Танго с Бабочкой - Вуд Барбара (список книг .txt, .fb2) 📗

— Не в этой жизни, мой друг!

И она ушла.

А он стоял и смотрел ей вслед.

Линда быстро доехала до бульвара Вилшир на своем «феррари». Как только решение о том, чтобы вернуться в «Бабочку» и попробовать еще раз, было принято, она не хотела тратить впустую ни одной драгоценной минуты. Она была теперь очень решительной женщиной.

Неудавшийся вечер в ее спальне с Барри Грином так расстроил ее, что она несколько раз посетила доктора Раймонд за последние три недели.

— Это было слишком скоро, — сказала психиатр. — Ты не была готова к нему.

— Я подумала, что мне не стоит ходить в «Бабочку». Я была обескуражена и напугана.

— Ты не дала «Бабочке» никакого шанса, Линда. Ты никогда не позволяла компаньону зайти достаточно далеко. Тебе нужно воспользоваться превосходными возможностями, которые может предложить тебе этот клуб.

— Мне кажется, что я не могу сама себе помочь, Виржиния. Как только он решается направиться в то место, я коченею. Я просто не могу позволить ему увидеть меня.

— Но ты должна, Линда. Думай о нем как о враче-сексологе.

Виржиния была права, и Линда знала это. Это была первая причина, почему она вступила в клуб «Бабочка» — не для того, чтобы в любое время иметь доступный секс, а как способ найти средство от своей фригидности. Линда решила, что она должна вернуться, снова встретиться со своим компаньоном в маске и дать ему возможность помочь ей.

Дежурный встретил ее у заднего входа в «Фанелли» и поднялся вместе с ней на лифте. Комната, в которую ее привели, была знакомая: кровать с балдахином на возвышении, портьеры и постельные принадлежности персикового цвета, ковер цвета шампанского. Закуски были уже сервированы: охлажденное вино, паштет и тосты, свежие фрукты. Но Линду не интересовала пища. Быстро проведя гребенкой по волосам, она прикрепила маску к лицу и повернулась на звук открывающейся двери.

На сей раз он был в смокинге. Из-за этого он выглядел высоким и изящным. Даже маска выглядела уместной.

Они некоторое время танцевали, медленно и приятно, и пили вино. А затем он начал заниматься с нею любовью.

Когда они вместе лежали на кровати — Линда полностью раздетая, кроме нижней юбки — он осторожно переместил свою руку вниз к ее талии и задержал ее там, вопросительно глядя на нее. Линда затаила дыхание. Она хотела остановить его, но должна была сдержаться. Она позволила ему продолжить его исследование, под юбкой, вверх по бедру. Затем сказала:

— Подожди.

Он ждал. Он лежал на боку, одна рука была под ее плечами, другая поверх ее бедер. Его обрамленные маской глаза наблюдали за ней.

— Я… — начала она. — У меня проблема.

Он поцеловал ее и пробормотал:

— Расслабься. Пожалуйста.

Она не могла. Ее тело было напряжено, когда она чувствовала, что его рука двигается под нижней юбкой, двигается к тому месту, которого она никогда прежде не разрешала мужчинам касаться ее, за исключением двух ее бывших мужей. Когда его пальцы исследовали ее, она закрыла глаза. Ее сердце бешено билось. Она хотела остановить его, но все-таки решила пройти через это.

— Можно я посмотрю? — прошептал он.

Она кивнула и почувствовала, как нижняя шелковая юбка поднимается вверх и собирается вокруг талии. Она испытала необычное ощущение от прохладного воздуха, коснувшегося ее таза. Он слегка раздвинул ее ноги. Затем он поцеловал ее снова, его лицо находилось в нескольких дюймах от ее лица, в то время как ласкал сначала верхнюю поверхность бедер, таз и живот, чтобы расслабить ее, избавить от неподвижности ее тело. После нескольких минут Линда начала чувствовать сексуальное желание, она хотела, чтобы он вошел в нее. Но он продолжал свое исследование, заставляя ее возбуждение расти. А затем его рука двинулась дальше, до тех пор, пока она не перестала чувствовать.

— Я не чувствую это, — сказала она, ее волнение стало таять, а сексуальное желание спадать. Именно так всегда и бывает. Здесь заканчиваются любовные ласки. — Это рубцовая ткань. Я там ничего не чувствую.

Когда он не прореагировал на ее слова, когда не отстранился, как всегда делали другие, она открыла глаза и посмотрела на него. В его взгляде была нежность.

— Ты чувствуешь здесь? — спросил он.

— Нет.

— Расскажи мне, что случилось.

— Мне было два года, — сказала она далеким голосом. — Мы с мамой были на кухне. Она гладила, а я сидела на своем высоком стуле около печи. Она сказала, что это случилось так быстро, что она даже не успела остановить меня. Она говорила, что я сидела там, играя с кубиками, а в следующий момент я кричала. — Линда посмотрела в пространство. — Очевидно, я потянулась и опрокинула на себя кастрюлю с кипящей водой. Мои колени были ошпарены. Мать помчалась со мной в больницу, где ей сказали, что у меня ожоги третьей степени книзу от талии. Мне делали операции по пересадке кожи, целую серию, в течение ряда лет.

— Поэтому ты никогда не позволяешь мне трогать тебя там?

— Я боялась, что тебе будет неприятно…

Его взгляд стал удивленным.

— Почему ты так думала?

— Так мужчины реагируют на мои шрамы.

— Я — нет.

— Нет, ты — нет.

— Если бы ты не сказала мне о шрамах, я и не заметил бы их. Кто бы ни оперировал тебя, он сделал хорошую работу.

Она повернула голову, чтобы снова посмотреть ему в глаза.

— Но другие мужчины…

— Ты выглядишь почти нормально там, внизу. Твоя единственная проблема — потеря чувствительности. Но я думаю… — он снова начал двигать своей рукой. — Как, например, здесь?

— Нет.

— А это?

Она заколебалась. Затем она почувствовала, что его палец вошел в нее.

— Да, я чувствую это.

Он наклонился и поцеловал ее. Затем он сказал:

— Смотри на меня.

Она встретила его пристальный взгляд. Его глаза были темными и гипнотизировали ее. Они крепко приковали ее к себе, в то время как его рука переместилась снова, на сей раз в другом ритме.

А затем она почувствовала какое-то давление…

Она запрокинула назад голову.

— Смотри на меня, — снова сказал он мягко.

Она чувствовала, что ее напряжение растет. Что он делал? Это не сработает!

Но его нежность была неотразима. Потерявшись в глубине его черных глаз, Линда чувствовала, что ее напряжение начинает таять. Он начал пробираться глубже, и, когда он коснулся какой-то точки, она затаила дыхание.

— Здесь, — прошептал он. — Это здесь.

— Что…

— Расслабься. Не борись со мной. Позволь мне сделать это.

И затем она испытала ощущение, которого никогда не чувствовала прежде. Ее глаза расширились; она смотрела на него.

— Что ты…

— Не говори ничего, — пробормотал он.

Он прекратил движение. Они лежали на постели, неподвижные, как изваяния. Даже его рука остановилась, и все же Линда начинала что-то чувствовать там. Он нажимал на какую-то точку, больше ничего, просто нажимал на точку, о которой она ничего не знала, глубоко внутри нее. И когда он нажимал на нее, пристально глядя на Линду, она чувствовала, как от нее распространяется странная теплота, как будто ее излучала та центральная точка. Она внезапно захотела подвигаться, поскакать вместе с ним, но он не позволял ей этого.

И затем это случилось. Внезапно она вскрикнула и выгнула спину, переполненная волной затопляющего ее удовольствия.

42

Что-то странное происходило в «Фанелли».

Боб Маннинг, управляющий магазином, не знал, что это было или когда впервые возникли его подозрения; — у него было только ощущение, что что-то не совсем в порядке. Он задавался вопросом, не было ли игрой его воображения то, что иногда модели-мужчины замолкали, стоило ему выйти в раздевалку; иногда ему казалось, что он ловит таинственные взгляды, которыми они обменивались. Независимо от того, что это было — воображаемое или реальное — он решил в одно особенное дождливое утро в начале февраля, когда Лос-Анджелес был скован серостью и влагой, а магазин переполнен больше, чем обычно, оставить свой кабинет и прогуляться среди клиентов.