Обнаженные чувства - Роджерс Розмари (книги онлайн txt) 📗
— Я тебя не пойму, Ева. Кажется, ты хочешь о чем-то попросить или пытаешься втянуть меня во что-то. Во что? Что, трахнуться захотелось?
Он целую вечность не употреблял этого слова. Что-то в той манере, с какой оно было произнесено, неожиданно грубо, оскорбительно, заставило ее почувствовать так, словно по ней хлестнули кнутом.
Она почти инстинктивно вцепилась в него ногтями, оставив на его лице красные царапины.
Она расслышала, как у него даже дыхание перехватило от неожиданной боли; оправившись, он столкнул ее с дивана на пол, загнув ей руки за спину. Лежа на боку, стеная от боли и страха, она почувствовала, как его другая рука, не держащая ее, срывает с нее тонкие хлопчатобумажные шорты; затем она ощутила, как он навалился на нее и вошел в нее без предупреждения.
Под тяжестью его тела и накрепко попав в капкан его мощных рук, защелкнувшихся на ее запястьях, она оказалась лежащей на животе и громко закричала от боли, поскольку он вошел в нее грубо, продираясь в самые ее глубины. Она не могла даже пошевелиться, казалось, из ее легких был выдавлен весь воздух, и она была просто не в силах сопротивляться его мощным ударам, раздирающим ее тело, ненавидящее его каждой клеткой.
— Нет, нет, не-е-е-т! — кричала она ему, преисполненная ненависти. Но он уже был неудержим, и она знала, что уже не сможет остановить его, поэтому ей ничего не оставалось делать, как лежать, уткнувшись лицом в циновку грубой выделки, которой был покрыт пол, и смириться с его насилием, и лишь вновь вскрикнуть от боли и неожиданности, когда он так же грубо вошел в нее по-новому, со стороны ее спины, так же, как когда-то Рэндалл Томас. Все ее внутренности раздирала нестерпимая боль, и Ева не прекращала кричать до тех пор, пока он не завладел ей полностью, войдя в нее рукой, и тогда боль превратилась в истому. Ева перестала вырываться из его железных объятий и начала оглашать комнату то ли плачем от стыда, то ли взволнованными возгласами, вызванными тем, в какой истерический экстаз он ее ввел своей извращенной атакой.
Он перестал держать ее, запустил свою руку в ее волосы, захватил ее лицо, почти что сорвал кожу с ее спины. Его пламенный рот обжигал мочки ее ушей, щеки и углы ее губ. Вдруг весь окружающий мир для нее сузился до размеров пространства слияния их тел, ее ощущений, извержения чувственности внутри нее.
Она была наказана, раздавлена и подавлена…
Ева стонала, протестуя, и умоляя, и требуя новых ласк, и это продолжалось, казалось, бесконечно, пока вдруг резко не оборвалось. Они теперь уже просто лежали рядом, измученные, опустошенные, содрогающиеся. Внезапно она вновь зарыдала, на сей раз беззвучно и беспомощно.
Ева почувствовала, как он отодвинулся от нее и встал. До нее донесся запах сигаретного дыма, защекотавшего ноздри. Через несколько мгновений она ощутила, что находится в его объятьях и что он переносит ее на кровать.
— Мне очень жаль, Ева, что так получилось, — сказал он, нарушив вдруг молчание. — Я ведь обещал тебе, что никогда больше не причиню тебе боль, но не сдержал своего слова. Ты высмеяла мою сдержанность, и я, наконец, потерял ее. Из чего следует… Мне кажется… Мне кажется, будет лучше, если я на какое-то время уеду. До тех пор, пока у нас все не уляжется. Может быть, мне необходимо вернуться к тем людям, среди которых я жил прежде, и выяснить, соскучился ли я по той моей жизни. Наверное, и тебе необходимо то же самое, и ты тогда сама лучше разберешься в себе, когда меня не будет рядом. Кажется, я начал наскучивать и досаждать тебе, Ева. Наверное, ты страдаешь по тому, что могло бы происходить с тобой, и это, вероятно, именно то, что тебе нужно: уехать, вернуться…
Ева почувствовала, как приподнялся край кровати, на котором Брэнт только что сидел. Она поняла, что он ушел, и ей вдруг захотелось сказать, высказаться в последний раз, рассказать ему все… Но у нее уже не оставалось слов. Внутри была только пустота, и Ева задалась вопросом, чувствовал ли он то же самое на протяжении всей своей жизни, и если это так, то бедный ты мой Брэнт…
На самом деле она не хотела, чтобы он покинул ее сейчас, однако она не могла остановить его. У нее не осталось ни сил, ни воли.
— Я беру катер. Скорее всего, я проплыву вдоль побережья до Коломбо. Дам о себе знать позже. Удачи тебе, Ева. Пойду взгляну на Джеффа перед отъездом.
Казалось, стены дома обрушились на нее, вся жизнь разваливалась, а она не могла и пальцем пошевелить. Она слышала, как за ним захлопнулась дверь, но у нее уже просто не осталось ни сил, ни энергии, чтобы вымолвить хоть одно слово. Какой абсурд, ей вдруг захотелось догнать его и напомнить, что он так и не взял с собой ни одежды, ни чековой книжки. Хотя какая разница? Ему не впервой…
По крайней мере, с ней остался ее Джефф, у которого глаза Брэнта, хотя все-таки немного не такие, как у него. Глаза ее сыночка излучали любовь, радость, жизнь, и она обязательно позаботится о том, чтобы так было всегда. Из-под прикрытых век медленно начали пробиваться слезы, потому что она плакала вновь, теперь уже спокойнее, но так же безутешно и безостановочно…
