Свет жизни - белый (СИ) - "Eva Rouse" (библиотека книг .TXT) 📗
Не вдаваясь в подробности, мужчина весьма сухо обрисовал ситуацию, делая акцент на собственной глупости, рассказал об участии в ней Наташи, а затем долго объяснял, как все просто отлично разрешилось, и еще более долго извинялся перед Татьяной. Коснись это ее... Он бы себя не простил, не после всего того, что она для него сделала. Ведь Татьяна вся его семья теперь, единственный кровный родственник, который принял ориентацию Синицына и поддержал в трудное время.
Татьяна поставила локти на стол и потерла переносицу. Григорий виновато уставился в чашку кофе, молчание угнетало еще больше.
— Ну, ругаться не буду, зная Наташу, уверена, она тебе уже синяков наставила. Но, Гриша, ты меня очень сильно расстроил. Как ты только мог предположить, что после всего, я пожалею, или начну стыдиться тебя, моего собственного брата. Разве я хоть раз дала тебе повод усомниться во мне?
— Нет, — Синицын потупился, ему стало стыдно. Он и не предполагал, что его решение тогда можно воспринять как недоверие, и думал больше о себе, о том, как сможет жить дальше, зная, что подставляет дорогих ему людей. Григорий боялся последствий огласки, которые могут помешать создать сестре свою семью, но забыл о реакции самой Тани.
— Анатолий тот, кого я люблю, и он любит меня. Мои родственники и те, с кем я общаюсь постоянно — всегда часть меня, и она возникла еще до нашего с ним знакомства. От того, что он узнает обо мне чуть больше, изменится его восприятие меня, а не я сама, я останусь прежней. И если ему этого достаточно, чтобы перечеркнуть абсолютно все, то, наверное, я усомнюсь в его любви и чувствах. И, возможно, охладею к нему сама, потому что он не станет другим, а просто покажет мне свою сторону. Я предпочту увидеть это до свадьбы, — Татьяна снова потерла переносицу, а затем накрыла ладонь Синицына своей. – Но этого не случится. Я знаю его отношение к геям. Анатолий профессиональный альпинист, и человек, с которым он работает в паре и страхует его жизнь – гомосексуал. Толя говорит, что пока тот отличный парень и пока не докажет обратного, ему плевать с кем он спит. Если бы ты рассказал мне все и доверился, то та ситуация разрешилась бы быстро и безболезненно.
Татьяна выпрямилась и подозвала официанта, тот принял новый заказ. Григорий чувствовал себя пристыженным, в голове крутились разные мысли, стало страшно, когда он понял, как далеко все могло зайти. И одновременно легко – все закончилось. Но ему, действительно, следовало больше полагаться на людей, его окружающих. Синицын полагал, что кошмар его юности давно закончился и исчерпал себя, но на самом деле он все еще может вести себя словно обычный пугливый подросток. Этот страх иногда мешает и сбивает, не позволяет трезво оценить ситуацию. Он чуть не лишился Мида. Грег сглотнул, больше никогда, как бы трудно и тяжело не было признаться в чем-то, он не допустит, чтобы неуверенность и страх помешали ему положиться на близких.
Татьяна молча допивала свой кофе, внимательным взглядом наблюдая за Синицыным. Тот сделался бледным, его руки на столе были сжаты в кулаки и изредка вздрагивали, казалось, внутри него шла борьба. Он быстро и лихорадочно что-то решал для себя. Не давая ему замкнуться, Татьяна снова наклонилась над столом.
— Настя спрашивала про своего любимого дядюшку и передала тебе маленький подарок, — женщина порылась в сумке и протянула небольшую плюшевую игрушку на ремешке.
— Собака?
Синицын принял подарок и теперь разглядывал его.
— Вообще-то это медведь, но я тоже ошиблась, — улыбнулась Таня. – Они мастерили игрушки в детском саду, потом я помогла ей привязать шнурок. Так что сможешь повесить на мобильный в качестве брелка.
— Спасибо, — Григорий не стал медлить и сразу прицепил к телефону новый брелок.
— Позвонишь ей и сам поблагодаришь.
— Как она? Я удивлен, что отпустила тебя в Москву. Настька не любит оставаться с чужими, и к тебе так привязана.
— Да, но они с Толиком подружились, так что я спокойна. Господи, Гриш, я так боялась. Мне было чуть ли не важнее всего, чтобы они поладили, иначе я разорвала бы отношения, а Толю я правда очень люблю, — Таня мечтательно улыбнулась.
— Я очень рад за тебя.
Принесли заказ, и они снова ненадолго замолчали, еда оказалась вкусной и сытной. Грег решил запомнить для себя это место на будущее.
— Тань, по телефону ты говорила, что приезжаешь по какому-то делу... – решил уточнить Синицын. Кажется, у сестры все хорошо, но мало ли.
— Да, у меня две новости. Первую ты знаешь, она касается свадьбы, но я хочу еще раз лично тебя пригласить. А вторая... я говорю тебе первому, кроме Толика, естественно, его это непосредственно касается, но, тем не менее, в общем, ты скоро повторно станешь дядей.
Синицын потерял дар речи, только ошарашено улыбнулся в ответ. Он предполагал, что они наверняка захотят завести еще детей, Татьяна всегда мечтала о большей семье, но чтобы уже. Грег расчувствовался и, вскочив с места, обнял сестру, громко крича что-то невразумительное.
— Тише ты, тише, мы же в ресторане, — заметила женщина, но все же сама радостно рассмеялась и повисла на руках Синицына. Немного успокоившись, она поделилась дальнейшим планом действий. – Пойдем лучше, поселим меня в отели, а затем покажешь мне город.
Синицын попросил счет и расплатился.
— В каком еще отеле? – возмутился Григорий. – Остановишься у меня, комната есть, да и в последнее время я дома не часто ночую, — светясь от счастья, довольно закончил Синицын.
— Так-так-так, кажется, у кого-то тоже есть для меня новости. Расскажи мне о нем, — потребовала Татьяна.
— Я тебе его лучше покажу, заодно и отпразднуем.
Последние дни Миддлемист находился в приподнятом настроении. На душе было хорошо, букеты удавались, клиенты рассыпались в благодарностях и рекомендовали Альбу своим знакомым.
Вдохновенно-мечтательную улыбку парня замечали сотрудники и тихо радовались за него. Мид охотнее поддерживал беседы, иногда и сам начинал разговор, правда, с приходом Синицына переключался исключительно на Григория, чем несколько обижал остальных. Сразу появлялось ощущение, что у мужчин свой отдельный мир, и наблюдатели становились лишними.
У Никиты вошло в привычку по вечерам заходить в салон Михаила. Ягдин любил цветы, их аромат и успокаивающую атмосферу. Да и Никита на пути домой всегда прихватывал с собой цветок для жены. Ягдин подружился с девушками-продавщицами, нашел общий язык с Миддлемистом и никому не мешал, быстро стал своим и его приходу искренне радовались.
Но сегодня Никита имел крайне задумчивый и отрешенный вид. Поздоровался со всеми и сразу же направился к Миду, подождал, когда парень закончит композицию, и отвел его в сторону. Альба предложил зайти в одну из задних комнат, ему все равно понадобятся кое-какие украшения для последнего на сегодня заказа, а там уже и Григорий подъедет.
— Как у тебя с Синицыным? Все нормально? Не ссорились? – начал издалека Ягдин.
