Очень плохой босс (СИ) - Навьер Рита (читаем книги онлайн TXT) 📗

1.

Ксюша

В восемнадцать ноль-ноль весь отдел клиентского обслуживания как по свистку вскочил, энергично подхватил сумки, зонтики, куртки, плащи и суетливо покинул поле боя.

Насчёт боя я немного утрирую, но клиенты, знаете, попадаются всякие. До кровопролития, конечно, не доходит, а вот до слёз — случается.

В пять минут седьмого в просторном помещении-опенспейс на дюжину рабочих мест не осталось никого, кроме меня и Славика, моего мужа.

С тех пор, как два года назад оба почти одновременно устроились в эту компанию, мы с ним буквально неразлучны. Живём вместе, работаем вместе, никуда друг без друга.

— Славик, только ты, пожалуйста, не злись, — прошу я его, пытаясь заглянуть в глаза мужа. — Но я должна поехать… И потом, это же всего дня на три. В субботу вечером вернёмся, Алла Аркадьевна сказала.

Но он злится и отворачивается. Раздувает тонкие ноздри, щурится, хмурится, смотрит в огромное панорамное окно, за которым в чернильных сумерках мерцает огнями вечерний город.

Мне хорошо знакомо это выражение лица. Оно сулит как минимум недельный бойкот. Но это будет чуть позже, а сейчас Славик обиженно процедит что-нибудь в духе: он привык, что мне на него плевать, что я карьеристка, эгоистка и самая скверная жена на свете.

— А смысл злиться? — выдержав паузу, он гордо вскидывает голову. — Это же всё равно ничего не изменит. У тебя же теперь должность! Всякие срочные, важные дела у тебя, всякие командировки, а муж… так, бесплатное приложение.

— Нет, — бормочу я, но Славик не даёт вставить и слова.

— Ксеня, я тебя на работе вижу больше, чем дома. Ты на прошлой неделе вернулась из командировки и опять… Ты же только ночевать приходишь с тех пор, как тебя повысили. Ой, вот только не надо этого покаянного взгляда. Актриса ты так себе, Ксеня. Я прекрасно знаю, что тебе плевать и на меня, и на моё мнение. Ты только рада…

— Вовсе нет! — искренне возражаю я. Хотя подобный разговор возникает уже третий раз за последний месяц, и я чувствую себя немного глупо, повторяя одни и те же доводы. — Ничего я не рада и очень дорожу твоим мнением, Славик. Просто сейчас такой период. И будь моя воля, я бы, конечно, отказалась от командировки.

Он недоверчиво хмыкает и кивает: ну-ну. Я пылко продолжаю:

— Честное слово! Думаешь, мне охота куда-то сейчас тащиться? Полночи трястись в газели? Я же с ног валюсь от усталости. Да я бы счастлива была просто оказаться дома, с тобой… Но ты же знаешь, что нельзя так… Ну не могу я отказаться…

— Угу, — снова хмыкает Славик, — партия сказала: «Надо», Ксения Андреевна ответила «Есть!».

— А что, по-твоему, мне надо было ответить? Я должна была сказать Алле Аркадьевне: не хочу и не поеду?

— Конечно, нет! — Славик резко поворачивается ко мне и делает круглые наигранно-испуганные глаза. — Что ты? Как можно! Вдруг тебя твоей должности лишат.

«Должность» он произносит с особым акцентом и интонацией. Обвиняющей и одновременно язвительной.

— Всё, я домой, — Славик огибает меня и стремительно шагает к стеклянным дверям. Не оборачиваясь, небрежно бросает: — Счастливого пути.

Мне по привычке хочется остановить его, рассказать, какой он замечательный, подольститься, помириться… но я и впрямь чертовски устала. И физически, и морально.

Вчера-позавчера пришлось задержаться на работе допоздна — был завал с квартальной отчётностью. А утром на планёрке Алла Аркадьевна, наш коммерческий директор, огорошила новостью: она едет в Зеленогорск с ревизией, и я, как начальник отдела клиентского обслуживания, еду вместе с ней. Выезжаем на служебной машине сегодня в восемь вечера, чтобы завтра быть уже там.

Вместо обеда я моталась домой — в спешном порядке собирала в дорогу вещи. Потом — с дорожной сумкой приползла обратно на работу. Текущие дела, увы, никто не отменял.

Я догадывалась, что Славик обидится и психанёт, потому что в последнее время он как-то особенно болезненно на всё реагирует. Ну и вот, пожалуйста — обиделся и психанул. Но что я могу поделать?

Я ведь и правда не хочу ехать ни в какую командировку. У меня гудят ноги, ломит спину, затылок, виски. У меня хронический дефицит сна, в глазах рябит и летают мушки. Я голодна, в конце концов. Так что сил на уговоры Славика нет никаких. Поэтому я молча провожаю тоскливым взглядом его спину, обычно немного сутулую, но сейчас прямую и гордую.

Ничего, вернусь — помиримся.

Мои подруги Лёлька и Эллочка — последняя тоже, кстати, наша коллега, — вообще советуют помариновать Славика подольше, когда он вот так обижается.

Особенно Эллочка к нему нещадна. Едва заходит разговор, сразу начинает: «Ну, не будь ты такой мямлей, Ксю. Распустила ты его. Всё ему позволяешь. Возишься с ним как с дитём малым. Вот он и возомнил себя пупом земли, а чуть что не так — сразу в позу встаёт. Знает, что ты первая прибежишь мириться. А ты попробуй выдержать характер. Обиделся — ну и хрен с ним. На обиженных воду возят. Себя тоже уважать надо…».

И я понимаю умом, что она отчасти права, но мне проще помириться, чем терпеть враждебную обстановку. К тому же, Эллочка необъективна. Приписывает моему Славику много лишнего. Говорит, например, что он злится не из-за того, что я пропадаю на работе, а потому, что меня повысили, а его — нет. Потому что он — простой специалист, а я — начальник отдела. Вот, мол, он и психует от зависти. Ну это же ерунда! Не такой он…

2

Едва Славик исчезает за стеклянной дверью, я буквально валюсь в своё кресло, сбрасываю туфли на высоченных шпильках и, откинувшись, закрываю глаза.

Надо бы, конечно, обработать заявки сложных клиентов, составить отчёт по тем должникам, что передаём юристам, проверить, разнесены ли счета, в общем, много всего срочного, но так не хочется сейчас ничего делать… Не хочется, но надо…

Я честно борюсь с усталостью и ленью и проигрываю…

— Ксения… Ксения Андреевна… Ксюша… — Кто-то зовёт меня издалека. Ой, нет, не издалека, рядом, практически над ухом.

Я вздрагиваю и открываю глаза. Неужели уснула? Сама не заметила…

Алла Аркадьевна нависает надо мной скалой, такая же высокая, необъятная, могучая.

— Что, Ксения Андреевна, совсем вымоталась? — спрашивает меня с сочувствием, пока я продираю глаза.

— Немножко. Но я уже в порядке.

— Ну, слушай, это не дело. Езжай-ка ты домой.

— А как же Зеленогорск? — спрашиваю я. — Нет, правда, я нормально.

— Нормально она… — фыркает Алла Аркадьевна. — Я еле до тебя докричалась. Совсем тебя тут заездила, видать. Ладно, с Зеленогорском я и сама управлюсь, а ты — марш домой. Выспись как следует.

— Но я могу… — неуверенно лепечу я приличия ради, а в душе не верю своему счастью.

— Ну да, загнёшься, а я виновата буду. Служба охраны труда мне потом устроит… Так что давай, дуй домой, голубушка. Жертвы нам не нужны. И знаешь что, возьми-ка ты и завтра отгул, у тебя уже порядком их накопилось. Отдохни, сил наберись. Иди-иди, обрадуй Вячеслава, а то он в последнее время ходит мрачный и дёрганый.

Я готова обнять необъятную Аллу Аркадьевну и расцеловать её в пухлые румяные щёки, но, боюсь, она не поймёт, поэтому благодарю скупым, но искренним спасибо.

— Молодёжь, — качая головой, усмехается она. — Ну всё, беги уже давай.

Я и побежала. Точнее — поплелась, как старая замученная кляча. Не очень-то разгонишься с дорожной сумкой, которая почему-то к концу дня стала в два раза тяжелее, чем была в обед.

По пути, уже у самого дома, захожу в супермаркет. Покупаю тортик «Тирамису» (Славик его любит), профитроли с творожным кремом (это мы любим оба), бутылку красного полусухого (мириться же будем), фруктов, Пармезан, помидорки черри, багет, зелень, курочку-гриль ещё горячую…

На этом пресекаю порыв скупить всё, что вижу, напоминая себе, что иначе до дома просто не дотащусь.

Я и так еле-еле добираюсь до подъезда с остановками на передышку каждые пять шагов. А там уж добрый сосед любезно помогает донести мою поклажу до лифта.