть.
Я подхожу к окну и вижу многоэтажки. Закрываю глаза. Открываю и вот они уже сделаны из тонких, хрупких прутиков. Целые небоскрёбы, они держатся лишь на честном слове. Я дуну, и они рухнут. Моргаю. Всё снова на своих местах. Они такие же, из металла, камня… Только я из плоти.
***
Мне удалось заснуть в десять вечера. Проснулся я уже в двенадцать, чувствуя безмерную усталость. Руки сами нащупали пульт от телевизора. Экран засветился бледно-голубым и через секунду на нём всплыло изображение. Музыкальный канал. Хм. А пусть. Смотреть, как кто-то поёт, было невыносимо. Это можно сравнить лишь с тем, как бесплодная женщина смотрит на детишек на детской площадке. Она никогда не сможет ощутить этой радости, выполнить своё женское предназначение. Потому что мироздание так распорядилось. Потому что у этого может быть высшая цель. А может и не быть. Может, просто так сложилось. Просто этому нет объяснения. Ты не лучше и не хуже других. Только они могут больше, чем ты.
Показывали клип Шакиры. Заводная песня, заводные движения. После рекламы показали Сергея Зверева. Я с удовольствием смотрел на это пугало. Злым каким-то удовольствием. А потом показали меня… И я впервые увидел этот клип целиком, тот самый клип, где я перестал быть собой. Меня не стошнило. Меня не передёргивало. Я боялся моргнуть, чтобы не упустить ни одного момента.
Клип кончился, и мне вдруг стала понятна очень простая вещь. Я не до конца расплатился.
Минуты три я сидел, не шевелясь. Но терпеть больше не мог.
Это было решение.
Это было оно.
Накидываю халат поверх пижамы и выхожу. Кое-где в холле горит свет, я знаю, что его оставляют специально для меня. Поднимаюсь по лестнице и замираю у двери в спальню Влада. Сердце разрывается. Его может и не быть дома… Но, если он там, то я не отступлюсь. Дверь открывается бесшумно. Я осторожно ступаю по пушистому ковру, прислушиваюсь. Глаза привыкают к темноте. Облегчение. Я вижу, что он спит на кровати. Значит, пути назад нет.
Сажусь рядом и шепчу:
- Влад.
Никакой реакции. Приходится чуть толкнуть его и позвать громче. Он резко открывает глаза, тут же спрашивает:
- Что случилось? Ты в порядке?
- Да. Всё… нормально.
Он расслабляется, выдыхает. Тянется, включает ночник, смотрит время.
- Два часа ночи. Дим, что такое?
Меня удивляет, что он не раздражён. Сонный он непривычный. Усталость на его лице вычерчена яркими морщинками. Он какой-то другой. Но дела это не меняет.
- Я хотел попросить тебя кое о чём.
- Конечно. Всё, что угодно. Что?
- Сделай мне больно.
- Что? – он переспрашивает, не понимая. Действительно, не понимая.
- Как тогда, Влад, сделай мне больно.
- Ты с ума сошёл? – он повышает голос и отодвигается от меня.
- Нет, Влад, я серьёзно, сделай мне больно, пожалуйста, пожалуйста…
- Убирайся! – мужчина отталкивает меня и встаёт с кровати. Всё, только чтобы оказаться от меня как можно дальше.
- Влад, я умоляю тебя…
- Ты чокнулся! Проваливай! Ложись спать.
- Что ж, - зло цежу я. – Не ты так другие сделают.
- Что? – его рука со стаканом воды замирает у рта.
- А то! – я ору. – Я найду клуб, бордель, сутенёра – да что угодно! Я не могу так больше! Сделай это со мной, выверни мою душу наизнанку, как тогда, Влад… Умоляю.
Я бы на колени перед ним встал. Он молчит. Секунды слишком долгие.
- Ты… сумасшедший.
- Я знаю, - невесело хмыкаю я.
- Ты уверен?
- Да.
- Пути назад не будет.
- Ещё лучше.
- И может быть очень больно.
- Я буду рад, если будет очень больно.
- Унизительно.
- Прекрасно.
- Неприятно. Стыдно.
- Я не ребёнок, я знаю, о чём прошу.
- У меня много-много чёрных мыслей, - Влад возвышается надо мной, хватает меня за плечи и прижимает с силой к себе. Мне страшно от его нечеловеческого взгляда. Но я не отступлю. – Ты точно решил?
Киваю, потому что говорить, когда он гипнотизирует меня, невозможно.
- Хорошо. Через полчаса. Сделай всё и приходи через полчаса.
***
Я стучу в дверь, ведущую в его спальню. Меня трясёт.
- Входи, - спокойное и уверенное.
Комната преобразилась. Свечи, запах сладкого и знакомого. Марихуана? Так и есть. Влад, развалившись в кресле, курит. В его руке начатая бутылка водки. Ещё одна стоит на столике рядом, где лежат какие-то ремни и железные штуки, вроде крюков. Очень похоже на пыточные инструменты.
- Что встал? – Влад хмыкает. Его речь развязная. Он хорошо выпил. – Раздевайся.
Это просто, но мои руки будто замёрзли. Они не слушаются. Я скидываю халат и расстёгиваю пижамную рубашку. Пуговицы мелкие. Слишком мелкие. Но Влад никуда не торопится. Смотрит, будто бы даже наслаждаясь зрелищем. Когда я предстаю перед ним в чём мать родила, он бросает:
