Сами мы не местные... Часть 2 (СИ) - "Ейный Глюк" (первая книга .txt) 📗
На щиколотки одели тяжелые браслеты, такие же на предплечья поверх летящих рукавов расшитой полупрозрачной рубашки. Потом пришел Гар и всех выгнал. Я задохнулся, увидев его в шикарном пурпурном свадебном костюме, шитом золотом и рубинами. И яркий рубиновый аграф в молочном шейном платке. Волосы, распущенные по плечам, свивались тугими блестящими локонами, и глаза…шалые. Когда он склонился надо мной, сидящем на низкой танкетке и, огладив мое лицо кончиками пальцев, одел искрящееся аметистовое ожерелье, я не дышал. Зеркальное отражение плыло и качалось, и лишь почувствовав его дыхание у себя на щеке, я очнулся.
— Любимый, как же ты прекрасен…
Мои слова… Ты тоже, любовь моя, настолько, что ослепляешь меня… И твои губы на моей шее, там, где щелкнул маленький замочек ожерелья…
— Ты отрастишь волосы для меня, как твой отец? — И еще один жгучий поцелуй.
И таю и на все соглашаюсь, с мимолетной печалью думая о том, что шею придется накачивать…
— До пола? — Но он улавливает тоску в моем голосе, широко улыбается и качает головой, задевая меня своими локонами. И я теряюсь в запахе осенних трав. Если любимый хочет до пола, пусть его. Будут ему волосы…
— Хотя бы до… — И он касается меня пониже спины, там, где совсем недавно так уверенно лежали его руки на обнаженной горящей коже.
— Да. — Комок застревает в горле. Комок счастья, переполняющий меня невыплаканными слезами. Нам срочно нужно будет завести жену, а то я расквашусь и стану бабой… Все мои нервы обнажены, я могу с закрытыми глазами сказать, где мой супруг. Мой без пяти минут супруг. И некра молчит уже почти целый день.
Наши семьи решили, как и подобает богатым семьям, проводить свадьбу, пригласив жреца, в доме старшего мужа. И наш обряд станет не совсем обычным, ведь кроме свадьбы, одновременно мы сольем роды Морнио и Солюмов. Одна семья — одна фамилия, составная.
Мы выходим в коридор и направляемся в главный зал, украшенный цветами, и битком забитый родственниками. Здесь все, кого я знал, все Морнио, в том числе и пострелята Кэд и Лэд с родителями, тихие и кроткие, все Солюмы. Наши друзья — Мият, Китнис, Мар, и Ярош с опухшими почему-то глазами.
Мы идем по коридору, образованному нашими родными, сталкиваясь с ними взглядами, даря и получая ответные улыбки. Я вижу Седхада, прижатого к груди Касэла, Рейва и Ольвида, крепко держащего его за руку. Лица, лица, все кружится передо мной, и лишь спокойная поддержка Гарриша заставляет идти ровно, гордо держа голову.
И мы у алтаря босиком на шелковом плате, прямо перед жрецом Единого в торжественном облачении.
— Мы собрались здесь, перед ликом Единого, дабы объединить роды и соединить священными узами брака эту пару юношей! Блажен всякий, боящийся Единого, ходящий путями Его! Вы будете есть от трудов ваших; блаженны вы и благо вам! В супружестве обретете вы жену, как плодотворную лозу в доме вашем! Благословит вас Единый и увидите вы благоденствие во все дни жизни вашей! Увидите сыновей у сыновей ваших!
Мы склонились перед алтарем.
— Старшие семейств, согласны вы объединить рода свои через бракосочетание ваших наследников?
— Согласны, — с поклоном ответили Ольвид и Касэл.
— Гарриш Солюм, имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть супругом Сандру Морнио, которого видишь здесь перед собою? — спрашивает жрец.
— Имею, честный отче.
— Не связан ли ты обещанием другому?
— Нет, не связан.
— Сандр Морнио, имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть супругом Гарришу Солюму, которого видишь здесь перед собою? — спрашивает жрец.
— Имею, честный отче.
— Не связан ли ты обещанием другому?
— Нет, не связан.
— Благослови брак сей: и подай рабам Твоим сим жизнь мирную, долгоденствие, любовь друг к другу в союзе мира, семя долгожизненное, неувядаемый венец славы; сподоби их увидеть чада чад своих, ложе их сохрани ненаветным. И даруй им от росы небесной свыше, и от тука земного; исполни дома их пшеницы, вина и елея, и всякой благостыни, так чтобы они делились избытками с нуждающимися, даруй и тем, которые теперь с нами, все, потребное ко спасению. Даруй им плод чрева, доброчадие, единомыслие в душах, возвысь их, как кедры ливанские, как виноградную лозу с прекрасными ветвями, даруй им семя колосистое, дабы они, имея довольство во всем, изобиловали на всякое благое дело и Тебе благоугодное. И да узрят они сыновей от сынов своих, как молодые отпрыски маслины, вокруг ствола своего и благоугодивши пред Тобою, да воссияют как светила на небе в Тебе, Едином нашем.
Потом жрец взял жертвенный нож, освященный специально для нашего обряда, и обратился к Гару:
— Старший супруг, облаченный властью и силой, предназначенный охранять семью и дом свой, покажи власть свою над супругом.
Гарриш обернулся ко мне и с легкой улыбкой медленно стал расстегивать на мне одежды. На шелковый плат падает мой жилет, аметистовая рубашка, пока я не остаюсь лишь в обтягивающих брюках, с обнаженным торсом и грудой украшений. Жрец протягивает ему жертвенный клинок. Гарриш принимает его с поклоном и вновь поворачивается ко мне.
— Сим клинком ввожу супруга моего в род мой, дарую ему силу и право мое над ним, и клянусь, что эта боль — первая и последняя, что примет он из рук моих.
Он ободряет меня взглядом и ловко надрезает кожу на моей груди, как раз напротив сердца. Я чувствую горячую кровь, стекающую по коже прямо в подставленную жрецом квадратную чашу.
Гар склоняется ко мне и зализывает рану, и она закрывается под его губами.
— Сим поцелуем затворяю твою кровь и беру твою боль себе. Отныне и навек.
Жрец принимает у него нож и передает его мне со словами:
— Младший супруг, облаченный подчинением и заботой о доме и семье вашей, покажи долг свой супругу своему.
О, как дрожат мои пальцы, как неловки они в борьбе с золотыми пуговицами на его одежде. В панике понимаю что сейчас, СВОИМИ РУКАМИ мне придется резать тело моего возлюбленного! Наконец он раздет и нож трясется в моих руках. В нарушение обряда, Гар накрывает мои пальцы своими и шепчет мне на ухо:
— Не бойся, любимый, из твоих рук я с радостью приму даже смерть, а это…всего лишь пустой обряд.
И я пойманный его теплым ободряющим взглядом, спокойно произношу положенные слова:
— Сим клинком ввожу супруга моего в род мой, дарую ему силу и право его надо мной, и клянусь, что эта боль — первая и последняя, что примет он из рук моих.
И вот, его кровь собирается в ту же чашу, и я, со слезами зацеловываю ранку, чувствуя, как шипит внутри меня черная сила, и ранка на его груди затягивается в мгновение ока.
Жрец высоко поднимает чашу и провозглашает, что священный союз свершился, родилась новая семья Морнио-Солюм, и нет больше двух родов, есть один — общий, навсегда. Единый благосклонен к словам жреца и наша кровь вспыхивает в чаше и выгорает до тла, оставляя за собой блестящие чистые стенки ритуального сосуда.
'Отпасть! Сколько сразу родственников!' — восхищается некра, а Гар дергается и непонятливо смотрит на меня. Он чувствует ее! Мою черную силу, упивающуюся сейчас свершившимся таинством. 'Малыш, нам будет где развернуться, думаю, что одним тобой не ограничусь!' Мои глаза упираются в Кэда и Лэда. О, нет! Одним некромантом в моем лице теперь не отделаемся. Бедная империя…
Гарриш смеется, закинув голову и кружа меня около алтаря. Седхад пытается докричаться до нас, чтоб мы хоть рубашки одели… Куда там! Кровь бурлит в венах, сердце полно счастья, какие рубашки, когда я в руках моего мужа…
'Уходим?' спрашивает он меня взглядом.
Да, киваю я в ответ, и мы бросаем всех, по-свински, не прощаясь, исчезаем в портале. В ушах гаснет заливистый свист Мията и громких хохот Рейва.
Мы оказываемся в саду, неподалеку от дома, и Гарриш скользя губами по моей шее, тихо спрашивает, готов ли я к дальнему свадебному путешествию.
