Горькая сладость - Спенсер Лавирль (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
— Но куда ты едешь?
— Для начала я еду в Чикаго встретиться с Кейти и попытаться убедить ее вернуться к здравому рассудку. И сказать ей, что если она будет продолжать в том же роде, что и сейчас, то станет копией своей бабушки. А дальше — не знаю. Я уволился из мясной лавки. Но попросил их не говорить об этом до сегодняшнего дня. Может, я и вправду уйду на пенсию и буду жить по страховке. Возьму инструмент и, возможно, организую небольшую мастерскую, где стану мастерить игрушечную мебель для внучки. Может быть, начну рыбачить с Эриком, я еще не решил.
— Ты уволился из лавки?
Он кивнул и запихнул кипу носков в чемодан.
— И ничего не сказал мне?
— Я говорю тебе сейчас.
— Но... Но как же мы? Ты вернешься?
Поскольку он продолжал укладывать вещи и не глядел в ее сторону, она переспросила более спокойным, но дрожащим голосом.
— Ты хочешь сказать, что разводишься?
Он грустно поглядел на нее и ответил глубоким и спокойным голосом:
— Да, развожусь, Вера.
— Но давай поговорим об этом. Мы можем... Мы можем... — Она сжала кулак и поднесла его к губам. — О Боже, — прошептала она.
— Нет, мне не о чем говорить с тобой, я просто ухожу.
— Но, Рой, ведь сорок шесть лет... Ты не можешь так просто отбросить сорок шесть лет совместной жизни.
Он запер чемодан, опустил его на пол.
— С нашего счета я снял половину денег и положил их на депозитные сертификаты. Все остальное принадлежит тебе. Пусть теперь адвокаты уточняют детали нашего раздельного счета. Я беру машину и еще вернусь сюда забрать оставшуюся одежду и электроинструмент. Дом остается за тобой, он и всегда был твой, а не мой, если вспомнить, как ты его уберегала от грязи, да и, вообще, от использования скопленных в нем вещей.
Вера сидела на краю кровати, ошарашенная и напуганная.
— Рой, не уходи... Рой, мне жаль, что я так вела себя.
— Сейчас тебе, может быть, и жаль, но ты опоздала на несколько лет, Вера.
— Ну пожалуйста, — взмолилась она со слезами на глазах, когда он пошел в ванную собрать свои вещи.
Через минуту он вернулся и бросил их в картонную коробку.
— Но одну вещь ты должна сделать сразу — это получить водительские права. Они тебе потребуются и очень скоро.
Ужас застыл в глазах Веры. Она прижала кулак к груди.
— Когда ты вернешься?
— Я не знаю. Вернусь, когда решу, что делать дальше. После Чикаго я наведаюсь в Феникс. Говорят, что там мягкие зимы и туда съезжается престарелый народ.
— Фф... Феникс, — прошептала она. — Штат Аризона? Так это же на другом конце света.
Он подхватил коробку, поддерживая ее бедром, и нагнулся, чтобы свободной рукой поднять чемодан.
— Ты меня не расспрашивала, но сегодня у Мэгги и Эрика была очень милая свадьба. Они будут счастливы вместе. А наша внучка — настоящая красавица. Тебе стоило бы как-нибудь зайти к ним и посмотреть на нее.
И впервые со дня смерти Вериной матери в 1967 году Рой увидел плачущую жену. Он подумал, что это хороший знак: может быть, она все-таки переменится.
— Могу представить себе, что стоит мне выйти за дверь, как ты бросишься к Мэгги, чтобы выплакаться у нее на плече. Но, хотя бы раз в жизни, подумай о ком-нибудь другом раньше, чем о себе, и вспомни, что сегодня их первая брачная ночь. Она не знает, что я ухожу от тебя. Через несколько дней я позвоню ей и все объясню. — Он оглядел комнату и остановил взгляд на жене.
— Ну, до свидания, Вера.
Не проронив ни одного сердитого слова, но и без намека на сожаление, он покинул дом.
Кейти застыла от удивления, когда Рой позвонил с проходной ее общежития.
— Я пришел позавтракать с тобой и поговорить. — Он отвез ее в ресторан «Перкинз», заказал омлет с ветчиной и сыром. И ласковым, заботливым голосом сказал ей: — Кейти, тебя очень не хватало на свадьбе.
Он помолчал, но девушка не ответила.
— Это была очень милая свадьба. Во дворе у твоей матери, около озера. И мне кажется, я никогда за всю свою жизнь не видел более счастливой пары, чем Мэгги и Эрик. На ней был очень красивый розовый костюм, а в руках она несла цветущую ветку яблони, и они поклялись друг другу в любви и верности. Все прошло очень просто, а после мы сели за торт и шампанское. Было мало гостей: Кершнеры, мать Эрика, его брат, жена и... я.
Рой отхлебнул глоток кофе и добавил так, будто эта мысль только что пришла ему в голову.
— Был и еще кто-то. — Он наклонился к Кейти и выложил перед ней на стол фотографии. — Твоя маленькая сестренка. — Затем Рой откинулся назад и просунул палец в ручку чашки. — Могу сказать, что малышка очаровательна. Подбородочек у нее, как у Пиерсонов. Смотри, как он у нее выдается. Точно так, как у тебя и твоей мамы.
Полуотвернувшись от фотографии, Кейти покосилась на нее, и щеки ее порозовели.
Подошла официантка и наполнила их чашки кофе. Когда она отошла, Рой оперся локтем на стол.
— Но я здесь не по этой причине. Я пришел сказать тебе еще кое-что. Я ушел от твоей бабушки.
Кейти метнула на него недоверчивый взгляд.
— От нее? За что?
— Да, в этом и состоит моя идея. Ей было очень плохо, когда я уходил. И если ты сумеешь выбраться в ближайшие выходные, то ей, наверное, это очень понравится. Первое время ей будет одиноко... Ей нужен друг.
— Но... ты... и бабушка...
Кейти не могла себе представить, что ее дедушка и бабушка разошлись. Люди в их возрасте не разводятся.
— Я был женат на ней сорок шесть лет. И в течение всего этого времени она становилась все холоднее и тяжелее, все более нетерпимой и ничего не прощающей — пока совсем не забыла, что значит — любить. Знаешь, Кейти, это очень грустно. Люди такими сразу не становятся. Они начинают понемножку, ищут проступки, критикуют, осуждают других и очень скоро обнаруживают, что весь мир полный бардак и только они одни знают, как управлять им. Плохо. Очень плохо. У бабушки недавно была хорошая возможность проявить немножко сострадания, стать человеком, который может понравиться другим. Но... Она отвернулась от твоей матери. Она осудила Маргарет за то, за что никто не имеет права судить другого. Она сказала Маргарет: «Если ты не можешь жить так, как я считаю нужным, то... то я не желаю иметь с тобой ничего общего». Она не пошла в родильный дом во время рождения Сюзанн и ни разу не навестила ее с тех пор. Она даже не видела Сюзанн — свою собственную внучку. И отказалась пойти на свадьбу собственной дочери. Ни один мужчина не смог бы ужиться с такой женщиной. Если твоя бабушка хочет оставаться такой, то пусть остается, но одна. — Он задумался и добавил: — Такие люди всегда кончают в одиночестве, потому что никто не может жить с постоянным чувством горечи.
Кейти сидела неподвижно и молча, уставясь на скатерть. А когда взглянула на него, то на глазах ее блеснули слезы.
— О, дедушка, — прошептала она дрожащим голосом. — Я такая несчастная.
Он наклонился к столу и накрыл руку внучки ладонью.
— Да, это все очень серьезно, Кейти.
Слезы затуманили ее глаза и вскоре крупными каплями потекли по щекам девушки.
— Спасибо тебе, — прошептала она. — Спасибо, что пришел. Теперь я понимаю...
Рой взял ее руку и ободряюще улыбнулся.
В субботу, на следующий день после свадьбы, Эрик ушел рано утром, а Мэгги кормила Сюзанн завтраком. Детский стульчик притулился с краю кухонного стола.
Ротик Сюзанн был выпачкан яблочным соком. Зазвонил телефон. Зажав в руке бутылку с теплой детской едой, Мэгги сняла трубку.
— Алло?
— Привет, любимая.
— Эрик, привет! — ответила Мэгги, расплываясь в улыбке.
— Что делаешь?
— Кормлю Сюзанн яблочным соком.
— Передай ей привет.
— Сюзанн, папа передает тебе привет, — сказала Мэгги и добавила в трубку: — Она машет на тебя кулачком. Приедешь к завтраку?
— Ага. Хорошее утро выдалось. А как у тебя?
