Серебряный город мечты (СИ) - Рауэр Регина (читать полностью книгу без регистрации txt, fb2) 📗
— С кем? — вопрос звучит неожиданно.
Его мурлычат.
Задают тем бархатным контральто, который я узнаю из тысячи. Не верю до конца своим ушам, пока не оборачиваюсь и Агату Мийову, в накинутом поверх платья белом халате, не вижу. Она выходит из-за поворота, из того аппендикса коридора, где палата бабички.
— Кветка! Ты заметна и слышна даже среди этих скучных стен, — Ага улыбается, движется, стуча каблуками, к нам, и вопрос, наклоняя голову, она с любопытством повторяет. — Кого ты хочешь увидеть и, судя по всему, убить?
Меня, звеня множеством тонких браслетов, обнимают крепко.
Почти душат.
Оставляют следом на щеке Дима отпечаток красной помады.
— Привет, романтический трагический герой! Я рада тебя видеть. И в особенности я рада тебя видеть рядом с моей хичкоковской блондинкой. Всегда ей говорила, что вместе вы будете отлично смотреться.
— Ага, ты что тут делаешь?
— Пришла к пани Власте. И тебе, — она, переставая улыбаться, отвечает, и тревожная серьёзность в зелени её глаз появляется. — Кветка, я бы явилась раньше, но о пани Власте мне рассказала только вчера Наталка. Я была свято уверена, что все эти дни ты проводишь со своим романтическим трагическим героем.
— Мы… — я оглядываюсь на Дима.
Теряюсь с ответом.
— Да вижу я, что вы, — Ага хмыкает выразительно, подхватывает меня под руку. — Про вас всё давно ясно, расскажи про пани Власту. Тут пробегал мимо один красивый, но такой строгий доктор Мартин, настоящий герой-любовник. Он гневно хмурился и очень строго вопрошал, что я тут забыла и кто меня пустил. Мы долго спорили, но в итоге мне милостиво разрешили подождать тебя возле палаты. Он убедительно сказал, что ты скоро вернешься. Кветка, я видела её через стекло…
Её последние слова звучат без иронии.
Скорее потеряно, что для Агаты Мийовы совсем не свойственно.
— Ей уже лучше, позавчера прооперировали, но делать прогнозы пока не время, — я повторяю слова доктора Догнал.
И у окна палаты мы все втроем останавливаемся.
Смотрим.
На включенные экраны множества аппаратов по бокам от кровати. На кровать, где теряется и кажется слишком хрупкой, кукольной, бабичка. К ней тянутся со всех сторон различные трубки, будто пронизывают насквозь.
— Я не могу поверить, что это лежит пани Власта, — Ага произносит негромко, склоняет на бок голову. — Она же всегда… такая… такая…
— Королева, — я подсказываю.
Улыбаюсь через силу, повторяя обычное определение Любоша. Бабичка, услышав его однажды, лишь снисходительно улыбнулась.
Правда, по-королевски.
— Да, Любош её так зовет, — Ага улыбается, кажется, через силу, встряхивает копной привычно беснующихся рыжих волос, и из нас двоих, что бы ни говорил Дим, на ведьму больше похожа она. — Он, кстати, на меня негодует. Я от него залегла на дно и отключила телефон после твоего дня рождения. Вчера решила разведать обстановку и… вот…
— Любош? Почему?
— Я позвонил тогда Аге, — отвечает вместо неё Дим, объясняет, ловя мой взгляд. — На выложенном видео было непонятно в каком именно баре ты отжигаешь. Пришлось… узнавать.
— А ты…
— А я, конечно, сказала, — Ага беспечно пожимает плечами. — Не оставлять же тебя было на всю ночь в компании Любоша или Алехандро. Они это его не заслуживают. Или ты. Но за тобой, романтический трагический герой, должок. Помни.
— Помню, — Дим усмехается.
Пока услышанное я перевариваю.
Думаю, что с подругой мне повезло, вот только…
— Что ты делала в Либерце? — я всё же спрашиваю, и получить ответ, чтобы отпустить навсегда и забыть, мне требуется.
— Где?
— Кобо сказал, ты бронировала, когда была у него, гостиницу в Либерце.
— Я… — Ага моргает.
Отступает, покачиваясь на каблуках, от меня. Выглядит так, будто в угол я её внезапно загнала, припёрла к стенке.
И дальше она не продолжает.
— Этого старика, который подарил мне куклу, убили. Он убежал из «Айлес», когда зашла ты, Любош, Алехандро и Марек. Когда подожгли его дом в Либерце, вы тоже все там были. Любош примчался спасать меня, Алехандро явился с друзьями на экскурсии. Я разговаривала с Мареком, который сказал не совать нос в чужие дела…
— Он, что?!
— Он был с кем-то в музее, говорил. А когда я начала подниматься…
— Господи Иисусе, Кветка! — Ага перебивает, трет пальцами виски. — Он… это какой-то театр абсурда…
Театр полного абсурда, потому что Марека я вновь вижу.
Только теперь, даже когда я моргаю, он никуда не пропадает. Он остается стоять у поворота, смотрит на нас, сунув руки в карманы штанов. И смотрит, хмуря вновь брови, он исподлобья, прожигает взглядом.
— Марек, — я произношу недоверчиво.
А Ага, замолкая, оглядывается на него.
— Ты…
— Тебя долго не было, — он отвечает… ей, подходит, чтобы около Аги встать, кивнуть Диму и мне что-то похожее на улыбку выжать. — Привет, Квета. Только туфлями в меня не кидайся, пожалуйста.
— Откуда…
— Марек!
Мы произносим одновременно с Агой, вот только под рёбра локтем она, добавляя, ему ещё заезжает. Поднимает глаза к потолку, выдыхая что-то нецензурное. И, пожалуй, откуда он узнал про туфли я догадываюсь сама.
Складываю два и два.
— Ага… — я, переводя взгляд с неё на штатного фотографа «Dandy» и обратно, тяну медленно, выдыхаю неверяще, — в музее была ты.
— Это единственное место в городе, куда люди обычно не ходят, — она, отводя взгляд, обхватает себя руками, буркает хмуро, чтоб тут же возмущенно добавить, воскликнуть. — Я подумать не могла, что ты там окажешься и что он тебе наговорит какую-то ерунду! Мы… мы просто не хотели афишировать, чтобы кто-то знал…
— Ты не хотела, — Марек, вклиниваясь, уточняет мрачно.
— Да, я… — Ага огрызается, кажется… смущенной и неуверенной. — Я не хочу, чтобы кто-то знал. Пока. И я не хотела, чтобы нас снимали, выкладывали и на каждом углу говорили, что у Аги Мийовы появился очередной, потому что…
Марек не очередной.
Она не говорит, но я договариваю за неё про себя, читаю в зелёных глазах, в которых плещется и растерянность, и паника, и абсолютная беззащитность, которые так странно видеть у Аги. Она никогда не воспринимала этих, очередных, всерьез, не рыдала, когда они уходили, выставляла их за порог сама.
Она мурлыкала, соблазняя на ночь или две.
На столько ночей, сколько будет весело.
И ей было плевать, что напишут и на всеобщее обозрение выставят. И влюбляться, чтоб ехать крышей, как я, она отказывалась напрочь. И про очередного, как она называла, бонвивана, Ага всегда рассказывала сама.
Не скрывала.
А сейчас…
— Мы, наверное, пойдем, — Марек, обнимая Агу за плечи и притягивая к себе, кашляет тихо, прерывает повисшую тишину. — И ты извини за музей, Квета. Я не думал ничего такого, просто… ты умудряешься появляться внезапно.
— А Эрланген? И твоя тётушка? — я спрашиваю быстро.
Пока минута откровения ещё не закончилась.
— А вот там чистая случайность и никакой Аги Мийовы, — он, усмехаясь, разводит руками. — Я, правда, приезжал снимать для института.
— Спасибо, — я улыбаюсь.
Не договариваю за что именно.
Но он, копируя улыбку, кивает.
И пожалуй, это начало прекрасной дружбы…
Глава 49
Квета
В это утро я просыпаюсь от птичьего пения.
Далекой трели трамвая.
Тяжести руки, которую на меня собственническим жестом закидывают, подгребают к себе, не давая больше пошевелиться.
И ноги, окончательно сковывая, мне к постели придавливают, согревают до жара, что невыносимым делается. Думается выбраться, но… я не двигаюсь. Тяну время, запоминая каждое мгновение, каждый вдох и выдох, что в память впечатываются, не забудутся — я знаю — и через десять лет. Будет помниться, что утро, позднее, почти обеденное, бывает вот таким, сладко-ленивым и неторопливым.
Прокаленным солнцем.
