Фантазм (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Да и удобного повода сволочь купеческая не давала! Ожье только хитро поглядывал временами, - так, что становилось ясно, он прекрасно понимает, что именно творится с Фейраном. Скорее всего, лекарь забыл бы все же, что он лекарь, и сорвался бы…
Но его любимый мальчик на краткие мгновения оттаивал, пробуждался от своей апатии, и в глазах появлялись первые неуверенные искорки, наполнявшего их когда-то света. Это было одновременно мучительно и сладко, сердце замирало от радости, а дыхание пресекалось от боли: не с ним… не ему…
Подсознательно, Фейран ждал от Грие какого-нибудь подвоха, и тот не замедлил осуществиться, когда на горизонте показался порт.
- Мы в Фессе, малыш! - огласил Ожье.
Айсен прерывисто вздохнул, но выдавил улыбку. Фейрана - передернуло: одно он знал точно - никогда, даже в мыслях, даже случайно, он больше не назовет Айсена «малыш»!
- Слушай, - вдруг Грие переключился на него, - а сколько ты дома не был?
- Давно, - сдержанно констатировал Фейран.
- И в рабах у тебя старикан, которому на кладбище уже прогулы ставят.
Фейран пытался сообразить, к чему ведет торговец.
- Тебе ж парня даже положить не на что будет! - завершил таки свою мысль Грие, удачно пряча ухмылку. - Ты бы подождал пока? А я обо всем позабочусь.
Фейран молчал: не хотелось, ох, не хотелось, признавать великодушие соперника, принимать его помощь на глазах разочарованного юноши, унижаясь еще больше! Не хотелось признавать, что тот хоть чем-то может быть полезен…
Но! Оставаться в его власти на борту - хотелось еще меньше, а в доме уважаемого хаджи, признанного врачевателя, Грие уже не будет настолько вольготно себя чувствовать. В приступе мазохизма, Фейран даже определил, что не станет препятствовать свиданиям, раз его мальчику они на пользу… В общем, было слишком много за и против!
- Не для тебя стараюсь, - бросил мужчина, следя, чтобы не услышал взволнованный и растерянный Айсен, отчего Фейран почувствовал себя совсем гнусно.
И согласился, ожидая чего-то невыразимого.
Фейран поначалу даже удивился, переступив порог своего дома. Хамид к счастью, был жив и здравствовал, следя за хозяйством по мере сил и необходимости, но три пары новых рук не оказались лишними, с немыслимой скоростью возвратив дому обжитый вид. С кухни уже доносились смущающие ароматы - Ожье не поскупился отдельно на повара и разнообразнейшую снедь, заметив мимоходом, что позже Фейран волен распоряжаться подарком как его душе угодно, а выздоравливающий мальчик не должен знать ни в чем нужды.
С последним Фейран и не думал спорить, скрепя сердце признав, что у него бы так не вышло, да и времени ушло бы куда больше. Даже здоровая злющая псина, размером с теленка, приобретенная когда-то для охраны дома, выглядела неприлично гладкой и довольной переменами, свершившимися в рекордно короткий срок.
Секрет был прост. Хамид, как помните, был нем, и хотя вдруг оказался старшим и распорядителем, нужное напутствие дать не мог. Зато Грие подошел к делу творчески. Начать с того, что он наметанным глазом выделил тех рабов, которым не светило ничего, кроме живодерни. Оценил загнанное отчаянное выражение глаз при виде потенциального хозяина в сопровождении матросов, которое тут же сменилось собачьей преданностью: судя по вопросам к агенту, их приобретали все же для хозяйства, а не крысиным кормом на галеру. Отобрав подходящих ребят, пусть порядком замордованных, но здоровых, Ожье кратко и емко охарактеризовал задачу: вылизать все до пылинки, обустроить так, чтобы султана принять не зазорно было, и костьми лечь, но малейшее шевеление пальчика больного гостя должно быть выполнено. Для пущего усиления рвения и придачи ускорения, торговец, приняв свой самый суровый и грозный вид, не пренебрег еще раз объяснить, что их новый хозяин, человек достаточно добрый, но своеобразный, и лучше его не сердить.
Слова упали на благодатную почву, так что Фейран в глубине души был потрясен результатом, не зная как к нему относиться, как и к тому, что он теперь хозяин еще пятерых невольников.
Именно пятерых. Грие не мог не подложить свинью так или иначе. В чем в чем, а в щедрости Ожье отказать было трудно, и для Айсена мужчина расстарался, но и драгоценнейшего лекаря не мог не «одарить».
- Что - ЭТО?! - выразительно поинтересовался Фейран, когда устроив Айсена, осматривал свое новое «имущество».
И смерил названное таким взглядом, что бедняга едва не шарахнулся.
- Это? - небрежно поинтересовался Ожье, словно бы совершенно не понимал ни вопроса, ни причины негодования. - Ты же говорил, что парню не помешает массаж, чтобы встать на ноги.
Массаж… Фейран едва зубами не заскрипел, припечатав «массажиста» еще одним испепеляющим взглядом. Прихотливо уложенную гриву волос, очи с поволокой и плавное покачивание бедер - он оценил с первого взгляда!
А скотина Грие между тем, удалился, напоследок заглянув к Айсену со словами:
- Я в городе задержусь. Еще навещу тебя, малыш…
***
Воистину богат мир чудесами! Хамид про себя досадовал, что господин не счел нужным предупредить о своем возвращении, да еще вместе с важным гостем - суета мало кому нравится, в таком возрасте просто раздражает, а уж для раба… И объяснений не надо. Однако увидев, кого именно вносит на руках господин Фейран и бережно устраивает на свежей постели в самой лучшей комнате - старый раб решил, что грешным делом сошел с ума!
Мальчик, которого он давно похоронил и оплакал, вернулся в этот дом и вернулся без рабского ошейника…
Старик помнил своего нынешнего хозяина с того времени, как тот сам был юношей, страстным и увлеченным своим занятием, что пришлось по душе уважаемому ученому, взявшему его под опеку. С тех пор страсть ушла, и Хамид знал, что его господин скорее всего не стал бы ничего менять в своей жизни, тем более так резко. Единственное объяснение перемен - сейчас лежал наверху и спал, утомленный переездом и хлопотами вокруг него.
Вот только были ли перемены к добру? И если к добру то для кого? И хозяин, и гость его выглядели так, что говорить о счастье и радости было бы злой насмешкой!
Это для тех, кто видел юношу сразу после освобождения, были заметны огромные изменения в состоянии здоровья Айсена, дававшие повод для оптимизма, а потрясенному старику показалось, что мальчик куда ближе к смерти, чем он, разменявший седьмой десяток. Но дело было даже не в этом, в конце концов, господин Фейран искуснейший лекарь…
Как будто что-то угасло в юноше, что-то, что раньше давало силы переступать любые невзгоды и смотреть на мир с надеждой. Безвозвратно ушло, забрав с собой и самое стремление жить. Как будто в душе его что-то окончательно надломилось, сломалось то, что наполняло ее светом… Что тело, когда взгляд хотя был разумным, оставался пустым и тусклым!
И то правда, вода и ветер камень точат, самый гибкий клинок гнут-гнут, да он ломается! Осталось ли в этом усталом человеке что-либо от того хрупкого, невинного мальчика, к которому Хамид привязался? Или все забрала несчастная его любовь, выкрутила, выжала, выела сердце, как червяк яблоко…
И чем тут можно помочь! Нет, сомнений в том, что Айсен встанет со своего ложа, - причем, скорее раньше, чем позже, - не было.
Каким?
Каким мог вырасти ребенок, которого вместо любви, раз за разом бросали те, кому сам бог велел о нем позаботиться, и чья уязвимость только провоцировала дурные страсти, а открытое сердечко, получало в ответ лишь удары.
Что с того, что господин Фейран надышаться на него не может, не отходит сейчас от его постели, никого не подпуская, сам кормит, сам обмывает, на руках по нужде носит? Ищет взгляд, счастлив проблеску в том для чужого… Тому, кто вынужден был стать сильным, трудно понять к чему ему теперь предлагают то, в чем отказали в слабости!
Вот господин Фейран и сам ничего не понимает, света белого не видит, оттого на одного пылинки сесть не дает, лишним словом задеть опасается, а на всех других зверем смотрит.
