Раненое сердце (СИ) - "полевка" (лучшие бесплатные книги .txt, .fb2) 📗

- Доброе утро, Альби, – Теодор уселся на соседнее кресло и опять сладко зевнул, – из-за разницы в часовых поясах совершенно не выспался! Как говорит мой брат Анджей, сейчас стакан крови бы отдал за чашку кофе!

- Умеете пить, не снимая шейлу? – Альби приоткрыл салфетку и продемонстрировал термос.

- Научусь! – обрадовался Теодор и довольно потер руки.

Омеговозка плавно тронулась с места. Заки опустился на колени между креслами с омегами и ловко налил кофе в две пиалки. Альби вместе с гостем бережно отогнули края шейлы и стали осторожно пить горячий напиток. Теодор первый все выпил и протянул пиалу Заки, чтобы он налил еще.

Первыми шли пешие альфы, отбивая ритм на маленьких барабанах. Эмир с наследником и гостями-альфами ехали следом. Потом ехала омеговозка, которую по бокам и сзади прикрывали альфы. В самом конце ехали альфы, которые кидали в толпу конфеты и золотые монеты, и там сразу образовывался водоворот людей.

Люди обрадовались, когда увидели фигуру в белом и стали улюлюкать от восторга. Местный аналог аплодисментов был достаточно громким и мелодичным. Когда омеговозка въехала в город, к улюлюканью добавились имена Ошая и Альби, выкрикиваемые в толпе. Теодор закончил пить кофе и с интересом оглядывался по сторонам, время от времени поднимая руку, чтобы помахать с царственной грацией.

- Однако, ты очень популярен в городе, – Теодор улыбнулся глазами, – раньше, как я слышал, так встречали только Айдана.

- В этом городе давно не было супруга, – Альби пожал плечами, – люди любят не меня, а перемены, которые пришли вместе с Раном, но кричать имя наследника, когда жив эмир, это неприлично. А вот мое имя коротко и кричать его никто не запретит. Так что, это ничего не значит, вроде «миру – мир».

Но только Альби не увидел то, что заметил Теодор: ближайшие к Альби альфы удивленно переглянулись, а потом с нежностью глянули на омежку и начали улыбаться. Похоже, все же это были не просто слова, а искреннее признание во всеобщей любви. Дворец встретил привычной суетой. Омегам помогли спуститься мужья. Ран бережно принял на руки супруга и, как ему показалось, незаметно, поцеловал любимого через шелк шейлы, а вот Ошая спустился сам, опираясь на руку Доминика.

- Я все же хотел бы доспать недостающие пару часов, – Ошая опять потянулся, – мало того, что жарко, так еще и смена часового пояса.

Слуги сразу засуетились, показывая дорогу к гостевому входу в гарем. Он был рядом со входом для омег и потому все дошли вместе. Доминик решил проводить супруга до его комнат, а вот его брат отправился сразу на альфью половину дворца вместе с Маджидом. – Мы будем в альфьей гостиной, – Ран бережно погладил супруга по плечу, – продолжим переговоры о строительстве. Мы уже предварительно разговаривали в городе родителей, но тогда у нас еще не было плана от Шерри. Теперь разговор будет более конкретный. Позаботишься об Ошая? – Ран увидел, как кивнул супруг, и опять погладил его по рукам, – пилоты сообщили, что шаттл Айдана готовится к отлету, так что селафь скоро прилетит. Я не знаю, когда вернусь, возможно, Доминик с братом захотят съездить в новый город, но ты постарайся отдохнуть. Завтра праздник и потребуется много сил. Я в любом случае завтра с утра буду с тобой.

- Хорошо, – Альби похлопал мужа по груди, как жеребца, и с тяжким вздохом отправился в гарем. Ран должен был дождаться Кантарини, чтобы проводить его к месту переговоров.

За дверью его встречали все омеги. В их глазах плескался страх пополам с восторгом, и они с таким интересом заглядывали ему за спину, что Альби было их даже немного жалко.

- Ошая поднялся в свои комнаты, из-за разницы в часовых поясах он чувствует себя уставшим и попросил разрешения поспать пару часов, чтобы набраться сил. Он передает вам свои наилучшие пожелания и надежду, что сможет встретиться со всеми несколько позже. Все же, ему непривычна жара Сабаха, а он вместо того, чтобы отдыхать на привычном ему корабле, поспешил к нам в гости. Будем ему за это благодарны. Пусть наш гость отдохнет с дороги.

Все как по команде уставились на окна и двери второго этажа над комнатами Фатима, и когда слуги с той стороны задернули тяжелые шторы, с блаженными улыбками выдохнули. Ошая изволит отдыхать в их доме!! Фатим сразу шепотом скомандовал слугам, чтобы птичек накрыли плотным платком, чтобы они не шумели, а сами омеги подобрали подолы юбок, чтобы они не шелестели, и на цыпочках отправились в гостиную Альби. Как будто Ошая был грудным ребенком и мог проснуться от разговоров по соседству. Пока омеги опасливо рассаживались в гостиной, поглядывая на улицу, будто боялись, что их голоса услышат в другом крыле на втором этаже, слуги принесли им завтрак. Ради поставил перед Альби поднос с кашей и фруктами. Тот поковырял кашу и неожиданно сам для себя раскапризничался. Каши не хотелось, хотелось сладкого, но не привычной пахлавы с щербетом, а чего-то другого. Альби недовольно сопел носом, а потом отодвинул поднос.

- Впервые вижу, как ты отказываешься от еды, – Мурат с усмешкой смотрел на омежку, – ты всегда ешь, что дают, и, похоже, даже не разбираешь вкуса, а сегодня вдруг отказываешься от вкусной каши.

- Заки, налей мне кофе, я, похоже, перебил аппетит, выпив его на голодный желудок.

Заки без возражений принес корзинку и термос, который сам вынес из омеговозки, и с понимающей улыбкой налил кофе в маленькую пиалочку. В корзине обнаружилась коробка, в которой лежали маленькие эклерчики с шоколадной начинкой и в толстой шоколадной глазури. Заки сразу сообщил, что такие пирожные больше всего любит Ошая, и все омеги сразу захотели попробовать. Альби невпопад вспомнил, что альфа Ошая пахнет горьким шоколадом, и все омеги сразу стали обнюхивать эклерчики, как дегустаторы, и размышлять о соответствии запахов в идеальных парах. И насколько запах вереска сочетается с горьким шоколадом. Ради тихой тенью притащил другой поднос. Там были тонкие блинчики, скрученные в трубочку, с творожной начинкой. Альби вспомнил, как пек блинчики на кухне кагала и был совершенно счастлив. Он погрузился в приятные мысли, как в облако, откуда его выдернул осторожный голос Заки.

- Шаттл Айдана опустился на площадку. За ним послали омеговозку.

- Я его встречу во внутреннем дворе, – Альби доел блинчик и быстро выпил молочный коктейль.

Он объявил омегам, что прилетел Айдан, и увидел довольные улыбки. Альби подспудно опасался ревности у старших омег, но, похоже, все были только рады, что рядом будет толковый советчик. Одно дело, поговорить с Ошая по паре минут на званом вечере, и совсем другое, когда муджаддид приехал в гости в твой дом. Альби неторопливо отправился во внутренний двор. Там до сих пор лежали расстеленные ковры, по которым Ошая шествовал в гарем, и на удивление, было много народу. Люди коротко молились, а потом, поцеловав пальцы, прикасались к ковровым дорожкам, куда, по их мнению, ступала нога муджаддида. Одни уходили, другие приходили. Альфы в нарядной одежде (в белых, вышитых цветами и узорами рубашках и белых гутрах, в новых, еще не обмятых штанах и новеньких сапогах) нарядные, как женихи, сновали в толпе и не позволяли никому задерживаться надолго на одном месте. Заметив Альби, они сразу раздвигали народ, чтобы омега без задержки мог пройти, и опять замирали внимательными истуканами. Омеговозка тихо въехала во двор и замерла возле расстеленных ковров. Айдану хватило одного взгляда, чтобы сразу начать командовать. Ковры следовало свернуть и унести, а людей разогнать по рабочим местам. А альфам присматривать, чтобы бездельники не шатались по дворцу. А потом отчитал Альби, чтобы он не позволял паломничества во дворец.

- Ошая очень скромный человек, – Айдан грозно сверкал глазами на альф, – не следует его смущать таким явным поклонением. Держитесь скромнее и удерживайте людей от ненужного фанатизма. Множество аятов из Священного Корана и множество хадисов из Пречистой Сунны указывают нам на серединность и умеренность Ислама. Поэтому умеренность – это ниспосланный завет Всевышнего. Серединность, в которой нет места ни чрезмерности, ни нерадению, ни фанатизму, ни халатности. Оставив ковры в неположенном месте, вы проявили халатность, а позволив людям проявлять фанатизм, вы нарушаете саму суть веры!