Путь к сердцу мужчины (СИ) - Муромцева Кира "El.Bett" (хороший книги онлайн бесплатно txt, fb2) 📗

Серов всегда предпочитал быть один. Были какие-то мимолетные увлечения, но сейчас, по прошествии времени, он даже не мог вспомнить ни то, что имен, но и как выглядели те женщины, побывавшие в его постели. Возможно, кому-то это покажется эгоистично, но Георгий Николаевич был приверженцем «раз и навсегда», а такой женщины с ним, увы, никогда не было.

Гоша не исключал, что однажды все же женится. Заведет семью, поменяет работу на более мирную, но все это будет в каком-то далеком будущем, о котором сейчас и думать не хотелось. Всему свое время…

— А потом он убежал с криками, что я сумасшедшая, — воскликнул женский голос. — В высшей степени странные нынче грабители пошли!

— Так он обезумел от вашей красоты, — вторил мужской.

— Скажешь тоже, — звонко засмеялась гостья, когда Гоша потянулся к ручке двери, ведущей в столовую.

— Что здесь происходит? — поинтересовался Серов, наблюдая занимательную картину.

Валентина, а это именно ее сладкие речи слышал Георгий, восседала с осанкой королевы на столе, а вокруг нее столпился весь мужской коллектив. Любопытно, ничего не скажешь. А что самое интересное, мужики, выпрямившись, при виде Гоши, вместо того, чтобы разойтись, дружно спинами закрыли Валю, опасаясь гнева Серова. Черти что!

— Обедаем, — пожал плечами Астахов. Тот самый, которого совсем недавно приложили тортом по голове.

— Я вижу, как вы обедаете, — еще раз обвел взглядом столовую и жестом приказал парням отойти, дабы узреть причину бедлама. А он еще переживал, что ее долго нет. Глупый, не понимающий своего счастья, человек был.

— Товарищ капитан, а пирога хотите? Вкусный! С черникой! Тут у нас еще булочки с маком и печенье кокосовое! — распылялся Астахов, и не думая отходить.

— Ладно, Дим. Пусть уже ругает. Я привыкла, — выглянула из-за плеча Валентина и вся толпа, посмотрев на Серова с укором, отошла. Отлично просто! То есть, теперь он плохой, а Валя бедная несчастная девочка, которую он обижает? Ну, прямо злодей! Синяя борода!

— Дима? То есть пару дней назад замазанный, а сегодня уже Дима? — непонятно почему разозлился Георгий.

— Георгий Николаевич, Вы, конечно, старше по званию, но и укорять никого тут не надо. Девушка, между тем, пришла не с пустыми руками!

— А еще у нее очень пирог вкусный. Я даже рецепт взял, — выступил повар, выпятив вперед свой круглый пивной живот, обтянутый белоснежным фартуком.

— И вообще, она только вам мешает почему-то, — выкрикнул кто-то еще из толпы.

— Так, — протянул Гоша, пребывая в полнейшем шоке. — Дурдом какой-то.

— Я, пожалуй, пойду, — Валентина улыбнулась своим защитникам и поправив юбку, спрыгнула со стола. — Лучше вы ко мне все приходите в пекарню. У меня как раз новый тортик в продажу на следующей неделе выйдет. Обещает быть очень вкусным.

— Обязательно зайдем, — уверил повар и нестройный гул мужских голосов тут же это подтвердил. Какое единогласие, аж противно!

Звонко стуча каблуками по плитке и покачивая крутыми бедрами, Валентина вышла из столовой, обойдя Георгия и не сказав ему ни слова. Гоша посмотрел на подчиненных, затем на дверь, за которой скрылась Валина фигура и, недолго думая, последовал за ней, дабы удостовериться, что она покинет территорию СОБРа, а еще лучше и его жизнь раз и навсегда. Устроили проходной двор, понимаешь ли!

— Решила поменять тактику и настроить против меня весь коллектив? — догнал Валентину Серов.

— И в мыслях не было, — отчеканила Валя, остановившись. — Хотела угостить тебя, наконец, своей выпечкой, раз ты не выполняешь свои обещания, а тут парни голодные…

— Угу, голодные! Именно поэтому ты болтала с ними и улыбалась всем и сразу, — бесновался Гоша.

— Во-первых, мы просто общались, а во — вторых….Постой! Ты что, ревнуешь меня?

— Еще чего, — поспешно заявил Георгий, открестившись от такого глупого предположения. Он ее ревновал? Да, ни в жизни! С чего он должен ревновать женщину, которая его совершенно не привлекает?! Да он скорее Завьялова приревнует, чем Валю.

— Ясно, — насмешливо пропела девушка. — Так вот: во-вторых, кормить ребят не преступление. Не спорю, ваш повар замечательно готовит, но выпечка у него далека от моих мучных изделий.

— Ты сама скромность, — невзначай заметил Гоша, закатив глаза. — Тогда о каких невыполненных обещаниях ты мне сейчас говоришь?

— О твоих, Гошенька. О твоих. Ты меня сколько раз спасал? Правильно, четыре. А что ты после четвертого раза обещал? Выпить со мной чашечку кофе.

— Женщина, как же ты меня бесишь, — возвел глаза к потолку капитан Серов и застонал.

— Ну, раз бешу, тогда точно не стоит, — покачала головой Валентина.

***

Мне было обидно за всю ту сцену в столовой и настроение как-то плавно скатилось ниже нуля. Признаться, ревность Гоши была приятна и была хорошим доказательством, что мои действия имеют результат, но она никак не перечеркивала неприятный осадок, оставшийся на душе. Возможно, я просто впадаю в депрессию или устала от скопившейся в пекарне работы, из — за которой я дала Гоше несколько дней отдохнуть от своего общества.

Парни у них и правда были замечательные. Умные, обходительные, и ни один из них не позволил в мой адрес какую-то неуместную шуточку или грубость. Мы перезнакомились, пообщались и даже прониклись друг к другу особой симпатией. А их защита вообще стала неожиданной, но безумно приятной. Все же хорошие мальчики, ничего не сказать.

Следующие дни, несмотря на упаднические мысли, я все равно таскалась в СОБР. Носила выпечку, общалась с их поваром, давая мастер-классы, и выбила у Завьялова обещание переговорить с высшим начальством о поставках моих булочек в столовую.

Гоша бесновался. Орал, требовал у Артема Михайловича не пускать меня, но тот лишь разводил руками. Даже Скороходов, который раньше опасался меня, проникся искренней симпатией и потихоньку сливал мне всю информацию, что только знал о своем капитане. Именно, благодаря ей я узнала, что Гоша никогда не был женат и что женщины в его жизни явление редкое, непостоянное. А еще, что серьезный он такой всегда и лишь у меня есть способности его выводить из спокойного состояния в бешенство, всего за несколько секунд. Вот это я умелица, однако! Ничего не скажешь. Хотя, если подумать, я же не виновата, что он не признает мою правоту.

Я и не заметила, как прошло больше недели. Недели невыносимой, состоящей из сплошных попыток: моих, — добиться Гошиного расположения, и его, — избавиться от меня. Ни те, ни другие так и не увенчались успехом и иногда мне казалось, что я бьюсь головой о непробиваемую стену.

Я готова была сдаться и выбросить белый флаг. Я была в полнейшем отчаянии и набрала еще парочку килограмм к имеющимся, из-за постоянного заедания стресса. Пора было признать: Серов оказался крепким орешком.

Однако, видимо судьба была на моей стороне. Ведь совсем скоро мне выпал еще один шанс доказать Георгию свою любовь, и этот шанс стал моей последней надеждой, которая не имела права не оправдаться.

***

Это была обычная спецоперация, каких не сосчитать на его службе, но именно в тот день что-то пошло не так. Гоша, ведь, и не понял, что произошло. Вот он идет с автоматом…, и внезапно руку простреливает резкая боль. Он морщится, будто это не пуля, а комариный укус, и лишь сквозь зубы произносит все, имеющиеся в его словарном запасе ругательства.

Несмотря на ранение Серова, спецоперация проходит успешно. Гоша с чистой совестью берет больничный и понимает, что ему благоволит сам Бог! Кость и крупные сосуды не задеты, а он, наконец, сможет отдохнуть от Валентины! Пусть недолго, пока заживает огнестрел, но и этого вполне достаточно. Три недели, минимум. Три недели без нервов, угрозы быть перекормленным и всех тех цветастых платьев, от которых рябит в глазах. Три недели наедине с пивом и телевизором. Это ли не блаженство?!

Звонок в дверь отвлек от безумно увлекательной книги. Послать бы всех и вся и не открывать, но соседка, кажется, упоминала о визите газовщиков, для проверки счетчиков. Только поэтому, кряхтя, подобно старому деду, Гоша поднялся с дивана и обув тапки, поплелся к двери, подошвой шаркая по полу. Телом овладела полнейшая нега, от которой не было никакого желания избавляться. У него, между прочим, пусть и незапланированный, но отпуск.