Хочешь мира — готовься к войне (СИ) - "shizandra" (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗
За пару часов роза раскрылась еще сильнее и теперь нежный аромат цветка заполнял комнату невидимым, но вполне ощутимым флером.
За книги садиться не хотелось, так что Юрка, помаявшись несколько минут в “планке”, поотжимавшись и поприседав приличия ради, все-таки врубил ноут и растянулся на постели. Забавно, но в кое-то веки не хотелось смотреть ни фильмы, ни прокаты Ханю. Зато слова Бека жгли просто невыносимо. Так что в какой-то момент он поймал себя на том, что лихорадочно гуглит информацию о сексе между мужиками. По большей части – полнейшее фу. Довольно мерзкая штука все эти подготовки, да и вообще…
Теории он начитался уже через час. Что надо, как лучше, чего бояться, и всенепременно чтоб литры смазки, презервативы пачками и осторожность.
Ну пиздец прям.
Еще через час он залип на видяшке. Залип так плотно, что в просторных спортивках стало очень неуютно. Вот прикол: предыдущие несколько часов серфинга в сети – не вставал дружочек. А стоило на экране монитора появиться парню, так похожему на Юри, и привет, милый, доообрый вечер!
Он сбегал в душ. Промерз до посиневших губ, но… выполнил кое-какие нехитрые манипуляции. Чисто по приколу. Ничего сложного, просто немного стыдно, только и всего. Так перед операциями рекомендуют делать, чтоб типа в случае чего не произошла какая-нить неприятность типа ас-пи-ра-ции. Ему вот тоже делали. Когда вырезали аппендицит.
Громозека заинтриговано наблюдал за его манипуляциями, но на розу больше не покушался. Собственно, напрыгнуть на его руку, двигающуюся меж разведенных бедер, он не пытался тоже.
Больно? Нет, не больно. Скорее неприятно. Пальцы распирают тело изнутри, и это кажется странным. Может, потому что это он сам? Потому что прислушивается к собственному телу и замирает, стоит только ощущениям стать чуть более неприятными?
Не больно. А если в нем будет ходить член, толщиной с его собственный? Каково будет? Вот так же, сильно и почти яростно? Пальцы на ногах поджались. Как-то само собой получилось. И стонать он вообще-то не собирался. Просто получилось задеть что-то внутри, отчего под веками рассыпались искры.
- Еееоообтвоюмааааать…
Он заелозил по постели, задергался, всхлипнул, жмурясь и кусая губы, и почувствовал, как обожгло живот липким и теплым. Гребанный стыд. Просто гребанный стыд…
Какое-то время он еще лежал, распластанный на постели, не в силах собрать себя из тех кусочков-осколков, на которые разбился Юрочка Плисецкий. Юри. Юри Кацуки ломал его одним фактом своего существования, превращая в непонятно кого, корчащегося от накатывающего оргазма. Кто бы сказал, что он будет удовлетворять себя так – в рожу получил бы.
Пиздец.
Он все-таки сгреб остатки воли и сил в кулак и вернулся в душ. Ополоснулся, вернулся в комнату, распахнул окно. Запах спермы и розы не конфликтовали, скорее усиливали друг друга и у него тупо кружилась голова. Как это Бек с Витькой переносят?
Гребанный стыд!!!
Громозека игрался со шнурком на капюшоне толстовки. Надо одеться и выйти пройтись. Хоть бы и до комнаты Бека. Или Витькиной. Бек в последнее время зависал там. Самому оставаться категорически не хотелось. Стремно. До какого днища Юрка Плисецкий докатится дальше?
Почти финал. Через час после разговора с Милой отзвонился Гоша, отправленный «на разведку боем». Колумбийцы ярились, но выслушать согласились. Отабек разговор в долгий ящик откладывать не стал, хотя отдавал себе отчет, что шансов его пережить у него немного. С другой стороны, он не Витя и не Юра, среди «коллег» он был известен только как помощник, хотя награда за него и была обещана. Но он исходил из того, что наркоторговцы прежде всего дельцы, и деньги для них важнее.
Разговор был тяжелым, и Витя свернул бы ему шею, если бы узнал, на какие условия согласился Бек. Но, в любом случае, это было меньше того, что они могли потерять, упусти он контроль или позволь Миле полностью командовать парадом. По-хорошему, взятые обязательства стоило предъявить истинному виновнику, но Отабек справедливо полагал, что это не то, с чем стоит идти к наркоторговцам. Покупателю все равно, что за форс-мажор случился у перевозчика. Аванс уплачен, он должен быть либо возвращен, либо отработан. Но это был далеко не конец, даже если с этой стороны он обезопасил и себя, и Юрку с Виктором.
Но этой ночью он почти не спал. Устроившись в комнате Вити, на кровати, которая совсем недолго была общей, он то вспоминал часы, проведенные здесь, то заново перебирал детали плана, ища неучтенные слабые звенья. Осталась последняя точка, а таких звеньев было много. Весь его план в целом был на грани фола, и это привыкшего к контролю Отабека дергало, даже если основная его часть прошла почти идеально. Немного спокойствия придавало только присутствие Юрки здесь, рядом и в поле зрения. Жаль, что с Виктором не поговоришь: еще слишком опасно. Но как хочется хотя бы голос услышать.
Юрка появился как чертик из табакерки. Скользнул в комнату, прикрыл за собой дверь, а потом, поколебавшись, вовсе запер на замок. Он был в любимом спортивном – леопардовом с черными вставками, и в обнимку с урчащим котенком.
- Сорян, уснуть не могу, подумал, что ты сильно не против будешь, если я с тобой тут чутка затушу, а?
Отабек повернулся к нему, натянул одеяло на бедра повыше, поколебался, а потом все-таки сдвинулся в сторону, давая место Юрке и себе время справиться с эмоциями. Возможно, это было странным. Возможно, непристойным. Но Отабек был по-настоящему рад. Так одиноко он не чувствовал себя давно.
- Ложись. Надеюсь, твой блохастик лужу в постели Витьки не наделает. А то хана ему придет. За это время твой любимый дядя наверняка соскучился по любимой кроватке.
- Он не блохастик. Мы ему ошейник купили, прививки сделали, и он приличный кот, – возразил Юрка и отпустил Громозеку на пол. Котеище тут же поднял хвост трубой и величественно прошествовал к человеческому лежбищу. Не без усилий взобрался на постель, мягко прокрался поближе к Беку и возлег рядом, точно разделяя кровать пополам. – У тебя все норм? Меня уже тошнит от дома, если честно.
- Что так? – Отабек поколебался, но все-таки лег, закидывая руку за голову. Странное было чувство. Очень. Словно… словно он Витьке изменяет. Бред, конечно, но избавиться от него не получалось.
- Скучно. Уныло. В зале я конечно тренируюсь, танцую там, растяжку делаю, но не то. Это не на льду, понимаешь? – Юрка вытянулся на постели ниже, притянул себе под грудь подушку и принялся почесывать кошачье пузико. – И по нему скучаю тоже.
- Так тебе не дом надоел на самом деле? – Отабек улыбнулся и перевернулся на бок, к нему лицом. Их отношения изменились слишком сильно. Еще каких-то пару месяцев назад шутка о «Юре в его постели» казалась смешной. А сейчас и постель чужая, и Юрка рядом. – Ты так с ним и не разговаривал с того дня? Когда это было? Когда он тебя привез?
- Нет, – тот покачал головой и вздохнул. – Он мне просто в ледовом всякие прикольчики оставляет. Типа фотка с видом в сад из комнаты, там чашка с чаем и вкусняхи японские. Роза эта. Он, в общем… я сказал ему… тогда, в машине, но короче не склеилось. А я просто законченное лошидло.
Отабек только глаза закатил.
- Слушай, как Витька тебя в детстве понимал? Ты и сейчас изъясняешься на эльфийском, – он помолчал, почесал довольного котенка за ушком и вытянулся с коротким выдохом. – На самом деле херово это, Юрка. Когда жизнь вдруг с ног на голову становится. Мы с Витькой даже не поняли сразу, что случилось. Знаешь, какой у нас с ним первый поцелуй был? – темные глаза словно засветились от воспоминаний, а на губы сама собой вползла улыбка. Совсем другая. Не привычная ухмылка. А теплая. Почти нежная. – Как в кино. Никогда не думал, что в жизни так тоже может быть. Он споткнулся, я его еле успел поймать. Схватил и держал, как придурок. И отпускать не хочу, и что делать дальше – не знаю. А у него глаза светились. Помню, что на ресницы засмотрелся, а он меня поцеловал. Сам. По-детски. Смутился. Парень же вроде, друзья. Выбраться попытался. А я за ним потянулся. Носами столкнулись, зубы чуть не повышибали. Помню, дождь начался, мы промокли до нитки, а мы стоим как идиоты под ливнем и целуемся. Смешно.
