Искушение для Биг Босса (СИ) - Колесникова Вероника (бесплатные полные книги .txt) 📗
На этих словах он подмигнул мне. Его голос в тишине затемненной оранжереи, наполненной влажностью и разными цветами звучал умиротворяюще и конечно, хотелось поверить во все, что он скажет.
— Однажды, в неведомой стране, в неизвестном мире собралось много-много цветов. Королева этого царства — Роза — была, как всегда, в центре внимания. Оттесненный и зажатый в угол безмолвно восхищался ею невзрачный змеевидный, колючий кактус. Он был некрасив, и это не осталось незамеченным среди стройных и горделивых растений. Как ядовитые стрелы, в его сторону направлялись едкие насмешки и остроты. Кактус безропотно сносил их: высшим наслаждением для него было любоваться красотой своей королевы.
Смеркалось, близилась ночь, и вдруг в темном углу, где до сих пор виднелся только силуэт причудливо переплетенных, колючих ветвей, появилось маленькое светлое пятнышко. Увеличиваясь в размерах, оно излучало нежный, прозрачно-зеленоватый, таинственный свет. Все цветы повернулись в его сторону. Перед ними медленно раскрывался цветок неописуемой красоты. Это была симфония света и красок. В немом восхищении застыли все растения, когда розетка цветка развернулась полностью и стала величиной с большую тарелку. До самого рассвета, молча, словно зачарованные, созерцали цветы эту чудо-красоту.
Но вот забрезжил рассвет, и там, где только что был прекрасный цветок, луч солнца снова осветил худощавое тело безмолвно и скромно приютившегося в углу кактуса. Гул пробежал по рядам цветов. Откуда могло явиться виденное ими чудо? Кактус? Нет, конечно, не он был тому причиной. — И все-таки — это он! — воскликнула очарованная роза.
Сконфуженный стоял кактус перед изумленными взорами цветов. По его телу, которое уже никому не казалось безобразным, скатилось несколько прозрачных, как слеза, росинок. Он не мог сдержать их, испытывая чувство глубокой признательности королеве цветов. Ведь никто другой, а сама королева поверила и подтвердила всем, что это он, кактус, был так прекрасен.
Завороженная историей от Павла Несторовича, я даже не сразу поняла, что он закончил и теперь смотрит на меня с улыбкой, ожидая реакции.
— Спасибо вам, — от всей души сказала я. — Когда зацветет этот удивительный кактус, я пожелаю вам здоровья и долгих лет!
— Ася, Асенька, ну что ты. Думать нужно о себе! — подмигнул он мне.
Все эти дни мы с Павлом Несторовичем жили душа в душу. Он оказался не просто прекрасным собеседником, а просто удивительным, интересным человеком. От его шуток и баек болел живот (в хорошем смысле этого слова), настроение рядом с ним всегда повышалось, потому что он был неисправимым оптимистом и настроенным всегда на позитивную волну.
Заведовать его домом было просто, тем более, что мне все нравилось, дела легко спорились, а угождать человеку, который нравится, это всегда в радость.
Однако с первого же дня я вступила в конфронтацию с поваром — Мирой Львовной. Она, будто специально, готовила для пожилого человека, страдающего всеми приличествующему преклонному возрасту болячками, совершенно не то, что нужно! Если в блюдо добавлялось масло, то оно лилось рекой. Если был салат, то обязательно заправлялся таким количеством майонеза, что вкус пропадал. И я сразу же взяла дело в свои руки. Скачала и распечатала все рецепты, какие мне нравились, по полезному питанию. Переговорила с приходящим семейным врачом Павла Несторовича для того, чтобы определить его диету и придерживаться только ее.
Повар ворчала, кидала на меня гневные взгляды и игнорировала, как могла. Однако я была настроена решительно — Павел Несторович стал мне как отец, и мне хотелось отплатить ему добром на добро.
— Асенька, ужинать! — кричал он в доме, когда появлялся вечером после своего так называемого «променада» — прогулки по городу или посещения старинных друзей.
— Асенька! Хватит кормить меня этими тофу! — фыркал каждый раз, когда к столу подавались диетические блюда, которые прописал врач, опасаясь за его здоровье.
— Асенька! А как ты себя чувствуешь? — интересовался каждый вечер, перед тем, как мы должны были распрощаться на ночь и отправиться каждый по своим комнатам.
Я настолько привыкла к этому его окрику, в котором было море отеческой заботы и любви, что не представляла, для чего мне искать новую работу. А потому совершенно расслабилась.
Как оказалось, зря.
День с самого утра не заладился. Мира Львовна [D1] [D2] [D3] написала сообщение, что заболела и сегодня выйти на смену — на кухню — не сможет, а это значило, что готовить предстояло либо мне, либо срочно искать замену через кадровое агентство.
Вместо этого я предложила Павлу Несторовичу прогуляться по городу, перекусить в кафе или ресторане на реке, котором он очень много и часто упоминал. Однако мужчина наотрез отказался покидать родные стены, выказав недюжинное упрямство. Ему очень хотелось остаться дома именно в этот день, хотя дел совершенно не было. А это значило бы, что он запрется в своей библиотеке, будет читать весь день, не выйдет на прогулку, о которой настоятельно твердил врач и будет употреблять сушки и конфеты, о которых тоже был категорический наказ.
Душ в моей комнате сломался и умываться нужно было в гостевой на втором этаже, сантехник же ожидался только на другой день.
Бурча себе под нос, я шлепала на кухню, собрать завтрак, состоявший из полезной и здоровой пищи, как тут вдруг резко зазвонил стационарный телефон. Такое в доме случалось редко и потому я вздрогнула от неожиданности.
— Резиденция Павла Кац, — поздоровалась я учтиво, как учил Павел Несторович.
На том конце провода послышалось пыхтение, как если бы телефонную трубку передали бульдогу, а после нескольких режущих слух помех раздался приглушенный мужской голос:
— Жить тебе осталось недолго, даже не надейся.
Я замерла, испуганная этим необычным заявлением, как пригвождённая к стеклу бабочка у юного натуралиста.
— Кто вы? — выкрикнула, не надеясь на ответ. Голос сбился от тревоги.
В ответ раздался только неприятный смех и связь тут же оборвалась. Я почувствовала, как бледнею и перед глазами кружатся черные мушки — верный признак того, что от волнения повысилось давление.
— Асенька! Обед! — крикнул сверху Павел Несторович, и я вдруг подумала о том, что если сама так сильно разволновалась, что же будет с пожилым человеком? Поэтому, вместо того, чтобы подняться к нему в комнату и рассказать обо всем, я направилась на кухню, выпила очень крепкого чаю с сахаром, чтобы привести себя в порядок и пошла накрывать на стол.
После обеда я как всегда направилась в оранжерею, чтобы удостовериться, что там поддерживается комфортная температура, полить кое-какие растения и опрыскать кактус, «царицу ночи», который вот-вот готовился расцвести. Взяв в руки пульверизатор, я задумалась, а какое желание я бы загадала, если бы было возможно? Казалось, что вся моя жизнь сейчас встала на такие рельсы, о которых можно было только мечтать: работа мечты, прекрасный дом для проживания и чудесная компания. Вот только…Только сердцу чего-то отчаянно не хватало и даже самой себе, под покровом тьмы, я не могла себе признаться, чего конкретно мне не хватает. Это было бы уже слишком.
Но после этого страшного телефонного звонка одно желание я бы загадала точно: жить мне хотелось долго и счастливо!
Вяло поработав в оранжерее с цветами, я направилась в дом чтобы смыть с себя жару оранжереи, принять душ и по пути размышляя о том, кто и зачем мог бы угрожать Павлу Несторовичу. То, что угроза была не в мой адрес, я была почему-то уверена: ну кто решился бы угрожать бывшей выпускнице филфака? С другой стороны, зачем кому-то угрожать человеку, который находится на заслуженном отдыхе?
Именно из-за того, что все мои мысли были заняты подобными рассуждениями, я и не поняла, что происходит в комнате на втором этаже.
Я резко открыла дверь ванной на себя и только шагнув внутрь, поняла, что что что-то пошло не так: кругом были клубы пара, как обычно бывает, когда человек долго принимает контрастный душ. Я испуганно заозиралась, потому что в доме мы были с Павлом Несторовичем одни, а его на втором этаже точно не могло быть.
