Жил-был щелкунчик - Уинтерз Ребекка (полные книги TXT) 📗

Ребекка Уинтерз

Жил-был щелкунчик

Первая глава

— Тсс, Анна, милая. Запомни, петь вслух можно дома, а не на балете, — тихонечко одернула Мег Робертс свою шестилетнюю дочку. Девочка сидела у нее на коленях и жизнерадостно, хотя и несколько фальшиво, распевала «Вальс цветов».

Хотя воскресное представление «Щелкунчика» балетной труппы Сент-Луиса предназначалось для родителей с детьми, Мег заметила в зале множество взрослых зрителей.

— Прости, мама. А когда выйдет принц? — громко прошептала Анна. Сидящая перед ней старушка окинула ее возмущенным взглядом.

Прежде чем Мег успела повторить свое увещевание, Анна поднесла пальчик к губам и лукаво улыбнулась. При виде этой улыбки сердце Мег наполнилось любовью и гордостью. В сияющих глазах Анны, вновь обращенных к сцене, светился бурный восторг.

В темноте зала Мег глядела на свою дочурку. Щеки Анны зарумянились от восхищения первым в ее жизни балетом. Хотя до Рождества оставалось чуть больше недели, весь последний месяц Анна ждала только этого дня. Даже сейчас она прижимала «Щелкунчика» — свою любимую книжку с картинками — к лифу красного вельветового платья, которое Мег сшила сама.

Потрепанное сокровище, привезенное из России, дочка везде таскала с собой. Из-за русских букв Анна не могла прочитать ни слова, но иллюстрации покорили ее сердце, особенно изображение принца Марципана, сражающегося с Крысиным Королем. С первого взгляда Анна заметила, что у него такие же темные волосы и голубые глаза, как у нее. Мег беспокоило, что ее дочь наделяла принца Марципана всеми качествами своего отца, которого не видела ни разу в жизни.

Разительное сходство принца с отцом Анны не позволяло Мег забыть свое горькое прошлое. Тем более, что эта книга была его первым подарком и осталась постоянным напоминанием о мужчине, который с легкостью профессионала соблазнил глупенькую, чувствительную, восторженную Мег. Но даже не имея перед собой этой книги, она не смогла бы забыть Константина Руденко. Анна была его точной копией.

С каждым прошедшим днем Мег переживала все больше, замечая растущее сходство. Каждый день ее охватывали волнующие вспышки воспоминаний. Выражение лица, с которым Анна повернула голову, заметив что-то интересное, вновь пробудило память Мег и вызвало чувство стыда и унижения. Особенно теперь, когда она знает, что все было подстроено, что ей лгали, ее использовали…

— Смотри, мама!

Танцоры в русских костюмах начали исполнять свои немыслимые прыжки, и Анна, забыв, где находится, снова запела.

— Тише! — шикнула пожилая женщина через плечо. Еще несколько зрителей обернулись в их сторону.

Смутившись, Мег крепче обняла дочку.

— Здесь нельзя петь и разговаривать, — шепнула она, зарывшись лицом в короткие темные кудряшки Анны. — Ты беспокоишь других людей. Если снова начнешь шуметь, нам придется уйти.

— Нет, мама, — взмолилась девочка со слезами на глазах. — Я еще не видела принца. Я буду хорошо себя вести, обещаю.

— Ты всегда так говоришь, а потом забываешь.

— Я не забуду, — пообещала Анна так горячо, что Мег не сдержала улыбку. Все же она понимала, что ее дочь не способна молчать так долго.

— Не слезай с моих рук.

— Ладно. — Анна обвила рукой шею Мег и чмокнула ее в щеку, усаживаясь поудобнее. Примерное поведение дочки успокоило Мег, и некоторое время они безмолвно наблюдали за развитием сюжета волшебной сказки.

Затем трубы возвестили о появлении игрушечных солдатиков. Неожиданно Анна соскользнула с колен матери.

— Вон принц Марципан, мама. Видишь? — радостно взвизгнула она, указывая пальцем на танцора, возглавляющего шествие. В восторге она не видела ничего вокруг себя, но Мег не могла не заметить рассерженных взглядов женщины, сидящей впереди.

К счастью, на этот раз многие дети в зале вскочили со своих мест. В шуме восторженных выкриков и аплодисментов вопль Анны прошел почти незамеченным. По блеску глаз своей дочери Мег поняла, что значил для нее этот момент. Девочка стояла, как зачарованная, пока принц не исчез со сцены после победы над Крысиным Королем.

Как только он скрылся, Анна повернулась волчком и снова влезла Мег на колени.

— Мама, — громко прошептала она, — мне нужно пи-пи.

Ничего удивительного. Волнение было слишком сильным, да и в любом случае Мег знала, что ее дочка не высидит представление до конца.

— Хорошо. Не забудь свою книгу.

Мег сняла со спинки кресла свое и дочкино пальто, взяла девочку за руку, и они начали пробираться к выходу.

— Не так быстро, киска, — сказала она, пытаясь удержать Анну, рванувшую вприпрыжку по почти пустому фойе. Как выяснилось через несколько минут, девочка не могла забыть своего принца.

— А мы пойдем с ним знакомиться, когда все закончится, мама? — выпалила Анна, стоя у фонтанчика с питьевой водой.

— Не думаю, что это возможно.

— Миссис Бизли сказала, можно.

— Посмотрим, — буркнула Мег, слегка разозлившись на учительницу начальных классов, подкинувшую Анне эту идею. Мнение миссис Бизли почему-то всегда оказывалось более весомым, чем ее собственное.

— Кажется, нашей не по годам развитой дочурке спектакль понравился, — донесся до Мег чей-то голос. Видимо, какой-то мужчина болтает с женой, подумала она и не стала оборачиваться, дожидаясь, пока Анна напьется из фонтанчика.

— Помнишь маленький бревенчатый домик под Санкт-Петербургом, любовь моя? — последние два слова были сказаны по-русски.

Мег ахнула.

Константин. Нет. Быть не может.

Но этот вопрос, произнесенный тихим, чувственным голом, который она помнила слишком хорошо, задел самые глубокие струны ее души. Она не могла ошибиться.

Ее бросило в холодный пот, и она покачнулась, зажмурившись от изумления.

Предполагалось, что он сейчас на другом конце света, ведет жизнь, которую она никогда не понимала и не хотела разделить. Но сердце, лихорадочно стучащее в груди, утверждало прямо противоположное.

Он не в Петербурге. Он здесь, в этом театре, где только что назвал ее любимой. Повернувшись, Мег сможет до него дотронуться.

Боже мой.

Но осознав реальность его присутствия, Мег задрожала от ярости и страха. Она злилась на себя за свою слабость, за то, что поддалась воспоминаниям. Не тускнеющим воспоминаниям о том, как он любил ее семь лет назад…

Умом она всегда понимала, что он враг ей. Но было время, когда ее сердце, переполненное любовью, отказывалось прислушиваться к голосу разума и, самое главное, отказывалось верить.

Он знает про Анну.

Это не должно ее удивлять. Естественно, он знает про Анну. Он знает о людях такие вещи, которые не имеет права знать ни один человек, потому что в этом заключается его работа. Всего лишь работа.

Значит, он преследовал их, ждал подходящего момента, чтобы забрать принадлежащее ему, забрать свою дочь…

Что может быть лучше общественного места, где Мег не посмеет устроить скандал, чтобы не травмировать Анну? Похолодев от страха, Мег почувствовала, как заходится у нее сердце.

С ослепляющей ясностью она вспомнила ужасные часы одиночества, проведенные в промозглой камере московского изолятора, и своих безжалостных охранников.

— Мег?

Она не знала, сколько прошло времени… несколько секунд, наверное. Но этого хватило, чтобы оживить в ее памяти годы сердечной боли. Она не обернулась.

— Я не знаю, что ты говорила ей об ее отце, но теперь я здесь, и мы можем вместе рассказать ей правду. Не пытайся сбежать от меня, или я устрою скандал. Я уверен, что ты побоишься расстроить Анну, и поэтому надеюсь на твою помощь.

Его английский был таким же идеальным, как всегда, и даже слишком правильным. Любой посторонний слушатель принял бы его за американца, возможно, с восточного побережья.

Стон, сорвавшийся с губ Мег, не ускользнул от внимания Анны. Девочка отошла от фонтанчика, уступив место следующему ребенку.