Каркуша или Красная кепка для Волка (СИ) - Кувайкова Анна Александровна (книги онлайн полные версии .TXT) 📗

Анна Кувайкова, Суфи(Юлия Созонова)

Каркуша или Красная кепка для Волка

Пролог

Черепа и его команду на районе знали все.

Точнее не так. Черепкова Анатолия Вячеславович двадцати лет от роду, под два метра росту, далеко не хрупкой комплекции и натурального бандитского виду по имени отчеству знали единицы. А вот по звучному прозвищу и гремящей по всем дворам репутации — вот тут да, тут его знали все. И весь немаленький район с интеллигентным названием Академический, мягко говоря, парня недолюбливал.

На что самому Черепу с друзьями было глубоко и от всей души начхать. Ну плюют бабки в их сторону шелухой от семечек, ну крестят периодически, от души молясь исключительно матерными словечками, ну алкашня на них зуб точит местная, дворовая интеллигенция косо поглядывает, продувая мелкотне в шахматы и шашки…

Дальше-то че? Все равно их на большее не хватало, а малышня от брутальных пацанов в коже, с цепями и татухами тащилась, как удав по пачке дуста. И уважала, зная, что если Череп кого-то за курением поймает, то уши-то открутит, как нефиг делать. Младших обижать не даст, за попытку помучить животных бездомных леща отвесит, а за распитие спиртного или наркоту какую без зазрения совести сдаст в ментовку.

Тем более, что совесть у всей этой компании отсутствовала как факт их биографии.

Так что да, Черепа и его команду знали все. Всем районом искренне недоумевали, почему те еще не загремели в тюрьму или еще куда-нибудь, с их-то образом жизни. И то, что Череп, в общем-то, к уголовникам имел такое же отношение, как Кобзон к советскому року, народ как-то ни капли не смущало.

Этим жарким июньским днем вся банда зависала на заброшенной детской площадке. И нет, не для того что бы водку пить и папиросы об качели тушить. По замыслу Черепа к середине лета тут должна была образоваться спортивная площадка для этих, рисковых. Чтобы не по гаражам скакали, чудики, а на нормальных снарядах свои трюки отрабатывали. Паркурщики, прознав про такую инициативу грозы района, были всеми частями тела за, исправно таская доски,

мешая бетон и показывая, где и что им установить надо. А парни только шугали мелких, чтобы не хватались за неподъемные для них материалы, попутно обсуждая, чья очередь пугать оборзевшую гопоту и когда очередной сходняк на концерт «Rammstein», приезжавшую с гастрольным туром в столицу необъятной нашей страны.

Сходить на выступление этой группы было просто таки святой обязанностью всей банды разом. И идя вечером с площадки по знакомому до боли двору, парни обговаривали детали поездки, когда Череп, слушавший их вполуха и кивавший в стратегически важных местах, вдруг остановился, услышав чей-то плач. Нахмурился, почесал наглухо бритую голову, украшенную татуировкой. И махнул друзьям, что бы шли без него, сворачивая в сторону одной из пятиэтажек.

Кажется, именно оттуда он слышал чей-то плач.

И точно. На скамье возле первого подъезда, спрятавшись за разлапистым кустом еще цветущей сирени, сидела мелкая девчонка, зеленая еще. Дай бог если шестнадцать лет на виде имеется. В потрепанных джинсах, светлой блузке и пиджачке, рукавом которого она периодически вытирала нос, громко шмыгая. Копна взъерошенных темных волос скрывала ее лицо, но по валяющейся рядом бейсболке ярко-красного цвета и рюкзачку, с плюшевым вороном, болтавшимся на лямке, опознать плаксу удалось без труда.

— Мирка, ты чего? — присев перед девчонкой на корточки, Череп дернул ее за прядь волос, привлекая внимания. — Обидел что ли кто? Так ты пальцем ткни, мы ему живо ласты с граблями местами поменяем. Или мать опять чудит? Может это… Доку звякнуть? Что б на скорой в больничку уволокли, а?

Девушка только носом громче шмыгнула, уткнувшись лицом в ладони. Рядом с ней, на скамейке, прижатые тем самым рюкзачком, валялись какие-то бумажки, справки и новенькая трудовая книжка, на имя Мирославы Артемовны Вороновой, плюхнувшаяся прямо под ноги ни черта лысого не понимающему парню.

Тот поглядел на нее, пошкрябал затылок и снова позвал:

— Ми-и-ир? Вороненок, чего случилось-то?!

— Мать в дурку забрали, — наконец, выдавила из себя девушка, подняв на своего вредного соседа по дому заплаканные, больные серые глаза. Вытерла нос рукавом пиджака и усмехнулась криво. — С концами. Уже подали в суд на лишение родительских прав. Даньку под опеку отдавать хотят. Я две недели носилась как угорелая, справки собирала, работу искала, дом драила… Ты ж знаешь, нельзя его в интернат, нельзя! Это считай, тоже самое, что заживо похоронить! А они… — тут девчонка снова разревелась, глотая слезы и давясь всхлипами. — Они… Сказали, что б я восемьдесят тысяч им притащила. Тогда они только подумают над тем, что бы брата мне под опеку оставить, понимаешь? Подумают! И скажут, сколько надо будет доплатить, в случае положительного решения!

— Э… Ну восемьдесят штук собрать не проблемно… — Череп, вечно живший под вопросом, где достать средства на воплощение всех своих мечтаний, примерно представлял, как и у кого можно раздобыть такую сумму.

И уже собрался, было, начать обзванивать потенциальных спонсоров, когда Мирка горько рассмеялась:

— Долларов, Толь. Не рублей, долларов. В рублях я и сама бы нашла способ выкрутиться. Да хоть бы кредит тот же взяла и хрен на них, на проценты эти. Но какой му… дурак даст мне запросто так такую сумму в валюте?! Не на трассу же идти, вставать… Тем более, кто на такую-то позарится?

Прилетевший подзатыльник заставил ее ойкнуть и схватиться за голову, обиженно глядя на хмурящегося парня. Череп же о сделанном не жалел совершенно. А если бы не боялся зашибить ненароком, еще бы отвесил, дабы выбить все дурные мысли из этой головы. Не, он Мирку-то прекрасно понимал, изнутри так сказать прочувствовал все прелести жизни в ее долбанутой на всю голову семейке. Причем местами долбанутой-то не в фигуральном, а вполне себе натуральном смысле. И лучше всех знал, что за брата малая на все пойдет, положив на мнение общественности большой такой огородный хрен, вроде тех которым его бабка шпану со своего участка гоняла.

Если ее не тормознуть вовремя и не дать наделать глупостей, конечно же. А то, зная Мирку, проблемы потом начнут увеличиваться в той самой, никак не дававшейся Черепу геометрической прогрессии, что б математичке с ее логарифмами икалось на старости лет!

— Я не знаю, что делать, Толь… — наконец, прошептала Мирка, сжимаясь на скамейке в комок, обхватив себя руками за плечи. И ведь не скажешь, глядя на эту козявку, что ей девятнадцать стукнуло! В магазине вон, паспорт до сих пор спрашивают при каждом удобном случае! — Ну не квартиру ж продавать, в самом деле, а? Где мы с Данькой тогда жить-то будем?

Череп вздохнул, вытаскивая из кармана стратегический запас никотина и помял в пальцах выуженную из полупустой пачки сигарету. Помял, растрепал в пальцах, да и выкинул в урну, поднимаясь и засовывая пальцы в карманы джинсов.

— Херня война, Вороненок. Главное маневры! Сопли вытирай и за мной. Будем думать, как решить твою проблему.

— В долг у тебя не возьму, — тут же нахохлилась девчонка больше смахивающая на мелкого, настырного и чересчур гордого воробья, чем на благородного ворона.