Сила любви - Спенсер Лавирль (читаем книги бесплатно txt) 📗

– Спасибо, миссис Рестон.

– А сейчас тебе пора в аэропорт, а я еще должна поговорить с преподобным Альдеккером.

Она вымученно улыбнулась. На лице ее не осталось и следа макияжа. Кожа была красной и шершавой от слез. Разглядывая ее лицо, Кристофер отметил сходство с Грегом – та же форма бровей и губ.

– Теперь я понимаю, почему он так любил вас и восхищался вами. Вы – мудрая и очень сильная женщина.

Ли мягко указала ему на автомобиль и сказала:

– А теперь иди, если не хочешь, чтобы я опять разрыдалась.

Рейс «Нордвест-356» прибыл в международный аэропорт Туин-Сити. Дженис Рестон с дорожной сумкой в руках терпеливо ожидала, пока подадут трап и откроют дверь.

«Кто же будет встречать нас, – думала она, – мама или тетушка Сильвия с дядей Барри? А может, приедут бабушка с дедом». Почти весь полет она проплакала, отвернувшись в окошко иллюминатора. Ким тоже частенько подносила к глазам платок, так и не перевернув ни одной страницы книги, лежавшей у нее на коленях.

Войдя в здание аэровокзала, Дженис очень удивилась, когда увидела в толпе встречавших Кристофера Лаллека.

– Крис! – воскликнула она и выронила сумку, когда он подошел ближе и протянул к ней руки.

– Дженис…

– О, Крис, как же могло такое случиться?

Она прильнула к нему, обвив руками его шею, и слезы снова хлынули из ее глаз. Он крепко подхватил ее, так что ноги ее почти оторвались от пола. А вокруг сновали пассажиры, и Ким, глотая слезы, молча стояла рядом. Дженис не раз представляла себя в объятиях Криса, но никогда не думала, что мечтам ее суждено будет осуществиться в такой горький момент. Крису было тридцать, ей – только двадцать три. Он всегда относился к ней, как к младшей сестренке Грега и, хотя она уже училась в колледже и жила отдельно от семьи, считал ее слишком маленькой, чтобы ему могло прийти в голову ухаживать за ней. Но страшное горе, обрушившееся на них столь внезапно, смело все возрастные различия.

Наконец Крис выпустил Дженис и протянул руку Ким.

– Привет, Ким. Я – Кристофер Лаллек. Мне очень жаль, что вам пришлось прервать каникулы.

Лицо Ким покраснело и опухло от слез.

– И речи быть не могло о том, чтобы я оставалась там одна, без Дженис.

Крис подхватил сумку Дженис, и они втроем направились к выходу.

В машине Ким устроилась на заднем сиденье, Дженис – впереди. Отвечая на ее вопросы, Крис пытался, как мог, утешать ее, видя, как она то и дело лезет в сумку за очередным носовым платком.

– Как мама, держится?

– Как Гибралтарские скалы. Еще находит силы подбадривать остальных. Грег всегда говорил, что она женщина сильная, и сегодня я сам в этом убедился. Но думаю, ей все-таки будет легче, когда ты вернешься. Самое трудное для нее было позвонить тебе и твоему брату.

– Он уже дома?

– Когда я уезжал, его еще не было. Но Уитманы уже выехали, везут его домой.

Какое-то время они ехали молча, каждый был погружен в свои мысли о случившемся. Каково сейчас Ли? Что переживает четырнадцатилетний Джои, оставшийся единственным мужчиной в семье?

Машина Криса так дребезжала, что от этого становилось еще муторнее. Сквозь приоткрытые окна в салон врывался горячий ветер. Трубка в кондиционере, которую заменил Грег, все равно полетела, но Кристофер решил, что нет смысла еще раз ремонтировать, ведь в ближайшие дни у него будет новый «эксплорер». Новый «эксплорер»… черт возьми, он с полудня так ни разу и не вспомнил о нем! Дилер наверняка уже трезвонит ему домой, не понимая, что случилось. Удивительно, как вдруг новый автомобиль стал ему совершенно безразличен.

Солнце садилось. В предвечерней дымке вырисовывались контуры пригорода Миннеаполиса. На повороте их резко обогнал новенький «форд», но Крис не обратил на это внимания. Он смотрел прямо перед собой и мчался вперед, не сбавляя скорости. Девушки уставились в окна, и Дженис думала о том, как все изменилось в ее судьбе со вчерашнего дня. Теперь ее ожидает совсем иная жизнь. Не с кем уже будет поговорить о детстве, когда они были так неразлучны с Грегом. Джои намного моложе, у него совсем другие воспоминания. А Дженис росла с Грегом, они вместе ходили в школу, бегали стометровки, обсуждали свои детские влюбленности… Их будущие дети были бы двоюродными братьями и сестрами и тоже росли бы вместе, вместе отмечали праздники. Она бы иногда брала к себе детей Грега, отпуская его с женой повеселиться. Дети ходили бы друг к другу на дни рождения, вместе праздновали бы окончание школы, справляли свадьбы. Дженис почувствовала, как закипает в ней злоба. Она так надеялась на своего брата, так беззаветно любила его, и вот он ушел и унес с собой часть ее будущего!

Ей вдруг стало стыдно. Как я могу злиться? И на кого? На Грега? Маму? Отца? На того младенца, который умер и не испытал такой душевной боли, что испытываю сейчас я, и не может быть сейчас рядом? На себя – за то, что уехала в Сан-Франциско и не провела с Грегом его последние дни?

Она откинула голову на спинку сиденья и спросила:

– Ты не чувствуешь злости, Крис?

Он взглянул на нее.

– Да, пожалуй.

– А на кого ты злишься?

– На Грега. За то, что не надел шлем. На судьбу. Черт возьми, не знаю на кого.

Дженис стало легче от того, что Крис испытывает те же чувства – как ей казалось, эгоистичные.

– Я все время думаю о том, что он так и не женился… не оставил детей.

– Да, я понимаю.

– Думаю и о маме, обо всех нас. Черт возьми, думаю о днях рождения! О Рождестве!

Она опять заплакала.

– Эти дни отныне будут уж… ужасными!

Она была права. Крису нечего было возразить, он лишь сочувственно пожал ей руку.

Пожалуй, еще не доводилось ему быть свидетелем более горестной сцены, чем встреча Ли Рестон с детьми. Он стоял рядом, наблюдая, как прижались они друг к другу в скорбном молчании. В эту минуту он готов был пожертвовать частью своей жизни, лишь бы вернуть им Грега.

Он слышал их рыдания, видел, как руки матери гладят головы детей, прижавшиеся к ее груди. Решив не мешать, Крис вышел на задний двор и присел на ступеньках лестницы, что вела к лужайке. Лужайка была прелестна – довольно большая, футов двести, она упиралась в живую изгородь, отделявшую ее от соседнего двора. С одной стороны, ближе к дому, росли тенистые деревья. Вдали же пестрели в три яруса цветочные клумбы, окаймлявшие площадку для игры в волейбол и семейных пикников. Крис пару раз был на этих праздниках. В его памяти они навсегда остались самыми счастливыми днями. Хот-доги, веселье, семейное тепло и уют – всего этого так недоставало в его жизни. И Грег подарил ему это. Рестоны всегда встречали Криса как члена своей семьи. «Пиво там. У нас самообслуживание, кому лень, останется голодным. И нет ему сочувствия!»