Триумф - Веснина Елена (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Да, — не раздумывая сказала Ритка.
— А теперь закрой глаза, — попросил Борис, достал из кармана кольцо и надел его на Риткин безымянный палец.
— Отныне ты не Маргарита Калашникова. Теперь ты Риточка Медведева. Моя жена, — торжественно объявил он.
Ритка долго смотрела на кольцо на своей руке, потом сняла его и вернула Борису:
— Прости, Борюсик, но мы никогда не будем вместе.
Борюсик отчаянно пытался понять, что произошло. Любит, не любит, плюнет, поцелует? Значит, не любит…
— Я звоню по делу Маргариты Калашниковой. У меня к вам будет просьба. Мне нужен полный список всех сотрудников головного офиса. Меня интересуют только мужчины, — говорил Николай Николаевич.
— А что, собственно говоря, случилось? — поинтересовалась Амалия.
— Я должен провести следственное опознание.
Амалия насторожилась:
— Вы нашли свидетеля?
— Она сама нашлась.
— Кто она?
— Простите, я не должен вам этого говорить. Но свидетель утверждает, что мужчина, который интересовался Маргаритой Калашниковой в день преступления, представился сотрудником фирмы «СуперНика».
— Глупости! Николай Николаевич, посудите здраво, откуда у нас в офисе злоумышленники? — возмутилась /Амалия.
— Такова процедура. Перечислите мне всех ваших мужчин. Я имею в виду сотрудников.
— Хорошо. Но их всего-то….. — Амалия задумалась. — Анатолий — мой водитель, Петр — водитель Маргариты Викторовны, Голубев из отдела снабжения. Ах да, еще охранник.
— Вы кого-то забыли, — напомнил Николай Николаевич.
— Вроде всех назвала.
— А Сергей Никитин?
Амалия поняла, что вопрос задан неспроста.
Сергей приехал в Озёрку.
— Здесь все в порядке, Сергей Анатольевич, могли бы не беспокоиться. Я прихожу каждый день, — сообщила Танюша.
— Зачем так официально, Тань? — мирно спросил Сергей. — Ты до сих пор дуешься? Слушай, а свари кофейку. Посидим, поболтаем. Может, хоть ты меня пожалеешь?
— Мне нельзя кофе, — возразила Танюша.
Сергей внимательно на нее посмотрел:
— Тебя не узнать, я помню, ты была заядлой кофеманкой.
— Все когда-нибудь заканчивается. И все когда-нибудь начинается.
— Ах да, никак не привыкну… — Сергей замолчал.
— К чему?
— К тому, что у меня будет наследник.
Танюша возразила:
— Это не твой наследник.
— Подожди, ты же сказала… — удивился Сергей.
— На то, что я тебе сказала, ты много интересного ответил. Я вправе считать этого ребенка только своим.
— Кто тебя научил так разговаривать? Ты хитрая, коварная женщина… Знаешь, что отрицание и сопротивление только заводит меня, и ведешь себя очень правильно.
Танюша была спокойна:
— Зачем все эти слова? Зачем ты приехал?
Сергей пригорюнился:
— Мне очень плохо, Таня. Меня никто не любит.
— А ты сам — то хоть кого-нибудь когда-нибудь любил? — поинтересовалась Танюша.
— Какие люди бывают злые, — пожаловался Сергей. — Жил я, жил, молодой, красивый, независимый мальчишечка… Никому, по большому счету, зла особого не делал. Так, разве что изредка адреналинил женские души… Внимание, флирт, легкая влюбленность… Они сами этого хотели. Я ни в чем не виноват. Регулярно играл роль примерного мужа. Да со мной жить было одно удовольствие. Легкий характер, свободные нравы. Так нет, нужно меня в бараний рог согнуть, изничтожить, истоптать всего, отнять самое дорогое… За что? И ты вот молчишь. Небось, заведешь сейчас ваше противно-бабское — сам виноват…
— И не подумаю. Человек, познавший горе, становится чувствительным к чужому. Ты, Сереженька, для нас с маленьким — самый дорогой человек. Даже когда ты обсушишь крылышки, вспорхнешь и улетишь, ты все равно останешься со мной. Если нет рядом Сергея, со мной всегда будет маленький Сергеевич.
— Я вот думаю, может, рассказать тебе все, что со мной случилось? Может, ты что-нибудь дельное мне посоветуешь? — спросил Сергей.
Но тут в гостиную вошел Михаил.
— Извините, если помешал, — сказал он. — Таня, я заезжал домой, тебя не застал. Подумал, что ты можешь быть па работе.
Танюша встала, собираясь напоить Михаила кофе. Но Сергей ее опередил и начал говорить с Танюшей утрированно заботливым тоном, чтобы подразнить Михаила:
— Сиди, сиди, родная, тебе нельзя резко двигаться. Я сам все уберу и посуду помою. Береги нашего маленького.
— Таня, вот, возьми, я деньги привез, — сказал Михаил, положил на стол деньги и ушел.
— Миша… — кинулась вслед Танюша.
Сергей ее остановил:
— Татьяна, я не хочу, чтоб ты общалась со всякими посторонними людьми. И вообще, Танюша, я так устал. Можно я останусь здесь?
Татьяна кивнула:
— Это твой дом, это мне нужно спрашивать у тебя разрешения.
— А ты спроси.
— Боюсь. Боюсь, что ты ответишь мне отказом.
— Не волнуйся, я лягу вот тут, на диванчике, и никак тебе не помешаю. Не хочу сегодня возвращаться в свою пустую, холодную и ограбленную квартиру, тоскливо вздохнул Сергей.
Конечно, он остался, и конечно, Танюша его приголубила.
Борюсик пришел к Юрию Владимировичу и чуть не плача стал рассказывать:
— Меня выгнали из больницы. В общем, правильно сделали. Маргариточке нужен покой. Но я ничего толком не успел выяснить. Вам я могу сказать как другу. Я сделал ей предложение. Ничем ее не обидел. А она мне отказала. Отказала, а в глазах были слезы! Ничего не объяснила. Тут есть тайна и загадка. Я терзаюсь… Маэстро!
Юрий Владимирович, поглощенный своими собственными мыслями и переживаниями, очнулся и спросил:
— Да, Борюсик, я тебя слушаю.
— Ну вот! Вам нет до меня никакого дела, — возмутился Борюсик.
Но Юрий Владимирович этого не услышал. Он думал о своем:
— Борис, ко мне приходила Ольга Алексеевна.
— И что? — не понял Борюсик.
— Она тебя любит и очень переживает, что ты к ней охладел.
— Ну какое мне дело до Ольги Алексеевны! Кто такая, эта Ольга Алексеевна! Я тут откровенничал, а вы ничего не слышали из того, что я говорил. Я люблю Маргариту. Но она ведет себя, словно заколдованная принцесса. Я должен ее расколдовать. Но не знаю как.
Юрий Владимирович решительно поднялся и засобирался уходить.
— Вы уходите? Но мы не договорили… — расстроился Борюсик.
— Извини, Борис, мне надо немедленно ехать.
Юрий Владимирович хотел объясниться с Анной, пора наконец поставить все точки над i. Немыслимо дальше мучиться.
— Зямычу — наше с кисточкой, — сказал Васька, подойдя к Анжеле.
— У тебя ершика нет? — спросила Анжела.
— В смысле водочки с пивком? Не советую как врач.
— В смысле ершика, которым бутылки моют, — уточнила Анжела.
— Ты чё, Анжелка? От нечего делать решила посудку перемыть? Не парься, покупатели купят и сами помоют.
Анжела была не в духе:
— На душе так погано, так тревожно… Вычистить бы ее ершиком да повесить на солнышко. Чтобы вся гадость выветрилась. А то жить неохота.
Васька не согласился:
— Грех так говорить — неохота. Ритка жива, мы — тоже. Правда, Зям? У-у-у-у, волкодав французский! Я вот зачем пришел…
Но Анжела вдруг увидела кого-то, сорвалась с места с криком:
— Бабуля, постойте!
Васька удивленно смотрел ей вслед.
Анжела догнала Елизавету Андреевну, схватила ее за рукав. Та с испугом обернулась.
— Ой, извиняйте, бабуся. Это я, Анжела, вы меня помните?
— Простите… — не понимала, что происходит, Елизавета Андреевна.
— Ну, я еще с Милкой работала. То есть не с Милкой, а с этой, как ее, Доминикой. Где она?
Елизавета Андреевна внимательно посмотрела на Анжелу:
— Милая барышня, я не знаю, где она. Если вы ее встретите, передайте ей, что я всегда ее жду и верю ей безоговорочно. Всего доброго.
Елизавета Андреевна удалилась, а Анжела растерянно произнесла ей вслед:
— Оревуар…
Анжела пребывала в задумчивости.
