Раненое сердце (СИ) - "полевка" (лучшие бесплатные книги .txt, .fb2) 📗

- Она умерла, – Ран закрыл глаза монахине и, достав носовой платок, прикрыл ее лицо, – она умерла, Том, выпей водичку сам, она бы этого хотела…

Том непонимающе уставился на прикрытое платком лицо, а потом дрожащими руками поднес стакан ко рту. Стакан застучал о зубы и Том больше пролил, чем выпил… Ран встал и обнял перепуганного ребенка.

- Идем, ты помнишь, что Мари велела делать, когда у человека сильный стресс?

- Укрыть теплым и дать попить сладкого… – отчитался омежка.

- Идем, укроем тебя, а потом я поставлю чайник и напою тебя горячим и сладким.

- Я сам поставлю чайник, – вздохнул Том, – и я не могу сидеть, там скоро каша подгорит, ее надо помешивать.

- Хорошо, – согласился Ран, – идем, помешаем кашу и поставим воду. Хочешь поплакать?

- Да, – Том кивнул головой, – но не сейчас, сейчас много работы. Я потом поплачу, можно?

- Можно, – Ран погладил омегу по пыльным волосам, – тебе все можно. Ты помнишь, что я тебе говорил?

- Ты всегда рядом, – омега кивнул головой, – и я всегда могу попросить любой помощи. Я помню, Ран, спасибо, что ты рядом.

Ран довел омегу до полевой кухни и убедился, что Том вполне осознанно включился в общую работу. А потом отправился искать, кто бы ему помог вытащить тело из-под обломков.

====== Кипарисовый крестик ======

На пятый день Ран зашел в кухню с сумкой в руках и сообщил Тому, что они отправляются домой. Омежка, молча сняв фартук, кивнул головой и отправился в угол, где среди свернутых спальников стояли сумки с личными вещами. Их уже два дня как перевели в деревянную постройку рядом со стационарным пунктом общественного питания. На третий день после землетрясения были обследованы практически все развалины, и на руины пригнали строительные машины, которые начали расчищать завалы, загружая все, что осталось от старинного города, во вместительные самосвалы. На расчищенных местах строители собирали деревянные конструкции временного поселения. Люди в синих униформах с планшетами в руках занимались организацией восстановления города. Всех жителей пересчитали, оказали медицинскую помощь и теперь дотошно собирали информацию о возможном местоположении пропавших без вести. На окраине стояли большие рефрижераторы, где хранили неопознанные останки. Всех, кого опознали родственники или медики по маркерам ДНК, кремировали и выдали родственникам урны с прахом. Заниматься захоронением останков сейчас не было времени, а хранить их не было возможности. Ран на правах близкого друга забрал урну с прахом сестры Мари и упаковал её в свою сумку вместе с котомкой, в которой она держала свои вещи. Все так же, как и в первые дни, время от времени звучали сирены, машины останавливались, а люди, замерев, вслушивались в тишину, надеясь обнаружить выживших. Иногда все же чудеса случались, но теперь в жарком воздухе все чаще появлялся сладковато-приторный запах разлагающихся тел. Кинологи указывали спасателям места нахождения трупов. Те фотографировали находки и, забрав образцы для определения ДНК, отправляли останки на окраину города, где толпились родственники в попытке узнать хоть что-нибудь о погибших. По развалинам продолжали бродить люди, пытаясь найти личные вещи и документы. За ними присматривали местные полицейские, чтобы не допустить случаев мародерства и грабежей. К концу третьих суток люди уже отошли от шока и включились в процесс восстановления города. Кроме пунктов общественного питания и жилых бараков, были собраны деревянные конструкции больниц. Сотрудники городской администрации начали восстанавливать документы горожан и разместили щиты с информацией, как именно будут отстраивать город, в какой последовательности и в какие сроки. И хоть у большинства жителей глаза оставались стеклянными от горя, в их поведении уже появилась осмысленность и желание делать хоть что-нибудь… Том вместе с другими волонтерами перебрался из палаточного городка в деревянный домик, но вместо спальных бараков предпочитал спать в углу кухни на походных спальниках, которые появились вместе с кем-то из волонтеров. Спасатели не настаивали на их заселении в жилые бараки, но на пятый день предупредили, чтобы волонтеры были готовы отправиться по домам. Все, кто хотел остаться на более долгий срок, должны были зарегистрироваться в местной администрации и получить там направления на работу. Ран постоянно наведывался в столовую к Тому, сделав его информационным посредником для тех, кто приехал вместе с ними. Через омегу земляки передавали сообщения друг другу и корректировали передвижение по развалинам. Когда Ран сообщил, что они отправятся домой на двухчасовом транспорте, Том передал это всем сабахцам. Так что, когда Ран зашел за ним, то на улице его уже дожидались все земляки. У Тома опять отобрали сумку, и каждый счел своим долгом убедиться, что с омежкой все в порядке. Ему заглядывали в глаза, спрашивали по кругу одно и то же, но Том не злился. Он, как попугайчик, повторял, что не устал, не голоден, пить не хочет, не напуган, и вообще, у него все хорошо и он рад отправиться домой. Они возвращались на тех же белых транспортах, с той лишь разницей, что теперь там было больше мест для сидения, а все возвращавшиеся люди были с серыми от въевшейся пыли лицами, но тем не менее, они были расслабленными и спокойными от осознания того, что сделали все возможное. Том начал зевать, когда Ран застегнул страховочный крепеж на его сидении и взял омегу за руку. Транспортный модуль еще грузился, а Том, откинув голову на высокий подголовник, заснул. Его не беспокоили ни шум, ни воздушные ямы, ему было все равно, что происходило вокруг, пока горячая рука Рана держала его пальцы, а нос различал в круговерти посторонних запахов стойкий запах кедра. Том проснулся, когда транспорт прибыл на окраину мегаполиса, и Ран расстегивал на нем ремни безопасности. Люди вокруг поднимались со своих мест и шли к выходу. Том вышел вместе со всеми и огляделся. Все вокруг было таким ярким – небо голубым, трава зеленой. Люди, которые встречали волонтеров, улыбались и были чистыми, без такой привычной пыльной пудры на одежде и волосах.

- Сам пойдешь или понести тебя на руках? – Ран придержал Тома, когда тот споткнулся, выбираясь из транспортника. – Посмотри, нас встречают!

Ран помахал кому-то в толпе, и только тогда Том увидел среди толпы встречающих Намира с Энди и, конечно, Рафика, который бросился к Рану со слезами, причитая, как будто это его любимца откапывали в развалинах. Бета попытался уговорить наследника вернуться в общину, чтобы пожить в тишине и спокойствии родного дома. Альфе пришлось отбиваться от его цепких лапок, соблюдая при этом почтительность к пожилому человеку. Кроме того, Рафик был не последним человеком в общине Сабаха на этой планете и к его мнению прислушивались. Получив от Намира ключи, Ран вызвал свою машину. Том, отряхнувшись от пыли, рыбкой нырнул на заднее сиденье. Намир приехал на своей машине и контролировал, чтобы все земляки заняли места в транспорте, за руль которого уселся довольный Малик. Тот работал в последние дни на экскаваторе и теперь с удовольствием устроился в удобном водительском кресле с небольшим рулем, автоматической коробкой передач и круиз-контролем. Рафик, поняв, что заполучить в свои лапки наследника не получилось, недовольно поджал губы и, обиженно сверкая глазками, покрикивал на остальных прибывших. Намир пообещал, что доставит Рафика и обязательно приедет в гости. Тем более, что сегодня вечером все собирались отправиться в ночной клуб, чтобы потанцевать и порадоваться жизни. Как понял Том из разговоров, это был своеобразный ритуал «возвращения к жизни» после подобных событий. После того, как последние из волонтеров вышли, белые громады транспортников закрыли створки люков и, загудев мощными двигателями, взмыли ввысь. Все рассаживались: кто по своим машинам, кто по вызванным такси. А Ран сорвался с места на своей машинке, почти сразу спускаясь в транспортные коридоры, чтобы быстрее добраться до студенческого городка. Ему приходили сообщения на коммутатор, с ним связывались знакомые из института и еще откуда-то. Том, не прислушиваясь к разговорам альфы, переписывался с Энди. Тот делился последними новостями из училища и пересказывал свежие сплетни про Лекси и его нового поклонника. Новым увлечением Лекси стал модный кинорежиссер, снимающий артхаус. Каждый его фильм вызывал то восторженные охи-ахи, то зубовный скрежет у кинокритиков. Одни его превозносили, другие просто обливали грязью. Каждая его работа была очередным «шедевром не для обывателей». А с тех пор, как возле него все чаще стал появляться Лекси, его работы стали более популярными. Его последний фильм был черно-белым, и Лекси провел в каком-то помпезном клубе «черно-белую вечеринку». Всех приглашенных гостей предупредили, что будут допущены только те, кто будет одет в черное и белое. И ни единого мазка другого цвета в одежде или макияже! И когда все гости собрались, то перед ними предстал Лекси со своим новым бойфрендом. Одежда на них была нарисована белой и черной краской. На самом Лекси, кроме обуви, был только бриллиантовый гарнитур в белом золоте, а на его приятеле – ботинки и шелковая бабочка поверх ворота нарисованной рубашки. Том всю оставшуюся дорогу, раскрыв рот, рассматривал фото, сделанные на вечеринке. Он изучал танцующую парочку в попытке разглядеть, были черные стринги или это… Одни почитатели Лекси уверяли, что стринги все же были, другие визжали, доказывая, что ни о каких стрингах не может быть и речи, потому что Лекси, видите ли, не останавливается на полпути и все доводит до «логического конца». Том, посмотрев на затылок Рана, который договаривался с кем-то из однокурсников по поводу пропущенных лекций, подумал, знает ли альфа о том, какой фортель выкинул Лекси, или нет? И что сделает, когда узнает? Хотя они вроде давно не вместе, но судя по тому, как Ран разговаривал и обнимал своего «мотылька» на свадьбе Аэрина, он продолжает сохнуть по нему.