Залечишь мои раны? (СИ) - Акулова Мария (первая книга .TXT) 📗
— Мне абсолютно все равно.
Не ожидая услышать хоть что?то еще, Саша опустилась на ковер рядом с Ярославом, обняла, прижимаясь всем телом, коснулась губами шеи, щеки, мочки уха. Чувствовала, что он еще напряжен, но пытается расслабиться. Очень пытается.
— Он сам выбрал свой путь, Ярослав. Сам решил себя уничтожить. Ты не виноват. Никто не виноват. Понимаешь?
— Да, — он наконец?то отмер, коснулся пальцами волос Саши, собранных в хвост, чуть потянул за кончики вниз, запрокидывая голову жены.
— И ты сам выбрал свой путь.
— Выбрал тебя.
— И обещал любить…
— Больше жизни.
— Вопреки всему…
— Всегда.
— Как и я…
— Будешь любить меня, — Ярослав слегка улыбнулся. Одними уголками губ, но даже это Саша посчитала своей победой. Потянулась к такому родному лицу, коснулась губами самых любимых губ, затрепетала, как бывало всегда — тогда, в самом начале, и теперь.
— У тебя очень хорошая память, Ярослав, — Саша лукаво сощурилась, теперь уже принимая его поцелуи. В щеку, в губы, нос, касание скулы, ушка, щекотка на шее от дыхания и мягких губ.
— Хочешь сказать, что я злопамятный? — он вернулся к губами жены, целуя улыбку.
— И это тоже.
— Ты, главное, помни об этом, когда проворачиваешь свои темные делишки за моей спиной, хорошо, малышка? А то мало ли… Может Самойлов просто кажется мне недостаточно угрожающе обаятельным, а выбери ты кого?то другого, во мне взыграет ревность, не боишься?
Судя по тому, каким хищным взглядом он прошелся по лицу, свое отдавать точно не намерен, а ее явно относит к категории свое. Причем слишком "свое" не просто для того, чтоб им делиться, слишком свое, чтоб даже допускать такую мысль.
— Ярослав, я хотела кое?что сказать… — и пусть Саша почувствовала трепет сначала от слов, а потом и от взгляда, в голову пришла мысль, которая заставила потупить глаза. Как?то так случилось, что она кое?что узнала. Давно. Еще до его Дня рождения. Узнала, но говорить было как?то не ко времени. Ссора, его желание побыть наедине с собой, потом Дима… Она все ждала удобного момента, а такими темпами, он не наступит никогда.
— Что, малышка? Неужели ты уже нашла следующего счастливчика, которому будешь помогать? Или может счастливицу?
— Не совсем, — Саша усмехнулась, проводя руками по плечам мужа. Щеки почему?то порозовели. Впервые признаваться в подобном ей не приходилось, он все узнал сам, а как сделать это теперь, Саша толком не знала.
— Что тогда? — и такое ее поведение, смущение, неуверенность Ярослав не мог не заметить, чуть нахмурился, заглянул в лицо.
— Помнишь, Лиза говорила, что хотела бы сестричку, чтобы было с кем играть… — мысленные команды не краснеть и не тушеваться не имели смысла. Щеки уже откровенно пульсировали от жара, а на лице Саши бушевала такая гамма эмоций, что на мужа она предпочитала не смотреть. Стыдно, что долго молчала, радостно, что наконец?то не может сдержаться, да и очень хочется увидеть его реакцию. В первый раз она?то не видела, но по словам Артема — она дорогого стоит.
— Помню, предлагаешь этим заняться? — Самарский снова улыбнулся, притянул Сашу к себе совсем близко, начал покрывать поцелуями открытую прикосновениям шею.
— Ярослав, — Саша попыталась вновь привлечь его внимание, но как?то безрезультатно. Очень уж он был сосредоточен на своем занятии. — Яр… — второй оклик тоже не возымел действия, но тянуть больше точно было нельзя. — Мы вроде бы уже… потренировались.
Самарский замер. Весь. Закаменел.
Да, о ступоре Артем говорил. Тогда он длился пару минут. Сейчас — меньше.
— Что? — он выпрямился, каким?то охрипшим голосом задал вопрос, а потом не до конца еще понимая, но догадываясь, посмотрел на Сашу. Смущенную, улыбающуюся Сашу.
— Я беременна Слав. Опять.
— Сашка…
Ее целовали долго, настойчиво, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть, прижимали к себе, поднимали с вроде как холодного пола, усаживали на диван, потом снова зацеловывали, потом признавались в любви почему?то животу. Очень настойчиво, долго, так, что не поверить, Саша не могла — живот он точно любит, а вот ее всю…
Потом выпытывали, когда она узнали, снова хмурились, метались по комнате, обзывали себя идиотами, из?за которых ей пришлось столько нервничать. А все попытки это пресечь заканчивались тем, что ее животу опять признавались в любви. Ей потом тоже признавались, журили, что должна была сказать, но журили как?то слишком уж ласково, это скорей походило на чуть измененные, но все те же признания.
Нет, Артем явно не мог видеть такую реакцию. Эта — целиком и полностью принадлежит ей. А если он будет реагировать так каждый раз, то Саша готова задумать и над третьим. Что такое пара бессонных ночей? Что такое утренний токсикоз и боль в спине, если он так счастлив?
Родители должны вот так любить своих детей. Еще не родившихся, уже появившихся на свет, нашкодивших и принесших из школы пятерку. Проваливших вступительные и получивших первое место на олимпиаде. Они должны радоваться их победам и переживать вместе с ними поражения.
Родители должны любить своих детей только потому, что они свои, а еще… Не своих детей тоже можно любить.
Детей просто нужно любить. Любить и молиться о том, чтобы когда?то эта любовь дала плоды. Чтоб ребенок стал человеком. Таким, каким нельзя не гордиться.
Глава 28
Трое сидели за столиком в кофейне, окна которой выходили на здание суда. Не самое романтичное место. Правда и повод у них не самый романтичный…
Снежа нервно теребила ложечку, постукивая ею о край блюдца. Сама не могла объяснить, почему так нервничает, но не нервничать тоже не могла. Они ведь сто миллионов раз все продумали. Сто миллионов раз все прорепетировали. Сто миллионов раз убедили друг друга, что все будет хорошо. А сейчас она сидит, закусывает от волнения губу, пытается унять дрожь в пальцах и ни в какую…
— Мне запретили приближаться… — Снежа бросила мрачный взгляд на стены суда за окном кафе.
— Мне тоже…
А напротив сидел такой же Яр. Мрачный, молчаливый, суровый. Внешне — совершенно привычный, но Снежа?то знала — жутко нервничает.
— И ты послушался? — ее удивлению не было предела. Она даже ложечку свою отложила, вскидывая взгляд на Самарского.
— Видимо, старею… Да, Лиза?
— Да. — Дочь авторитетно подтвердила, куда более интересуясь содержимым стакана с мороженным, чем редкими разговорами взрослых.
— Они там слишком долго, Слав. Я начинаю волноваться… — очередной взгляд на вход в суд был уже хмурым. А вдруг не повезло? Вдруг судья попался какой?то придурок? Вдруг еще что?то?
— Все будет хорошо, — Яр проследил за ее взглядом, пытаясь сохранять уверенность в голосе. Для их семьи сегодня решалось не так много, как для Самойловых. Если Саша проиграет это дело… это будет ударом, но они этот удар точно перенесут. А вот Марк с Катей… Он представлял, что должно твориться на душе у Снежки.
— Уверен?
— Я? — Самарский сделал паузу, будто взвешивая, прислушиваясь ко внутреннему голосу. — На все сто. Иначе быть не может. Не для того я столько заплатил судье…
— Самарский! — Снежа резко наклонилась к столу, перебивая мужчину окликом. Глаза размерами в пять копеек смотрелись очень убедительно, продолжать Яр не решился, зато улыбнулся.
— Я пошутил, — девушка шутку явно не оценила. Сашка тоже когда?то только укоризненно посмотрела, а потом целый день обижалась. Ну что уж тут сделаешь? Понять их он, видимо, не сможет никогда.
— Очень смешно, Ярослав. Очень. — Кажется, теперь ему грозила еще одна обиженная женщина. Хотя кое — чего он добился — смог отвлечь.
Какое?то время они сидели в тишине, Снежана смотрела в сторону суда, несознательно касаясь чуть отросших волос, Яр же следил за тем, как дочь методично расправляется с мороженым.
На ее щедрое "хочешь?", когда лакомства осталось совсем на донышке, он ответил благородным отказом, а вот смотреть не перестал. Пусть все сложится хорошо. Пусть Сашка выиграет этот процесс. Пусть поверит в себя так же, как в нее верит он, а потом забудет об этих нервах, волнении, согласится поехать в гости к Глаше. А если не к Глаше — то куда угодно. В место, где будет она, он, их дети. Совсем скоро у них будут уже дети. А проблемы будут далеко — далеко. Даже не так. Проблем просто не будет.
