Шакалота. Птичка в клетке (СИ) - Филон Елена "Helena_fi" (электронные книги бесплатно txt) 📗
— И что? — усмехается. — Ты бы кому поверила: уроду втянувшему тебя и Полину в игру, или сестре, которую якобы этот урод изнасиловал в туалете. У тебя ведь даже мысли в голове не было, что всё это — чушь собачья. Что ложь Полины может зайти так далеко… Не-е-ет, ты не могла не поверить. Ей не было смысла лгать.
Не было. В этом я себя и уверяла. Ей не было смысла лгать. А теперь понимаю, вот он — её смысл, стоит передо мной и победно скалится.
Оскар прав. Я бы в любом случае не поверила Максу. Я просто не имела права усомниться в слезах, в искренности, в горе Полины, которая… которая просто продолжала искусно лгать.
— Ну, раз уж наша беседа подошла к концу, позвольте откланяться? — сколько улыбаясь, Оскар заводит руку за спину и совершает поклон в мою сторону. Подходит ближе, склоняет голову набок, хмуря брови, и провожает взглядом слезу медленно сбегающую по моей щеке.
— Солнышко, — говорит с лживым сочувствием, — не плачь, ты разрываешь мне сердце. Ну, хочешь, — достаётся из кармана штанов маленькую открытку с изображением птички в клетке и протягивает мне, — сама вручишь Максу пригласительный, м? Всё ради тебя.
— Ты не понимаешь, — слабо головой качаю. — Ты ничего не понимаешь.
— Пф-ф… да брось. Нам было весело, разве нет? Разойдёмся по-хорошему? Может, когда-нибудь я даже позову тебя на пивко.
— Ты не можешь вручить ему пригласительный, — открытка в руках Оскара двоится от слёз застывших в глазах. — Ты проиграл, Оскар.
Брови Оскара недоверчиво хмурятся, а губы растягиваются в насмешливой полу-улыбке:
— Успокойся, Лизок. Я понимаю, тебе обидно, больно, грустно и прочая херня, но…
— Ты не понял! — перебиваю хриплым голосом. — Ты проиграл, Оскар. Все вы проиграли. Я не выполнила задание… и второй попытки уже не будет — теперь, когда я знаю правду.
Подбираю с подушки телефон, сбрасываю исходящий вызов и через секунд тридцать, пока Оскар пристально наблюдает за моими действиями, снова набираю Зое.
— Записала? — говорю с ней по громкой связи.
— Обижаешь! — раздаётся в ответ бодрый голос Зои. — Слово в слово. Уже на почту тебе сбросила. Осталось выбрать с какой соцсети начать публикацию… а может, сразу в ментовку скинуть? Слышь, выродок, тебе какой вариант больше нравится?
Сбрасываю вызов, прячу мобильный обратно в сумочку и дрожащими руками надеваю обувь, а Оскар по-прежнему провожает мои действия взглядом — на этот раз ошалелым и растерянным.
— Я не сказала пароль, — решаю прояснить ситуацию из жалости к его маленькому закипающему мозгу. — Ни Ромычу, ни тебе не сказала. Я соврала. Ромыч, после моего обещания сделать ему «приятное» после завершения игры, не особо долго раздумывал над просьбой, сказать пароль куратору, сам видел. Ты — куратор, так что… проблем не должно было быть, так ведь? Да и… теперь это всё не имеет смысла: ни пароль, ни ваши чёртовы задания!
Приходится играть — изображать уверенность и решимость, когда на самом деле внутри всё дрожит, а слёзы так сильно жгут глаза, будто в них кислотой брызнули.
— Чё… чё это сейчас было? Я не догоняю, — неуверенно посмеивается и глаз с моей сумочки, где скрылся телефон, не спускает.
— Зоя записала тебя, — говорю максимально понятно. — Весь наш разговор. И про ставки, и про деньги, и про птичек… И про наркотики.
— Но… но… — Никогда не видела Оскара таким бледным и заикающимся на каждом слове, — но… Что значит… Чёрт. Что всё это значит?!
— Макс в игре не участвует. Разговор записан. Что ещё тебе объяснить?
— Подожди-подожди-подожди, — дар речи возвращается к Оскару, а вот видок становится всё более жутким, даже — диким, я бы сказала. Хватается за голову и быстро выхаживает из стороны в сторону, глядя себе под ноги. Резко останавливается и огромными глазами смотрит на меня: — Пельмешик записал наш разговор?!
— Долго до тебя доходит.
— И всё ради этого отморозка?!! — вдруг ревёт на всю комнату, приближается ко мне и нависает сверху. — Ради Яроцкого?! Какого бля*ь хера ты творишь, солнышко?!
— Если бы Макс был причастен к тому, что вы все на него повесили, поверь, я бы с радостью позволила вручить ему открытку.
— По-твоему он мало сделал?! МАЛО?!
— Он сделал достаточно, но ты… ты и твои пацаны сделали гораздо больше.
— Типа продумала всё? — глаза презренно сужает, хватает меня за плечи и сжимает пальцами. — Типа умная, или чё?! Что за игру ты ведёшь?!
Тяжело сглатываю. Не боюсь его, боюсь себя — боюсь опустошения что испытываю. Чувствую себя никем.
Терплю боль и заставляю себя твёрдо смотреть в перекошенное от гнева лицо этого недоумка.
— Скажешь своим дружкам, что игра закончилась, понял? Закончилась для всех нас. И самое главное, Оскар, можешь разбиться в лепёшку, делай, что хочешь, ври, умоляй, но Макса в игре не будет, и ты будешь тем, кто убедит наблюдателей в том, что он им не подходит.
— Или что? — шипит угрожающе. — Сдашь нас? Ментам? Ха!
— Не только. В первую очередь запись нашего разговора услышат твои друзья! Всё от самого начала и до конца! А ты много чего интересного про них рассказал. А когда вас всех начнут тягать по судам, потому что я не поленюсь пойти против вас обвинителем, угадай, кого поцыки накажут в первую очередь?
Вот он — страх. Настоящий, чистый страх на лице Оскара. Вот кого он боится — своих же дружков.
— Как… как мне, твою мать, это сделать?! — шипит в лицо, зрачки быстро-быстро бегают из стороны в сторону. — КАК МНЕ ВЫВЕСТИ ЕГО ИЗ ИГРЫ?!
— Это твои проблемы. Твоё задание. А у меня есть компромат. На всех вас.
— Сука ты… — мрачно посмеивается. — Какая же ты сука, солнышко.
— Тебя за язык никто не тянул.
— Это было твоё желание! Как и желание твоей тупой малолетней сестры! Я обязан был их выполнить! Чёрт… Чёрт-чёрт! — Глаза кровью наливаются, взгляд становится бешеным. — Удали её! Удали запись, твою мать, или все… всех на хрен увидят, как я трахал эту маленькую сучку!
— Что?..
— Что слышала! — вопит, так что лицо багровым становится. — Желание твоей тупой сестры — она хотела, чтобы я, наконец, трахнул её! Все увидят, какая она шлюха, если не удалишь запись!
Обнимаю себя руками и делаю несколько шагов назад.
— Теперь тебе точно конец, Оскар, — шепчу едва слышно. — Тебя посадят.
— С какой стати на хрен?! Она не сопротивлялась!
— Когда это случилось?
— Какая бля*ь разница?! — идёт на меня, глаза как огромные шары, вот-вот лопнут.
— Когда?!
— Тогда! Когда игру свою закончила, тогда подарок и получила! Не веришь?! Я подстраховался, всё было взаимно. Хочешь, видео покажу?
— Ты болен, — головой качаю, а слёзы уже вовсю опаляют щёки. — Полина… Полина беременна.
Почему вдруг так тихо стало? Слова, колючие фразы, угрозы… где это всё?
— Что… что ты сказала? — Оскар прочищает пальцем ухо.
— Это был ты, — произношу скорее для себя, чем для него, заставляю себя в это поверить. В то, что ребёнок, которого моя сестра носит под сердцем был зачат от этого морального урода.
— Это ведь шутка, да?
— Нет, — головой слабо качаю, — к огромному сожалению.
Теперь я понимаю, почему Полина согласилась подставить Макса, развести нас с ним по разным сторонам… Дура. Верила, что они с Оскаром смогут быть вместе! Верила, что он бросит всё ради неё, горы свернёт, может даже ребёнка признает? Не могу понять её… просто не понимаю! Почему она тогда у Макса деньги просила? Почему Оскару не сказала ни слова?..
Только Полина может ответить на эти вопросы. И она ответит.
Оскар замолкает, а уже спустя несколько секунд и музыка резко стихает, притихают смех и голоса…
Недоброе предчувствие стягивает желудок узлом. Только Оскар перемен в доме не замечает: жуткое, отчуждённое выражение лица и потерянные глаза, которыми он будто сквозь меня смотрит.
— Не верю, — хрипит тихо.
— Почему? За решётку не хочется? Надо было раньше думать!
— Чёрт… Твою мать… — пустым взглядом смотрит в пол.
