Любить и помнить (Демоны прошлого) - Кауи Вера (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗

– Дай взглянуть.

– Честно, все нормально.

Он проигнорировал ее протесты и решительно взял руку в свою, держась за руль левой.

– Да, похоже, правда все прошло.

Он не спешил отпускать ее руку.

– Ты крепче, чем кажешься на вид.

И, прежде чем она отдернула руку, бережно поднес ее к губам и поцеловал. От прикосновения его губ у нее перехватило дыхание, уши загорелись. Она не смогла сдержать дрожь, которая пробежала по ее телу. Она вырвала руку и спрятала за спину.

– К тому же ты умеешь слушать, – сказал он, стараясь вести машину как можно осторожнее. – А это большая редкость.

Она молчала. Потом услышала свой голос:

– Я только хотела помочь, чем могу.

Он метнул на нее быстрый взгляд.

– Тебе это удалось. Постарайся быть рядом, когда я в следующий раз вернусь с пикника вроде этого.

– Если смогу, – ответила она.

– Жаль, что это от тебя не зависит.

– Тебе надо бы согласовать график полетов с моими дежурствами.

– Я об этом уже подумал, – сказал он, и она рассмеялась.

Он немного оправился. Опять принялся ухаживать.

В этот день они с сэром Джорджем пригласили на ленч гостей. Время тянулось невыносимо медленно, она никак не могла дождаться момента, когда сможет выйти в парк. В половине седьмого Эд зашел за ней, они выпили вместе, и он повез ее в госпиталь. Остановив машину у ворот, он спросил:

– В следующее воскресенье тебе дадут выходной?

– Если все будет хорошо.

– Тогда давай сделаем еще лучше и проведем день вместе.

– Я думала, американцы предпочитают проводить выходные в Лондоне.

– Спасибо за намек. Я предпочитаю провести этот день с тобой, если можно. Можем съездить в Оксфорд. Я еще не видел университет. Во сколько ты освобождаешься?

– В восемь утра.

– Отлично. Мы сделаем так. – Он начал командовать так же просто и легко, как управлял джипом. – Ты пару часиков соснешь, а в час я за тобой заеду. О'кей?

– Да, – послушно ответила она. – Прекрасно.

Она показывала ему колледжи Оксфордского университета.

– Джайлз учился в Крайстчерче. – Она улыбнулась своим воспоминаниям. – Я приезжала на уик-энд... Хорошее было времечко.

– Ты, наверно, знала его всю свою жизнь.

– Да. Его мать – моя троюродная сестра. У нас были общие друзья, мы детьми ходили на одни и те же утренники, в одну школу танцев. И Джайлз учился в Итоне с моим братом Ричардом.

– Сколько вы женаты?

– Четырнадцать месяцев. А ты женат?

– Нет.

Ее удивило то облегчение, которое она испытала, услышав его ответ.

– Но у тебя наверняка осталась дома девушка.

Ей хотелось полной ясности.

– Полно девушек.

– В это легко поверить.

– Жаль, что ты не видела калифорнийских девушек. И нью-йоркских... А также девушек из Флориды или Техаса...

С небес ударил угрожающий раскат грома, и Эд в притворном раскаянии сложил на груди руки:

– О'кей, Господи, английские девушки тоже прелестны.

Он улыбнулся Саре.

– Не поискать ли нам укрытие? Ты грозы боишься?

– Слава Богу, нет, – рассмеялась она.

– Жаль. Пропал шанс показать себя офицером и джентльменом. Держу пари, ты неплохо бегаешь.

От волнения ей было трудно дышать, но она храбро ответила:

– Как заяц.

– Порядок. Видишь вон тот навес над лавкой?

Под навесом было тесно, но им хватило места переждать дождь. Сара сняла с головы шарф и вытерла мокрое лицо.

– Беда, – извиняющимся тоном сказала онa, будто дождь пошел по ее вине. – Весьма прискорбно, но, боюсь, он зарядил на весь день. – Она обеспокоенно взглянула на Эда. – Лучше бы тебе в Лондон поехать.

– Чем же лучше?

– Ну, там можно развеяться, повеселиться...

– Мне и здесь хорошо.

– Стоять в дверях магазина прямо на улице и мокнуть под дождем? – грустно спросила она.

– Стоять рядом с тобой.

– Можно в машине посидеть.

– Значит, бежим туда. На старт, внимание! Они бежали изо всех сил, крепко держась за руки. Дождь лил как из ведра, вода текла с них ручьями, и, когда они наконец забрались в машину, на них не было сухой нитки.

Внутри было тепло и парко, ливень барабанил по брезенту и заливал ветровое стекло. В тесном пространстве машины Эд казался великаном. Она с замиранием сердца смотрела на его мокрое от дождя лицо, длинные ноги в бежевых брюках, прекрасно вылепленные пальцы, которыми он проверял, хорошо ли закреплен брезентовый верх.

Сара вынула носовой платок, чтобы вытереть капли с лица.

– Твой не годится. Его только на нос хватит.

Он дал ей свой. Она промокнула лицо и подсушила волосы.

– Вот тут еще... дай-ка, я помогу, – сказал он и, взяв у нее из рук платок, стал вытирать волосы, которые кольцами вились вокруг лица Сары.

– Как мокрая курица, – сказала она, скорчив гримасу.

– С красивыми перышками.

Взгляды их встретились, и Сара поспешила отвернуть лицо и отодвинуться.

Ее влекло к нему, и она чувствовала, как его тоже тянет к ней. Оба это понимали, и оттого беспокойство Сары росло. Ведь они видятся всего в четвертый раз, и – как с самого начала – Сара каждую минуту была начеку. Но ее сердила собственная подозрительность. Она считала, что устоит против чар любого мужчины, так уж воспитал ее Джайлз. Но этот американец что-то в ней перевернул. Было бы разумно прямо сейчас расставить все по своим местам, не то, пожалуй, будет поздно. В последнее время она не столько думает о муже, сколько об Эде Хардине. Ведет себя как простая деревенская девчонка, что живет по пословице «с глаз долой – из сердца вон»;

Он следил за тем, как она смотрит в окошко на струи дождя, понимая, что ее тревожит. Ему безумно хотелось прикоснуться к ней, но он знал, что тогда ничто не сможет его остановить. Она замужняя женщина; ее муж далеко за морями; она связана чувством долга. Она не принадлежит себе.

Он так хотел увидеть ее, окунуться в море спокойствия, услышать ее хрустальный голос с дивным английским акцентом, звучащий кристальной прохладой и мягкой теплотой, насладиться пониманием, которое излучают ее прекрасные глаза. Она была бальзамом на его раны, на горькие мысли и тяжкие воспоминания. Она была единственной, с кем он мог забыть тягостное прошлое, ужасное настоящее и не думать о неизвестном будущем. Она успокаивала, умиротворяла и восстанавливала силы. Она ничего не ждала от него и ничего не требовала; она принимала его таким, какой он есть, и могла дать очень, очень многое, не прося ничего взамен. Ему хотелось приникнуть к этому источнику. Но она замужняя женщина, она недоступна ему.

Сколько раз он говорил себе, что на этой проклятой войне каждый – за себя; что такие слова, как честь и порядочность, никого не заботят. Но для нее эти понятия не утратили своего значения. Одно дело – чувства, и совсем другое – поступки. Один неверный шаг с его стороны – и она будет потеряна навсегда, а эта мысль была для него невыносима. То, что они встретились и подружились, само по себе чудо. Большего он не вправе ждать.

– По-моему, он не собирается кончаться, – сказал Эд как можно беззаботней. – Может, зайдем куда-нибудь выпить чаю? Знаешь здесь приятное местечко?

Она задумчиво посмотрела на него, улыбнулась, и у него екнуло сердце.

– Приятное? Пожалуй. Поехали. Я буду лоцманом.

Насколько я помню, ты говорила, что университет закрыт, – сказал он, пристально глядя сквозь ветровое стекло, потому что они как раз подъезжали к воротам одного из колледжей.

– Я знакома с ректором, он здесь живет.

Эд проследовал за ней через площадку и потом по мокрой траве внутреннего дворика к дубовой двери дома. Сара постучала молоточком. Дверь отворил пожилой слуга.

– Здравствуйте, Мэнкрофт. Лорд Джон дома?

– Леди Сара! Добрый день! Да, его милость дома.

– Я привела моего американского друга с военной базы в Литл-Хеддингтоне. Он никогда не видел университет, мне захотелось ему показать. Капитан Хардин.