Спящая красавица - Майкл Джудит (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Через столько лет Анна снова чувствовала себя здесь как дома, в этом месте, которое было для нее родным, хотя и приезжала сюда лишь ненадолго. Во многих отношениях он еще оставался городом, который она помнила и многие люди тоже были прежними: эксцентричный букет качеств, встречавшийся ей в Калифорнии – упрямые, очень независимые; тепло и приветливо они относились к тем, кто любил горы и хотел защитить их, и с холодным пренебрежением – к тем, кто приезжал использовать Тамарак, чтобы показать себя, надеясь, что его блеск падет и на них. Много городов в одном, подумала Анна, и все они существуют бок о бок, поэтому те, кто живет здесь, находят нишу для себя и чувствуют себя, как и она сама, будто дома.
– Мир на земле, – с какой-то горечью сказал Лео в то время как они с Анной смотрели на расстилавшийся под ними город. – Кто бы мог подумать, что люди борются за этот кусочек земли, а некоторые из нас уже потерпели поражение?
Анна покачала головой.
– Не могу поверить. Должен быть какой-то выход.
– Мы ни о чем не можем и думать. Они уже перешагнули через нас и проголосовали. Обиднее всего, что недели две тому назад приезжал Джош и подал неплохую мысль – мы не обольщаемся, но это было бы лучше, чем продавать компанию, – но в любом случае денег не хватит, чтобы удовлетворить Чарльза и Фреда. Боже, можешь ты себе представить, сколько денег они спустили в Чикаго? Это как пылесос, деньги всасываются и вы их больше никогда не увидите.
– Что за идея у Джоша? – спросила Анна.
– Продать часть «Тамарак Компани». Когда он был в Египте в последний раз, то поговорил с частными инвесторами и официальными лицами в правительстве, и оказалось, что правительство не хочет делить свои раскопки ни с кем больше в Египте. Мне кажется, это будет самое значительное событие в Египте со времен открытия гробницы Тутанхамона, и они хотят получить налоги за право разработки, за фильмы и все остальное. Так что частные инвесторы стали искать что-нибудь еще, и Джош посоветовал Тамарак. Я не мог в это поверить, когда он сказал мне, что надо египтянам на американском лыжном курорте? Но, черт побери, японцы, голландцы и англичане приобретают землю в этом краю, куда ни глянь, так почему бы египтянам не купить. Я был поражен, что Джош подумал об этом, ведь он там был, пытаясь вытянуть деньги для этих раскопок, а это самое важное в его жизни, но он нашел время подумать о нас.
– А что случилось потом?
– Мы послали ему ворох литературы и финансовые отчеты. Не то чтобы мы были готовы согласиться, но не хочется отбрасывать ни одну из возможностей. Я позвонил Фреду и спросил его, чтобы тот сказал, если бы ему сделали такое предложение – я не стал рассказывать ему, что кто-то нами заинтересовался – и он сказал забыть об этом; того, что им нужно, они бы не получили. Проклятие, должен же быть какой-то компромисс, но как искать компромисс с жадиной?
– Это действительно жадность? – спросила Анна.
– Нет, думаю, что нет. Я думаю, Чарльз отчаянно хочет выкарабкаться из своих неудач, а Фред боится, что не сможет руководить так, как он хочет, и все они пытаются поступить правильно.
Анна нахмурилась.
– Почему никто не предлагает продать «Четем Девелопмент»?
– Боже, это было бы то же самое, что продать Королеву-мать. В этой компании вся их жизнь, они никогда не знали ничего другого. Истина состоит в том, что, действительно, это им не поможет. Они заложили почти все свое имущество, так что в конце концов им хватит, чтобы заплатить проценты по займам в следующем месяце, и это все. Им нужно гораздо больше, особенно для выкупа личного залога Чарльза. Это ужасно, до чего они довели компанию, и нет выбора, который всех бы устроил. Я хотел бы поговорить об этом сегодня за ужином, но Гейл говорит, я не должен даже касаться этого вопроса, Рождество у всех будет испорчено. Как будто оно уже не испорчено.
Он мрачно задумался, глядя на последний уголок города, пока он не исчез за горой. Вдалеке, в центре белого поля виднелась темная полоса взлетной дорожки аэропорта, а за нею ярко-красный ангар сверкал на солнце, как фонарь маяка, а еще дальше простирались самого горизонта покрытые снегом холмы и зубчатые вершины гор.
Ты знаешь, это ведь не просто моя работа, – медленно сказал Лео. – Это даже не только компания. Это наш дом: место, которое мы помогаем создавать и улучшать. Сколько людей могут сказать это о том, чем они занимаются каждый день своей жизни? Чертовски трудно, знаешь ли, сделать курорт настоящим городом для его обитателей, но мы над этим работаем и я хочу продолжать в таком же духе. У нас здесь большое влияние, – рассмеялся он, – какое только может быть в этом городе. Мы владеем здесь собственностью в достаточном количестве, чтобы иметь голоса в том, что должно случиться, и мы подключим городской совет, ведь еще много можно сделать для школ, для больницы, библиотеки, художественного музея, и для молодежного центра. Ну, что говорить, теперь все это фантазии. Кто-нибудь вроде этого подонка Белуа купит город и превратит его в Кони-Айленд и пошлет нас подальше, а мы потеряем мечту Итана и нашу тоже. Здесь был хороший дом для всех нас.
– Мне это кажется неправильным, – сказала Анна. – Я думаю, надо все обсудить как следует и сделать это сегодня вечером. События развиваются слишком быстро, не правда ли? Ты говоришь, вопрос был решен еще до того, как был съеден суп. Разве мог кто-нибудь из вас успеть подумать как следует?
– Они и не могли. Винс не дал им времени. Должен сказать, он был очень хорош. Гладкий, доброжелательный, играющий на людских слабостях, невероятно убедительный... – Он замолчал. Анна сидела сжавшись, стиснув ладони коленями. – И уговорил их, – неловко закончил Лео.
Они молчали, глядя на изгибы аккуратной лыжни между длинными, волнистыми рощами елей и сосен, покрытых снегом, в то время как вагончик двигался вверх, к станции на вершине горы. Дверца открылась, Анна и Лео вышли из вагончика, взяли свои лыжи из скобы на внешней стенке вагончика.
– Пошли к десятому номеру, – сказал Лео, когда они закрепили лыжи.
Они стояли в солнечном свете, горы вздымались вокруг них, золотистые и белые вершины поднимались над склонами, поросшими серебристо-зелеными деревьями с серо-голубыми тенями на снегу. Анна поворачивалась на месте, разглядывая все вокруг, как будто вдыхая первозданную красоту. Она чувствовала себя умиротворенной.
– Иди первой, – сказал Лео.
Анна оттолкнулась, раскатившись, чтобы набрать скорость, пока не начнется склон и лыжи будут ехать. Лео поехал следом, восхищаясь плавными линиями ее тела. На ней были облегающие черные брюки, изумрудно-зеленая куртка, золотистая повязка удерживала черные волосы. «Она отличная лыжница», – подумал Лео; съезжая по склону резко и быстро, близко к пределу падения, двигаясь с такой же грацией и сосредоточенностью, с которой ходила на пеших прогулках и занималась домашним хозяйством и, он был уверен, занималась юриспруденцией. Женщина выбрала самый прямой путь, чтобы приехать куда собиралась, и судя по тому, как делала это, было ясно, что она не потерпит вмешательства и не позволит самой себе сомневаться в сделанном выборе.
Лео остановился в стороне от лыжни и наблюдал, как Анна съехала к подножию горы и обернулась, чтобы посмотреть, где он. «Аккуратная, расчетливая лыжница», – подумал он, – одна из самых красивых, которых когда-либо видели в горах, привлекавших самых лучших. Мужчина оттолкнулся, чтобы присоединиться к ней.
Анна увидела, что он съезжает и помахала ему рукой, прежде чем ехать дальше, стоя в стороне от лыжни, у деревьев, где снег был мягким и нетронутым. Она помчалась вниз по склону, лес вставал, как смутная завеса зеленых сосен, снег вырывался из-под лыж сверкающей пылью, которая повисала в воздухе и потом медленно оседала на землю.
Наиболее свободно она чувствовала себя, когда неслась на лыжах, едва соприкасаясь с землей, когда могла наслаждаться молодостью и силой своего тела. Энергия изливалась в мощи и скорости, а в мыслях было пусто, не было ни прошлого, ни будущего, не было ни страхов, ни подавленности, ни сожалений. Было только воодушевление от скорости, от красоты сверкающего мира, холодный, чистый воздух, наполнявший легкие, ритмичные движения тела.
