Раненое сердце (СИ) - "полевка" (лучшие бесплатные книги .txt, .fb2) 📗

- А вы им отдайте пустые инвалидные коляски, – усмехнулся Альби, – и костыли, и кислородные маски, и что там еще было у бедняжек, когда они прибыли сюда. По моему мнению, очень наглядная демонстрация успехов лечения на Сабахе.

- Я поговорю с Ясмином, – рассмеялся Хатим, – нам действительно это «добро» без надобности, а им еще может пригодиться.

- Вот ты где! – на Альби налетел Бэль и обнял со спины, – а мы тебя ищем!

Альби повернул голову и увидел, как за спиной Бэля улыбаются Ханун и Махир. Юные наложники настороженно посверкивали глазками на разряженных омег и выжидательно смотрели на Альби.

- Нам ведь можно здесь находиться? – уточнил Махир.

- Конечно, – кивнул Альби, а потом обменялся понимающими взглядами с Хатимом и повернулся к омежкам лицом, – молодцы, что пришли. Угощайтесь, знакомьтесь с другими омегами. Кого-то вы знаете по прошлому нашему приезду, а с кем-то у вас есть шанс познакомиться именно сейчас.

Хатим махнул рукой кому-то и отошел от Альби и компании.

- Мы здесь самые скромные, – выпятил губы Ханун и поправил золотые браслеты и кольца на руках. Альби только удивленно на них посмотрел.

- Это я им дал, – сознался Бэль, – а то у них и правда только по одному колье, и все. А это просто золотые браслеты и серьги без камней. – Бэль пожал плечами и виновато клипнул глазами, – это те украшения, что мне те самые женихи надарили, когда Тигренок еще здесь с наследниками хороводился. Мне они нафиг не нужны, а у ребят и правда практически нет украшений. Мой брат что, жадина?

- Нет, – улыбнулся Альби, – у него нет времени думать про это. И это скорее мой недосмотр. Надо будет прикупить украшений для Махира и Хануна. Вот будет впереди праздник, и сделаем им подарок. Что бы вы хотели – браслет или серьги?

- И то и другое, и побольше! – воскликнул Ханун, – а то мы, как сироты. Мало того, что господин нас не любит и не ласкает, так и подарки не делает!

- Вот будет праздник, ты ему прочитаешь красиво из Корана, и господин подарит тебе что-нибудь на память. Ты ведь не забыл о приказе господина научиться читать?

- Я наложник, а не кади, – наморщил нос Ханун, – я должен быть милым и ласковым, а всякие умные мысли до добра не доводят. Вон Камиль и Шамси были слишком уж умные, и для них это плохо закончилось! И после этого ты хочешь, чтобы я стал умнее тебя? А ты не боишься?

- Нет, не боюсь, – усмехнулся Альби, – умение читать и писать тебе точно не повредит. Посмотри на Фатима, он пишет красивые стихи, видишь, сколько людей хотят с ним дружить? А еще, у нашего господина есть жада Амин, он написал несколько книг. Как говорят, очень красивые омежьи романы, и когда ты научишься читать, то сможешь их прочесть. А господин Ясмин собрал самую большую библиотеку на планете, – Альби улыбнулся и подхватил под руку Бэля, – пойми, в такой семье стыдно быть неграмотным.

- А разве я семья? – насупился Ханун, – господин на меня даже не смотрит. А когда я к нему подхожу, он отводит глаза и старается отойти от меня подальше, как будто от меня плохо пахнет. Он взял меня на ложе и пометил, а потом выкинул, как ненужную вещь! Разве так поступают с семьей?

- Ханун! – бровки у Бэля страдальчески заломились и он дернулся обнять омегу, но Альби его удержал на месте, – Ханун, мой брат хороший, он не поступает с людьми, как ты говоришь. Ты не вещь, ты живой человек, и брат не стал бы играть с тобой так бесчеловечно.

- Скажи ему, – Ханун зло улыбнулся Альби, – скажи обожаемому братику МУЖА правду! Расскажи ему, как ты ходил по питомнику и выбирал омег в наложники своему мужу, а после того, как господин нас пометил, не подпускаешь его к нам! Мы нужны только для статуса наследника, а иначе неприлично! Это у эмира может быть один супруг, а у наследника обязательно должен быть гарем! И ты пользуешься нами, как ширмой, а на самом деле, мы для тебя вроде диванных подушек! Хочется, чтобы мягче сиделось, возьми себе одного или двух! А если передумал, то пни их под зад! И не важно, что они чувствуют и думают, они ведь не люди! Они простая вещь для удобства!

Ханун переходил на крик и уже стал привлекать к себе внимание. Ближайшие омеги начали коситься в сторону разгорающегося скандала. Альби увидел, как Айдан, недовольно передернув плечами, бросил на них укоризненный взгляд и о чем-то стал шушукаться с Ошая, перетягивая внимание гостя на себя. Как из другого конца зала почти бежит Мурат, изображая лицом радость, а походкой спокойствие, но при этом идет с целеустремленностью тарана и судорожно сжатыми губами. Увидел, как болезненно сжался Бэль и отскочил в сторону Махир, не желая быть участником скандала, но Альби на мгновенье растерялся, он не был силен в скандалах и потасовках, а именно на нее нарывался Ханун. Он хотел привлечь к себе внимание, и у него это прекрасно получалось. Альби прикусил губы и судорожно думал, прикрикнуть на него, чтобы он заткнулся, это зашуметь еще сильнее и значит, сделать именно то, чего хочет скандалист… молча отвесить пощечину, это значит испугать Бэля, а ребенок и так уже испуган. Он и так дергается при словах: гарем, наложники, и очень бы не хотелось стать злодеем в его глазах… Но на помощь Альби пришел Заки, он скользнул вдоль колонны и ткнул скандалиста пальцами куда-то в основание шеи. Ханун моментально закатил глаза и стал опадать. Заки перехватил омегу и нежно усадил на пол у колонны.

- Что ты с ним сделал? – к Хануну бросился Бэль, – ты его убил?

- Аллах с вами, – усовестил взглядом Заки, – у него простой обморок. Это последствие истерики, смотрите, он уже приходит в себя…

Заки весьма жестко похлопал Хануна по щекам и придержал за плечи, чтобы тот оставался на месте.

- Напрасно ты решил устроить разборки со мной посреди званого вечера, – улыбнулся Альби.

- Но я сказал правду, – просипел Ханун, когда пальцы Заки предупреждающе легли ему на шею, как будто проверяя пульс.

- Я не спорю с тобой, а сейчас помолчи, – Альби протянул руку, потянул к себе Бэля и после этого проговорил, глядя ему в глаза, – я действительно взял для мужа наложников, потому что у меня не было другого выхода. Ты помнишь, Бэль, как и почему твой брат вышел из рода и стал «без корней»? Вместе с ним ушла и его сотня. Без защиты рода и имени он, они, мы все были уязвимы, и надо было как можно быстрее найти защиту. Но это было невозможно, пока Тигран был без гарема. Было очень важно, чтобы он был, «как все». Это значит, послушный воле предков и законам шариата. Поэтому я привел к нему наложников…

- Ты? – удивился Бэль и отшатнулся от друга, – я столько времени злился на брата, потому что он говорил, что любит тебя, а сам взял себе наложников! Это было так двулично и лицемерно, признаваться одному в любви и при этом делить ложе с другими! А это, оказывается, был ТЫ!!

- Ну конечно, – Мурат прикрывал спиной Хануна от гостей, и при этом явно злился, – Альби пытается взять все на свои плечи! Бэль, будь взрослым и подумай головой. Ты что, считаешь, что твоего брата силой заставили метить омег? Или может, ты считаешь его бесхребетным подкаблучником, что исполняет чужую волю? Твой брат прекрасно понимал, что делает и зачем. И это было очень своевременное решение! Он был гостем в доме Скалы, но рано или поздно он бы его покинул, и тогда он стал бы добычей! Мой муж первый бы оставил разведчиков, чтобы его предупредили, когда Тигриная сотня покинет земли Джабаля! Разве ты не знаешь, что у твоего отца много завистников, и они с удовольствием убили бы Тиграна, просто чтобы досадить Салаху. А твой отец даже отомстить бы по закону не мог, поскольку Тигран вышел из рода. И это очень лицемерно, сокрушаться о двух омежьих задницах, когда речь шла о жизни стольких людей!

- О чем вообще крик? – Хатим фыркнул на парочку любопытных омег, что уже грели уши, отгоняя подальше, и после этого подошел и встал возле Мурата, – разве наложникам плохо живется в доме твоего брата? Их что, морят голодом? Заставляют ходить в обносках или принуждают к чему-нибудь постыдному? Насколько я знаю, этим двум бездельникам живется лучше, чем иным биби в питомнике. Тех хотя бы время от времени воспитывают и заставляют заниматься полезными вещами. А вещь он или нет, так это только ему решать. Каждый сам решает, жертва он или боец.